Алексей Трефилов - Шустрый. Рождение воина
— Можете передать нашим покровителям в столице, что дело сделано. — сказал судья Прузант.
— Непременно. — ответил серый. — Откуда у вас такой сильный амулет?
— Это не важно, важно другое — наш самоуверенный и весьма шустрый дружок, попался на ту же уловку, что и другие чистокровные. Дурачье! Думают что раз им амулеты приказывать не могут, то их можно не боятся. Девку жаль, сочная штучка была. Кстати, ты получил бумаги?
— Не знаю о чем ты говоришь.
— Не шути со мной, решил золото себе в карман положить? Я тебя столько лет знаю, ты же всегда всех кидаешь! Деньги для Шустрого решил себе из казны забрать, а потом покровителям сказать, что отобрать их назад невозможно? Умер прежде, чем успел поделится где они спрятаны? Не юли — твоя доля десять процентов и не монетой больше! Иначе ты сейчас рядом с ним ляжешь! Я тоже могу историю про твою преждевременную кончину выдать!
— Хорошо. Я отдам.
— Вот то-то! Тащи письменные принадлежности и положи рядом с бароном. Сейчас я воздействие немного снижу и он нам передачу титула подпишет.
— А это не опасно? Может быть, подделаем подпись, а его сразу прикончим?
— Не волнуйся, он только пальцами шевелить сможет. Я прекрати дурью маяться, не знаю как ты, а я под любой присягой хочу честно ответить, что он сам договор подписал. И под венцом правды тоже.
— Думаешь, дело дойдет до этого?
— Не знаю, но лишняя предосторожность не помешает. Ты что наших столичных друзей не знаешь? Они переменчивы как легкомысленная шлюха. Решат, что денег мало присылаю и того: донос, инспекция, палач, плаха… Приступим.
Передо мной появились лица судьи и серого, они то были видны четко, то уходили в туман. Все плавало и кружилось.
— Шевельнись! — приказал судья.
— Ме… мнн… — промычал я.
— Еще немного. Как теперь? Тебе только пальцами шевельнуть осталось, потом боль прекратится.
— Мне… кроме пальцев… ничего и не нужно. — ответил я.
Хауда выдала полуметровую вспышку пламени и заряд картечи из двух стволов одновременно. Судью и серого просто снесло, визг исчез, я перевернулся на спину и подумал: «С пороховой навеской явный перебор вышел, впрочем удачно получилось!»
Первым делом я плюхнулся в кресло и присосался к фляге с вином. Руки у меня дрожали, по телу разливалась слабость. Вот такие у нас дела — провели как ребенка. Корить себя за такое последнее дело, интриги не для того завязывают, что бы жертва смогла догадаться в чем дело. Серый сам себя перемудрил, мое годовое жалование захотел хапнуть и пошел на сделку с судьей. Вот дурак! Сидел бы себе и баронствовал, быть жадным плохо! Хотя подожди — с чего бы ему от титула отказываться? Чего я опять не знаю? И почему на выстрелы никто не прибежал, где слуги?
Я перезарядил все оружие, держа хауду наперевес вышел за дверь, начал осторожно обходить дом. Что тут можно сказать — все мертвы. Причем не только прислуга и охрана поучаствовала во взаимном истреблении, но соседи и прохожие тоже заглянули на огонек. Кого не убили сразу, тот истек кровью от ран. От такого у меня мурашки по коже — это какая же сила воздействия была, чтобы заставить людей уничтожать друг друга? И самое страшное — они делали это молча! Даже Маурика ни словечка не сказала и не вскрикнула.
Я вернулся в кабинет, забрал у судьи бляху, а у серого бумаги. Стал читать: прощение до завтрашнего дня, чек на мое имя и направление в имперский питомник, все как и заказывал. В чем же дело? Да зачем усложнять? Все дело в деньгах, а точнее в жадности серого. Он всех хотел обмануть: мне соврал, что сам бароном станет, а не судья, которого назначили покровители. Им солгал, что выгоднее меня тихо отстранить, поманить бумагами и прирезать, а точнее сымитировать месть горожан. А судье сказал, что денег не дали, зато разрешили меня на ноль помножить. Кто там точно что задумал и что кому соврал не суть важно. Главное у меня: чек и направление. Проверю кое-что и вперед! Будем считать, что место барона Никета снова стало вакантным.
Вытащил трупы вместе с ковром в коридор. Тело Маурики положил на диван и накрыл покрывалом. Уселся за стол и вытащил «Кусаку». Решил начать с бляхи связника. Аккуратно, не торопясь, по миллиметру, начал снимать стружку с одного края. Так-так! Вот и пустота! Подцепил кинжалом идеально подогнанную крышку и отщелкнул ее. Есть! Лежит в гнездышке, моя прелесть! Та самая штучка, без которой мой поход к кораблю является бесполезной затеей — протонная батарейка! Утер пот со лба, откинул зажим и медленно, кончиками пальцев стащил ее с штырька. Уфф — получилось! Повторил процедуру с амулетом Прузанта, заодно и камешки из герба выковырнул. Продам в банке, лишним не будет.
Отхлебнул из фляги и уселся поудобнее, рассматривая батареечки. Величайшее изобретение человечества! Без них ничего бы не было: ни космоса, ни цивилизации! И корабля у меня без них не будет, на ключ-карту надежды мало. Яйцеголовые их так давно изобрели, что никто уже и не помнит когда это знаменательное событие произошло. Почему их называют протонными, люди тоже забыли. На самом деле никаких протонов в них нет, там в центре высокотехнологичной оболочки антивещество. Штырек — питательный элемент. Всех нюансов их работы я не знаю, да это и не нужно.
В училище нас научили, как сделать из них мощный фугас, незатейливо и одновременно пафосно называвшийся: «Сферой смерти». Абсолютное уничтожение! Плевать она хотела на энергетические щиты, многометровую броню и прочие защиты. Полная аннигиляция! Там где срабатывала эта малышка не оставалось ничего, только пустое место виде сферы. Если к примеру бабахнуть на поверхности земли, получалась идеальная яма, а потом в нее со всех сторон устремлялся воздух, заполняя вакуум. Больше никаких спецэффектов не было. Выломал из блях штырьки, за которыми находились маленькие катушки с микронной толщины проволокой. Забрал их тоже, иначе из чего взрыватель делать? Аккуратно завернул все в обрывок замши и спрятал в сумку.
Вышел во двор и задумчиво посмотрел на двух перков, на которых приехали мои убийцы. Почему бы и нет? Покормил и напоил птичек. Затем привязал поводья одного к седлу другого и поехал в банк. По весу денег вышло килограмм десять-пятнадцать, такой груз перк спокойно увезет. Правда клерки слезно умоляли меня не забирать всю сумму сразу — зачем мне так мучится? Пытались всучить мне дорожные чеки, весят немного и везде принимают. Пришлось изобразить людоедскую улыбочку и многозначительно погладить топор. Репутация у меня в городе была соответствующая, споры мгновенно прекратились.
Потом поехал в городской совет, нашел нового главу и сказал:
