Сергей Чичин - Отстойник
Нафига ж такие порции делаете?
У нас запросы несколько иные. Но даже мы не едим по целому брикету! Откусил кусочек, и держишь под языком, пока не растворится. Собственно, такой брикет берет с собой патрульный и по тому, как он расходуется, определяет, пора ли возвращаться на базу. Иных способов отсчета времени… придумать, конечно, можно, но зачем?
В самом деле. Вот откуда растут ноги выражения «пока все не съешь, из–за стола не выйдешь». Только тут, в Отстойнике, где все работают за совесть и Устои, применима столь неявная и гуманная шкала оценки трудозатрат, как скорость пожирания пайка.
Ну, а если у вас нет больше вопросов, то я пойду, — Эл кивнул на выход. — Чем быстрее обернусь, тем лучше для всех нас.
Да вот один вопрос нарисовался, пока осматривал дачу. Скажи–ка, Эл, могли наши недоброжелатели перелететь через барьер, созданный вардами, по воздуху?
Ваш вид не умеет летать, мистер Мейсон. По–моему, даже мистер Чарльз об этом догадывается.
Ты не застревай в эпохе тромбонов, Эл. У нас есть вертолеты, самолеты, ракеты всякие, катапульты–требушеты… продолжать?
Эл омрачился ликом.
Мне известны вертолеты, мистер Мейсон. Я бы сказал, что эта мысль многое может объяснить… но, насколько мне известно, Врат такого размера, чтобы пропустили вертолет, просто не бывает. Они ведь тоже функционируют по определенным законам.
Я–то этих законов не знаю и знать не хочу. Ты скажи, можно на вертолете перелететь через варды? Теоретически?
Можно.
А почему тогда летучая гнусь не перелетает?
Так варды — они не только лупят при контакте, они еще и настроены на излучение, чтобы известная гнусь к ним не могла приближаться. Вернее сказать, это и есть их первичная функция, а ударные свойства — дополнительные.
А ты можешь их так подрегулировать, чтобы не могла приблизиться вообще никакая гнусь? Включая человеков, если им вдруг захочется вернуться.
Я — не могу, я этот… ламер я. А технически, наверное, это осуществимо, но в таком случае вы, как находящиеся внутри, огребете больше всех — и я боюсь даже предсказывать, чем это может закончиться.
Да уж. Гонимый отовсюду Мик с горя и от нервов сожрет уже не один, а пяток брикетов, и все уцелевшие Хранители будут заняты исключительно отчисткой Цитадели от следов его диверсии.
Ну, что еще сказать… ладно, Эл, удачи тебе. Возвращайся поскорее, чтобы мы не успели заскучать и что–нибудь испортить.
Вы шустрые, — с неуверенностью посетовал Эл, махнул рукой и был таков. То есть просто взял и испарился у меня из–под носа. Не мог уйти нормально, ножками, пижон. Так бы я проводил взглядом его фигуру, исчезающую в тумане, да и припустился со зловещим хихиканием срывать печати с подвальных помещений. А тут — неловко как–то, то ли ушел, то ли в засаде затаился.
В былой нашей кают–компании не осталось никого и ничего, кроме ружья, топора, рюкзака и мутной взвеси в аквариуме. Ах нет, вот остались еще револьверы Эла, у него слово с делом не расходится. Вытащил один на поиграться. По–моему, большинство новомодных штурмовых карабинов в пластиковой фурнитуре весит меньше. Зато рукоятью гвозди забивать можно, а также скот разной степени рогатости. Ну что ж, пригодится на местном безрыбье в качестве целевой винтовки, можно даже отнести и положить у чердачных бойниц, хотя мысль о вертолете существенно поколебала мою уверенность в том, что мансарда — такая уж замечательная оборонительная позиция. Есть еще вариант выйти во двор и пристреляться. Чреват он тем, что начав пристреливаться — я немедленно потрачу все патроны, тут–то неприятные гости и нагрянут. Нехай все тут и лежит — не очень разумно, но таскать все это богатство с места на место еще глупее. Комнатка ничуть не хуже любой другой — достаточно далека от входа, чтобы вторженцы успели ее быстро блокировать, и легко достижима, если знать, куда идешь.Еще и под силовым замком от стремительных шмыгателей.
Пошел озираться дальше, на сей раз под уклон — в сторону терм.
Нашел Айрин в виде пикантном, но к рассмотрению неудобном — погруженной по самую шею в местное джакузи, бурным своим пузырением нарушающее все визуальные чаяния. Эл опять не соврал (вот гад, мне рядом с ним стыдно находиться) — бани устроены были очень даже капитально, не сказать бы роскошно. Длиннющий зал содержал добрую дюжину вырубленных в каменном полу бассейнов. Бурлил на грани кипения, извергая могучие облака пара, крайний слева, соседний с ним тоже паровал, но как–то поскромнее, и так далее по убывающей — крайнего справа я с места не разглядел, а идти поленился, но по логике в нем должен был содержаться ледок. Айрин облюбовала четвертый слева, и судя по тому, каким багровым оттенком наливалось ее лицо, температура в нем была в аккурат на грани человеческих возможностей.
С легким паром, — пожелал я как умел вежливо.
Брюхо подтяни, — томно потребовала нимфа, одарив меня усталым взором исподлобья.
Какое брюхо? Это? Это она называет брюхом? После того, как видела обожратого фон Хендмана?
Это принесет ощутимую пользу?
Айрин ненадолго призадумалась.
Нет. Но все равно подтяни.
Все–то меня учат. Причем именно тому, что ничего не даст, «но все равно». Тому, что в жизни пригождается, приходится панически учиться самому, в последний момент, и хорошо если найдется руководство или самоучитель.
В порядке подтягивания брюха я демонстративно его почесал и направился через зал к следующему дверному проему. А Чарли, стало быть, тут нету. Куда делся? Был ли мальчик? Не забрел ли в арсенал? Ушибется же о какую–нибудь оркскую дубину. Хорошо хоть, та катавасия, которая миры крушит, управляется сугубо мозговыми волнами и, стало быть, для него никаким боком не опасна.
За дверью, как и предсказывал Эл, нашлось что–то вроде прачечной, хотя по мне — оборудование тут оказалось посложнее, чем на именитых кокаиновых фабриках. Ну, мы стирать и не нанимались. Прошел подальше, обнаружил немалое количество разложенных стопками одежд здешнего малопонятного фасона. Верхняя часть более всего смахивала на самопальное пончо Рэмбо, на парне габаритов Эла это еще ничего — больше похоже на летнюю одежку древних греков, немногим выше колен, а вот та же Айрин будет там внутри жить, как в палатке. Да фиг с ней… ишь, брюхо подтяни!… захочет — ушьет, а то еще и перекроит, надставит, обвяжет по контуру и украсит брульянтами. Женщина она или где?
Сам я переодеваться не поспешил — надо будет тоже окунуться, смыть все эти болотные пережитки. Зато нашел внушительный моток тесьмы, на разрыв оказавшейся не слабее поясного ремня, и отхватил себе несколько футов — приделаю на правах ремня к винчестеру. А вот мокасины, или, вернее, что–то типа толстенных неопреновых сплавных носков, примерил незамедлительно, выбрав какие поменьше. Велики безнадежно. Надо их оставить в ведомстве фон Хендмана — сапожник из него тот еще, но запугивает так, что хоть что съежится.
Среди прочего обнаружил большой флакон густой жидкости, по запаху напомнившей приснопамятные очистные стебли. Местное мыло? Главное, чтобы никто не выпил. По крайней мере не поделившись. Обмакнул палец, понюхал… обтер о штаны. Нет, пожалуй, самое время бросить пить — по крайней мере мыла, шампуни и прочие полироли.
Флакон и первую попавшуюся курточку я на обратном пути сгрузил рядом с Айрин. Ее, похоже, крепко разморило. Фу ты, я в воду такой температуры и руку–то сунуть не рискну, не говоря уже о прочих органах. Впрочем, по чести сказать, меня и не приглашали.
Вот это уместно, — пробубнила дева, не без труда поведя раскосым взором на подношение. — А штанов что, не положено?
Штаны надлежит заслужить. Как орден. Сама добудешь, если замерзнешь.
Угу. Не беспокойте меня, сделайте милость. Я, кажется, нашла единственное место в этом Отстойнике, в котором приятно находиться.
Что, не надо ни пива, ни музыки, ни этих… спасателей Малибу на горизонте?
Сопение.
Еще пять секунд назад было не надо. Мейсон, ты удивительная ско…
Бабаааааааах!
А хорошо тут строят, грохнуло огого как, а из бассейнов даже вода не плеснула. Ну, почти не плеснула. Кучу барахла Айрин, сложенную на краешке, таки подбросило и уронило в воду, а хозяйку его макнуло с головой. Я поспешно присел, запустил в воду руку и за волосы выудил ее, за что был награжден выплюнутой в мою сторону струйкой воды. Сонное выражение с лица нашей фурии смыло, в глазах объявилась затравленность. Вот так–то лучше, женщине на арене боевых действий гораздо больше приличествует содрогание, чем боевой амок. Хотя, если подумать, тема голых девиц с оружием не зря пользуется широкой популярностью.
Утопишь пистолет — хоть сама не выныривай, — пообещал я вполне честно, притопил выловленную голову обратно, чтобы поскорее выловила искомое, и широким шагом направился исследовать происшествие. По сути, одна мысль на этот счет у меня уже есть. Угадайте с одного раза, вокруг кого все взрывается.
