Василий Головачев - Не русские идут
Дверца лифта ушла в сторону.
И Бран исчез!
Ратибор выскочил на лестничную площадку, входя в боевой режим, основанный на возросшей скорости реакций и мгновенной оценке ситуации.
Бойцы последовали за ним.
По палубе метались ополоумевшие пассажиры и матросы, среди которых возникали и пропадали охранники лайнера и жуткие фигуры в невообразимом хламье, с масками на головах или в голубоватых чалмах – пираты.
Откуда-то сверху доносилась стрельба, кто-то истошно кричал, кто-то звал на помощь. В другое время Ратибор непременно бросился бы на зов, спасать пострадавших, но в данный момент он выполнял более важную задачу (хотя душа протестовала против оценки «более важная»), и выяснять, кто кричит, он не стал.
Три секунды, три пролёта лестницы вверх, шестая палуба.
Пассажиров практически не видно, зато по коридору бегут в бело-синих комбезах чернолицые охранники: сверкающие белки глаз, разинутые рты, в глазах оторопь.
Прошу прощения, господа хорошие, вам здесь делать нечего.
Два выстрела, две усыпляющие иглы в головы.
Справа бегут ещё двое, но этих успокоят идущие следом. Вперёд!
Ещё три секунды, три пролёта лестницы, седьмая палуба.
И удар по затылку!
Сознание едва не вылетело мотыльком из головы.
Ратибор чудовищным усилием воли удержался на ногах, тряхнул головой, вяло соображая, что никто его по затылку не бил. Снова сработал невидимый барьер магической защиты Арота, нацеленный на выявление агрессивно настроенных – к нему лично и к Экзократору как к объекту – пришельцев. Корнейчук не зря акцентировал внимание на возможных преградах психофизического плана, а преодолеть их можно было только с помощью сильной воли и аутотренинга.
Ратибор оглянулся, приходя в себя.
Бойцы отстали.
Кремень сидел на корточках пролётом ниже, держась обеими руками за голову. Клюв и Икона вообще не успели взбежать на лестницу с шестой палубы.
Кремень поднял голову, бледный до синевы, дёрнул губой.
– Что за б…во, командир?! В глазах всё зелено!
– Дождись остальных, идите вместе, светитесь, как учили! Это сработало заклинание блокировки. Я иду выше.
– Хорошо.
Ратибор заставил лёгкие протолкнуть застрявший в груди воздух, почувствовал прилив сил, начал подниматься по лестнице.
Кто-то поддержал его. Он дёрнулся, повернул голову: воевода.
– Сейчас будет легче, – хрипло сказал Корнейчук. – Осталось немного. Держись в кильватере.
– Где Бран?
– Работает.
– Команда полковника сюда не доберётся.
– Уже добралась.
– Как?!
– На грузовом лифте.
– Почему же наш остановился?
– Мы опаснее, чем морпехи. Всё нормально, идём «эшелоном», морпехи впереди, мы следом. Арот бросил на них свою защитную бригаду, и мы войдём в бой вовремя.
Корнейчук легко перепрыгнул несколько ступенек, словно ему было не шестьдесят с гаком, а пятнадцать лет.
Ратибор, наливаясь злостью на самого себя, преодолевая слабость в ногах, устремился за ним.
Действительно, на седьмой палубе шёл бой.
Бойцы Отарашвили отстреливались от возникающих то справа, то слева чёрных фигур, а те стреляли в ответ из какого-то странного «электрического» оружия, и по коридорам скакали льдисто-голубые молнии, оставляющие на стенах чёрные шрамы в обрамлении снежно-белого инея. Молнии не только пробивали поручни и стеклянные щиты палубных ограждений, но и порождали волны жуткого холода, способного заморозить человека вживую!
– Не отставай! – оглянулся Корнейчук. – Они прикроют!
Ратибор побежал за ним, постепенно обретая былую лёгкость в теле и ясность мышления.
Три пролёта, шесть секунд, выход на восьмую палубу. К корме – налево, к резиденции Арота – направо. А там…
Направо было не пройти, там стояла кипучая огненная стена!
Ратибор невольно замедлил бег. Крик воеводы: не останавливайся! – он услышал позже, чем нужно. Вылетевшая из открытого иллюминатора молния вонзилась ему в шею… точнее, должна была вонзиться. Потому что рядом в этот миг сформировалась живая текучая тень, и мощный удар в плечо отбросил Ратибора к перилам ограждения.
Молния всё же задела его, и он закричал от свирепой обмораживающей боли, когтями разодравшей плечо. Упал на колено, хватаясь рукой за буквально оледеневшее, покрывшееся изморозью предплечье.
Бран – это был он, успевший в последний момент опередить неминуемую гибель Ратибора, выстрелил в окошко (мелькнул и пропал яркий алый всполох, будто ракета фейерверка взорвалась), рывком поднял командира спецгруппы на ноги. От его руки по локтю Ратибора прянула тёплая волна, нейтрализующая смертельный холод в плече.
– Идти можешь?
– Могу! – стиснул зубы Ратибор, оглядываясь: огненной стены, а по сути – энергоинформационного призрака, рождённого волей Арота, уже не было.
– Нужна слаженная атака всеми силами, чтобы Арот поверил в наши намерения достать его стандартным приёмом.
– Мы готовы. – До Ратибора внезапно дошёл смысл сказанного. – Что значит – поверил? Мы же несём ВВ!
– Взрывчатка не понадобится. Как только доберёмся до апартаментов Экзократора, тут же разворачиваемся и несёмся на всех парах назад.
– Зачем?!
– Приказ понятен?
– Д-да…
– Действуй. – Бран снова исчез. Его реакции и скорость движения были за пределами человеческих возможностей.
Ратибор очнулся, вызвал Отарашвили.
– Понял, начинаем атаку с трёх лестничных выходов седьмой палубы.
– Кремень!
– Я слышал, командир.
– Держитесь в пределах прямой видимости, наша лестница справа.
Появился Корнейчук, измазанный в саже с ног до головы.
– Охрана Арота концентрируется наверху. Мы с Диомидом ударим им в спину, ловите момент.
– Хорошо.
Воевода исчез так же, как и Бран, он тоже умел пользоваться легкоступом.
Зелёные молнии засверкали чаще.
– Из чего это они стреляют? – родился в наушниках голос Иконы. – Из электрошокеров?
– Магия, – коротко ответил Ратибор, борясь с болью в плече и затылке и с головокружением. – Не подставляйтесь.
Наверху раздался хор криков. Молнии, метавшиеся по ступеням лестницы, погасли.
– Вперёд! – бросился вверх Ратибор, забывая о своей ране.
Группа преодолела три пролёта лестницы, не жалея патронов, выцеливая чёрные фигуры. То и дело на их пути вырастали призрачные огненные стены, но тут же растворялись в воздухе. Вероятно, их гасили каким-то образом, нейтрализуя магические ловушки, Бран и Корнейчук.
Восьмая палуба лайнера отличалась от остальных прежде всего архитектурой надстроек, интерьерами – всё здесь сверкало фарфоровой белизной, хрустальными панелями и золотом – и организацией пространства для отдыха. Правая часть палубы была отделена глухой стеной от остальных «кварталов» – там находилась резиденция Арота, и смотреть на неё было страшно: стена корчилась как живая, из её вибрирующего нутра вылезали жуткие морды и прятались обратно!
Ратибор понимал, что таким образом его психика реагирует на психоэнергетическое воздействие иных законов физики, физики магической, которыми свободно манипулировал хозяин Экзократора, но со страхом совладать не смог, отступил.
Кремень дал очередь по стене, но тут же с воплем отскочил назад, получив ответный огненный разряд. Молния вонзилась ему в ногу, и он упал, роняя пистолет-пулемёт.
Ратибор бросился к нему на помощь, взялся за ногу и отдёрнул руку: нога оперативника превратилась в самую настоящую глыбу льда!
– Уходим! – донёсся гулкий крик Корнейчука.
Подбежал Клюв.
– Что с ним, командир?
– Бери за руки, – просипел Ратибор. – Икона!
– Здесь я!
– Помоги, уносим.
– Но мы ещё не заложили ВВ!
– Берись!
Втроём они понесли потерявшего сознание Кремня вниз, на седьмую палубу.
Корнейчук догнал их.
– Быстрее, сейчас грохнет!
– Что грохнет? – не понял Ратибор, едва не выронив тяжёлую ношу.
Воевода оскалился.
– Наш выход – отвлекающий маневр. Над лайнером летит высотник, в данный момент он запускает «скальпель», причём заговоренный.
– Какой «скальпель»?
– Снаряд с особой начинкой объёмного взрыва, рассчитанного на уничтожение конкретного объекта.
– «Объёмник»?!
– «Скальпель» разнесёт только апартаменты Арота.
Бойцы донесли Кремня до седьмой палубы.
– Под козырёк все на всякий случай!
Бойцы послушно прижались к стене коридора.
– Где Бран? – вспомнил Ратибор.
– Корректирует выстрел, за него не беспокойся. Ну, теперь… – Корнейчук не договорил.
Над головой рвануло!
Чукотка
Данилин
Если бы не светящиеся жилы в стенах пещеры, вряд ли «спелеологи» смогли бы её разглядеть детально. Не помог бы и фонарь. Но пещера была заполнена тусклым серебристым свечением, и ориентироваться в ней можно было без труда.
Двояковыпуклые «глыбы льда», одновременно кажущиеся водяными линзами, и в самом деле оказались энлоидами. Данилин называл их виманами.
