Александр Афанасьев - Чужая земля
Поскольку костяк рейдовой группы составляли бойцы САС — самым логичным решением являлся «вороний парламент», который немедля и устроили. Вороний парламент — это вариант командирского совещания, но в нем участвуют все бойцы до единого. В САС между солдатами и офицерами нет обычного для армии разделения, солдат часто обладает большим опытом, большими знаниями, чем офицер, а опасность операций, которые являются повседневными для САС — требуют использования знаний и умений каждого члена патруля или группы. Поэтому — на вороний парламент собрались абсолютно все, лишь выставив посты. Позвали и Соседа — несмотря на то, что формально здесь он был гражданским, его опытом в Афганистане нельзя было пренебрегать.
Кто-то доложил обстановку — безрадостную. Потеряно сразу две группы, где их искать — непонятно. Сосед морщил мозг, как мог, с ужасом убеждаясь в том, что его знания относительно того как поступать такой ситуации — здесь совершенно непригодны. Над головой нет патрульного Нимрода с аппаратурой, позволяющей увидеть газетный заголовок с высоты в тридцать тысяч футов, нет вообще ни одного самолета, невозможно поднять беспилотник, никто не даст данных со спутника. Здесь нет ни чек-пойнтов и гарнизонов афганских сил безопасности, ни британских баз, ни регулярного патрулирования — это вообще чужая, в самом прямом смысле слова земля. Чужая и смертельно опасная, где можно исчезнуть навсегда и тебя никто и никогда не найдет. Безбрежный сухопутный океан. Зона смерти…
— Кузнечик, что там с эфиром? — спросил кто-то
— В эфире сущее бешенство творится, но ничего конкретного — ответил парень в оранжевых стрелковых очках, сидящий на капоте машины — если верить тому, что они болтают, сейчас обстановка такая. Против нас — то есть на марше — нас прихватили отряды генерала Доста.[139] А ближе к реке — сейчас находятся отряды муллы Ракетчика и еще какие-то чеченцы. Вот мулла — базарил что-то по дальней связи, но каким-то шифром, так что я ничего не понял. А люди из его отряда базарили о какой-то перестрелке и о том, что кто-то стал шахидом на пути Аллаха — я так и не понял, кто конкретно, какой-то Абу. Дост нападал на нас у вертолета, последнее, что я слышал от него — он лаялся по открытой связи с местными и угрожал им ракетным обстрелом, если они не выйдут на пути Аллаха.[140] Но в ответ его послали.
Мулла — ракетчик. Зашибись просто…
— Еще бы не послали. Тут одни паки…
Сосед в мгновение просек ситуацию. Если эту местность населяют урдуязычные переселенцы из Пакистана — отношение к афганцу, каким должен быть Дост и афганскому отряду, вне зависимости от того, пуштун он или нет — будет весьма прохладным. В конце восьмидесятых, после того, как в Афганистане пришли к власти коммунисты — в соседний Пакистан устремились потоки беженцев. Там их особо никто не ждал, да и земли в Пакистане — не хватало даже для своих. Где лагеря беженцев, там и воровство, и бытовые конфликты. Пакистанские власти не выдали афганским беженцам паспорта, вынудив их нелегально устраиваться на работу — хозяева часто не платили им денег, потому что за афганца никто не будет вступаться, а бедные пакистанцы ненавидели афганцев за то, что они отнимали у тех работу. Зато пакистанцы выдали афганцам полученное от США и Китая боевое оружие, чтобы те воевали с русскими — а когда русских не стало, собрать оружие было уже невозможно. Так что тот, кто думает, что афганцы и пакистанцы едины на почве исповедования агрессивного ислама — глубоко заблуждается. Между урдуязычными пакистанцами и пуштуязычными афганцами-пуштунами существует давняя и глубокая вражда, а многие племенные боевые отряды в пакистанской Зоне Племен — созданы не для того, чтобы поддерживать Талибан — а для того, чтобы не пускать талибов на племенные земли. На этой вражде можно было бы и сыграть — только времени совсем не было.
А он ведь знает и урду и пушту и дари. И со своей бородой выглядит как афганец и намаз читать умеет…
— На каком языке идет обмен? — громко спросил Сосед
Все взглянули на него — новичка
— В основном на пушту, сэр — ответил Кузнечик, верный армейскому правилу называть сэром всякого незнакомого человека (а вдруг офицер?) — мулла Ракетчик шпарит на арабском, и есть другой обмен на арабском, но его совсем немного…
— Какова плотность сил противника по направлению к реке?
— Эй, парень, а ты кто такой? — не выдержал кто-то.
Сосед хотел ответить, но за него это сделал Раффлс
— Это мой парень, Лофти, и он служил в двадцать втором полку, в который тебя так и не взяли — сказал он
Кто-то толкнул вопрошающего в бок, и он не решился продолжать.
— Плотность сил противника… Я так полагаю, сэр, у самой реки примерно одна патрульная группа на пятнадцать — двадцать миль, сэр. Еще меньше на удалении, там основные силы сосредоточены в населенных пунктах. Отряды самообороны, сэр. Проблема в том, что если к вам привяжутся, то не отстанут, пока не загонят. А к нам уже привязались…
Для Афганистана — условия просто райские. Там на каждом шагу — либо мина, либо глаза соглядатая. Слишком мало пригодной для земледелия земли, слишком много людей, любой, даже ребенок, обнаружив патруль — немедленно сообщит. В провинции Кандагар талибов поддерживает до девяноста процентов населения. По сравнению с этим здесь — просто райские условия для поиска, можно разорвать контакт и уйти в степь и хрен догонят…
— Ты что-то хочешь предложить? — спросил один из рейдовиков
— Сейчас ночь — ответил Сосед — что если небольшая группа, скажем на двух, максимально похожих на гражданские машинах отделится от основной рейдовой группы. Кто это заметит? Пройдем быстро и чисто.
— Мы уже потеряли одну группу. Что мешает потерять еще одну?
— Если в группе будут люди, знающие язык и выглядящие как местные — проблем не будет. Просто борода подлиннее. У нас есть трофейная машина.
Кто-то хохотнул
— Те парни тоже не ногой сморкались.
— Возможно, им просто не повезло. Кто сказал, что не повезет и нам?
Чужая земля
Река Евфрат
Утро, день пятый
— Сверчок, мать твою!
Снайпер остановился. Туда ли он бежит! Не забыл ли путь?
— Сверчок!
Выстрелов больше не было…
— Сверчок?
Снайпер оглянулся на месте. Со всех сторон было болото, злое и враждебное…
Он рванул вправо, увидев что-то.
Примятые кусты, следы волочения. Кровь, уже запекшаяся на листве.
— Fuck you!!!
Снайпер пришел в себя, только когда его автомат вместо выстрела бессильно щелкнул — кончились патроны.
Крокодил, мать его!
Аллигаторы здесь были меньше по размерам, не как в Амазонии — но все же размеры были такие, чтобы атаковать человека. Вопреки общепринятому мнению — аллигатор боится людей и атакует только в самом крайнем случае, когда человек ослаблен или ранен. Но в отличие от других тварей — аллигатор имеет привычку запасать мясо про запас и атакует, даже когда не голоден — просто когда подвернулась подходящая добыча. Видимо, аллигатор привязался к ним ночью, запах крови подсказал ему, что один из идущих по болоту людей ранен. Но второй был здоров и потому он не атаковал сразу. И лишь когда он пошел к берегу, оставив товарища одного — аллигатор решил, что сейчас самое время для нападения…
Болото было повсюду. Болото смотрело на него, злое и голодное. Он был всего лишь куском мяса здесь, всего лишь элементом пищевой цепочки — и право быть на самом ее верху нужно было доказывать в кровавой схватке. Аллигатор, конечно же, давно ушел в воду — тело Сверчка он спрячет в корнях деревьев и вернется только через несколько дней, когда оно в достаточной степени разложится. Аллигаторы не любят свежее мясо — его трудно глотать и переваривать.
Ублюдок…
Снайпер это сказал про себя. И стоял тут какое-то время… неизвестно сколько. А потом — побрел к берегу, теперь уже один.
— О, Аллах… это худший день в моей жизни…
— Не говори так, брат… Аллах разгневается на тебя…
— Какого шайтана нас сюда послали? Ни одна тварь не выживет в местных болотах. Наверное… тут ничего и не было, амиру просто показалось…
— Есть кяффиры, которые умеют плавать как рыбы.
Снайпер замер, напряженно вслушиваясь в диалог. Он знал, что и арабы и афганцы панически боятся воды, потому что за редким исключением совсем не умеют плавать. Боятся они и болот, это чужое, чуждое им место, кардинально отличающееся от привычных гор и пустынь. Судя по всему — перед ними были два новобранца — а новобранцы редко отличаются ревностным несением службы. Для них — проще не соваться в гиблое место, а доложить, что здесь никого и ничего нет.
— Они, наверное, давно подохли. Если они вообще были…
