Лев Жаков - Охотники на мутантов
– И ты помогал им? – удивился Цыган.
– Глава проекта велел системщикам прошить в мой мозг утилиты, принуждавшие меня к этому. В конце концов я привык. А потом стало даже интересно. Я стал больше чем человек. Не я был приставкой к комплексу, это он был продолжением меня. К тому же я помогал в опытах, был важной частью экспериментов. Как только к нему подключили живой мозг, дело пошло лучше, – из динамика донесся слабый смешок. – До этого у мозголомов ничего не получалось.
– Что не получилось, что? – почти выкрикнул Ожог. – Что они делали здесь? Моя информация верна? В этом месте создали первых контролеров?
– Здесь проводили опыты, в результате которых человек должен был превратиться в пси-оружие, – в голосе, льющемся из динамика, не было эмоций. – В суггестивный излучатель. Представьте себе, как один такой, выйдя перед боем вперед, на расстоянии превращает солдат противника в послушных марионеток… Контролеры? Я не знаю. Было землетрясение, авария, подопытные вырвались… Был большой бой, часть сбежала, некоторые остались. Они убили персонал. Все это было так давно… прошли десятилетия, я уже плохо помню.
– Что такое пси-конвертер? – спросил Ожог.
– Излучатель. Излучатель, сконструированный здесь. Главная часть эксперимента. Конвертер создали позже, уже после того, как я… – Борг ненадолго замолчал. – Вскоре после того, как я попал сюда.
– С его помощью можно уничтожить контролеров? Всех контролеров Зоны?
– Да, вероятно. Я мало интересуюсь тем, что происходит вне комплекса. Контролеров там много? Они расплодились? И откуда ты знаешь про конвертер?
– К нам попал один из ученых, когда-то работавших здесь, – сказал капитан. – Глубокий старик, к тому же сумасшедший. Он все твердил про подземелья и особую машину, импульс излучения которой, накрыв Зону, уничтожит контролеров. Он ненавидел их и одновременно любил. Странный человек.
– Это возможно, – согласился Борг. – При определенной калибровке волновой резонанс может полностью расстроить жизнедеятельность определенного вида живых организмов. Надо только провести тонкую настройку, чтобы импульс затронул только их.
– Ну так где он? – спросил Ожог. – Где конвертер? Борг посмотрел на него из своего саркофага и сказал:
– Здесь. Это я.
– Ты?! – поразилась Настька.
– Точнее, я усилитель, без которого конвертер действует лишь на очень ограниченном пространстве. Нейроны моего мозга использовали как естественный каскадный ретранслятор.
Ожог нахмурился, приглядываясь к саркофагу.
– И как тебя включать?
– Я сам делаю это, – донеслось из динамика. – Но я не уверен, что…
Цыган выступил вперед, склонившись над стеклом, сказал:
– Эй, приятель, а как насчет того, чтобы снять мое проклятие? Протестируем твою штуку?
– Проклятие? – повторил Борг. – О чем ты говоришь?
– Я убил контролера, но он успел… ну, проклясть меня. Теперь у меня аура, которая отпугивает людей. Вызывает омерзение и… – Рамир развел руками, не зная, как объяснить.
– Интересно, – сказал Борг, подумав. – Возможно, какой-то вид биоизлучения… Да, наверное, я бы мог погасить его. Видишь кабинку возле терминала? Стань в нее, я просканирую тебя.
– Ты не тем занимаешься! – Ожог положил руку на пояс, но не нашел там кобуру. Цыган усмехнулся, пятясь к будке с прозрачными стенками. От нее к терминалу и саркофагу тянулись провода.
– Командир, убить его? – прогудел Кабан. – Меня, блин, тошнит от этой рожи! – Великан покраснел, на лбу выступил пот. Ожог тоже смотрел на Цыгана с отвращением: проклятие контролера действовало на них.
– Конвертер не включали много лет, – сказал Борг. В кабинке зажегся слабый синий свет. Цыган, пригнув голову, вошел туда, повернулся к саркофагу. – Могут быть всевозможные флуктуации. Я должен проверить, не сбились ли настройки. Малейшие нарушения частоты резонанса – и пострадают не только контролеры.
Ожог скривился, плюнул себе под ноги. Он был возбужден и с трудом сдерживал ярость. Он достиг цели – и должен медлить! Правая половина лица побагровела, глаз налился кровью.
– Тогда быстрее! – крикнул он. – Проверь на нем свои настройки!
Как только Рамир отошел от них, Кабан вздохнул с облегчением.
– Гадостная какая морда, – пробормотал он, отирая пот широкой, как лопата, ладонью.
Настьке больно было глядеть на Борга – больно и почему-то стыдно. Он всегда казался ей очень сильным, всемогущим в пределах Крепости, а еще – красивым. Хотя она никогда не пыталась представить, как он выглядит, но подсознательно думала о нем как о крупном сильном мужчине… ну вот таком, как Рамир, только почему-то светловолосом и светлокожем. А в саркофаге она видела калеку-киборга с бледной рыхлой кожей.
– Я посмотрю тут? – полувопросительно сказала она, попятилась от саркофага, развернулась и медленно пошла прочь, сутулясь, опустив голову.
Кабинка негромко заурчала. Рамир выпрямился, сложил руки на груди и замер, глядя перед собой. Он сильно волновался, то хмурился, то через силу пытался улыбнуться. Левую щеку подергивало в нервном тике.
– Долго это? – спросил Цыган.
– Стой спокойно, не шевелись пару минут, если понадобится больше времени, я скажу.
Пройдя вдоль терминала, Настька заглянула в пещеру, откуда доносился непрерывный рокот. Ей было не очень интересно – но хотелось скрыть от Борга душившие ее слезы. В детстве она не задавалась вопросом, кто такой на самом деле Хозяин Крепости. Он ее друг – и этим все сказано. Позже, в интернате, когда ей было плохо, тоскливо (а такое случалось часто), Настька думала о Борге – но даже не пыталась понять, кто он. Она помнила, что он говорил с ней, открывал двери, рассказывал что-то интересное, водил по странным помещениям… Борг представлялся ей ангелом-хранителем, и этого было достаточно ее детской душе. И только сейчас она узнала правду: Борг – одинокий калека, которого заперли здесь, чтобы он работал на ученых без отдыха, не мог ни ходить, ни делать что-то руками… Она рукавом смахнула слезы. Тут везде видеокамеры, через которые он может за ней наблюдать, а ей не хотелось, чтобы Борг думал, будто она его испугалась.
Войдя в пещеру, она остановилась и задрала голову. От каменного пола поднимались три больших трубы, они изгибались, две крайних соединялись со средней, она расширялась и примыкала к огромному круглому барабану в стене. Оттуда неслось ровное мощное гудение.
– Что это? – робко спросила Настька, обходя трубы. Под барабаном стоял двигатель, от него отходили кабели, упрятанные в решетчатый металлический кожух, исчезали в стене. Рядом – железная дверь, на ней висела табличка с черепом и надпись «Опасно, высокое напряжение!».
– Газопаровая турбина, – голос Борга донесся непонятно откуда, эхо разнесло его по пещере.
Настька вздрогнула, когда сзади раздалось:
– Она дает электричество и горячую воду в трубах? Девушка обернулась – Ожог вошел в пещеру следом.
Вид у него был совсем безумный, левый глаз сверкал, губы кривились, капитан часто облизывался.
– Это геотермическая электростанция, – сказал Борг. –
Турбинный зал, эксплутационная и нагнетательная скважины, парогенератор. Частично охлажденная в парогенераторе вода идет в систему отопления комплекса, после чего сбрасывается в скважину. Трубу в том месте частично демонтировали как раз перед катастрофой, но пока что случаев затопления не было.
Ожог ухватил Настьку за руку и потянул обратно.
–. Ладно, идем, – процедил он. – Сейчас твоего дружка лечить будут. Потом скажешь Боргу, чтобы включил конвертер. Ты поняла? Поняла, я спрашиваю?
Она кивнула, закусив губу.
Когда они вернулись, синий свет в будке стал ярче. Затем он превратился в фиолетовый и немного потускнел, будто часть излучения ламп перешла в невидимую область спектра. Сверху вниз внутри кабинки побежали полосы белого света, они словно ощупывали Цыгана. Это длилось несколько секунд, потом фиолетовое сияние вокруг сталкера замерцало, высвечивая нечто вроде прилипшей к нему пленки. Рамир опустил глаза, завороженно разглядывая сиреневые огоньки, мерцающие на запястьях.
Борг сказал:
– Это визуализация излучения, влияющего на определенные участки мозга и вызывающего стойкие отрицательные эмоции.
На одном из мониторов позади саркофага бежали зеленые синусоиды, на другом извивалась красная кривая.
– Я попробую стереть его. Могут быть неприятные ощущения, терпи и не выходи. Я вызову синаптический резонанс, активное выделение нейромедиаторов… если без специальных подробностей – ты почувствуешь то, что чувствуют другие рядом с тобой, только сильнее. Постарайся сдержаться и не кинуться на кого-нибудь. Готов?
– А что, пусть кинется, – кривя рот, произнес Кабан, успевший закатать рукава куртки и громко хлопавший себя по бицепсам, будто разогревая их. – Пусть, я не против…
