Денис Бурмистров - Принуждение к контакту
– Я – пилот потерпевшего крушение вертолета, они шли меня спасать…
– Фуфло, – сделал вывод гнусавый, и «спортсмен» ударом в печень сложил Громова на полу.
– Ты, сука, Толяна завалил? – заорал «спортсмен», схватив Громова за волосы. – Для кого бирюльки таскаешь, паскуда?
И, не дожидаясь ответа, ударил в челюсть.
Руслан харкнул на пол кровью, упрямо стараясь встать.
– Эта тварь пол испачкала! – взвизгнул Антип и ударил стоявшего на карачках пилота ногой в лицо.
Есть что терять, но не на что надеяться! Все равно убьют! Но только не как безвольного барана!
Громов перехватил ногу, навалился на колено гнусавого грудью, заваливая того на пол. Бандит заорал, съехал по гладкой дверце внедорожника и замолотил кулаками по голове пилота. Руслан лишь сжал зубы, выпростал вперед руки и без затей ткнул пальцами в глаза Антипа.
Мощный удар в ребра буквально сдул пилота с субтильного тела гнусавого. Пока тот визжал, зажимая лицо ладонями, «спортсмен» прыгал на Громове.
И вдруг что-то поменялось. Сквозь собственный хрип, вой Антипа и яростный мат «спортсмена» Громов услышал громогласное:
– …Просим не покидать ваших домов! Это плановая проверка паспортного режима! Внимание! Работают сотрудники внутренних дел…
Дверь, ведущая в дом, распахнулась, и оттуда заорали:
– Волчок, облава! Мусора Гачика накрыли! Сюда идут!
– Кончай с этим, один хер дохлый номер, – скомандовал Родя, вставая со стула и торопясь к выходу. – Только без жести. В подвале схорони, пока мусора не рассосутся. Потом с Антипом подтягивайтесь к Аслану.
– Ща все сделаем, – прогудел «спортсмен» и сунул руку за спину.
Громов понял, что сейчас произойдет. Он попытался откатиться, чтобы вскочить и сделать хоть что-то. Но бандит легко предугадал маневр, придавил пилота сверху ногой. С брезгливой гримасой потащил из-за пояса пистолет с глушителем…
– Сука! Порешу! – противно заорал гнусавый и, неожиданно для всех, оставляя на машине кровавые разводы, налетел на Громова, принялся душить, визжа от ярости. Его тело сбило в сторону ногу товарища, они с Русланом покатились, словно два диких кота.
– Твою мать, Антип! – заорал «спортсмен».
На улице раздался громкий мат, послышался звук убегающих ног. Неразборчиво хрипло прошипел полицейский матюгальник, взвизгнула сирена. Что-то гулко хлопнуло.
В гараже ярко вспыхнули лампы и разом погасли, погрузив всех в темноту.
Громов как раз оказался сверху, вцепился зубами в палец гнусавому. На ощупь схватил его за уши и что есть мочи припечатал голову бандита к бетонному полу. Рядом матерился «спортсмен», не видя куда стрелять.
По жалюзи забарабанило, и темноту прорезали три бледных луча вечернего солнца, проникнувшие сквозь пулевые пробоины.
В руках Руслана мерзко хлюпнуло, хрустнуло, гнусавый завизжал как резаная свинья. Пилот скатился с него, врезался головой в машину и отлетел к стенке.
Приглушенно плюнул огнем пистолет «спортсмена», решившего наугад добить неуемного «сталкера». Пуля рикошетом проскочила пол и с глухим стуком ушла в стену.
За стеной короткими очередями застрочил автомат, ему вторили сухие щелчки винтовочных выстрелов. Там творилось что-то действительно серьезное.
Пилот, скользя в крови, добрался до машины, нащупал дверцу и рванул на себя. Над головой, кроша стекло, прошла вторая пуля от бандита. Громов ввалился в салон, ткнул ладонью под руль.
Ключ на месте!
Крутанул ключ, рванул ручник…
Его озарил свет от приборной панели. Тут же два выстрела пробили заднее стекло, горячий и злой металл вжикнул по щеке.
– Стоять! – рявкнул «спортсмен», бросаясь к освещенному салону машины.
Руслан понял, что не успеет завести машину и уехать. Поэтому он сделал единственное, что в данной ситуации смог придумать, – он прыгнул на соседнее сиденье, открыл дверцу и вывалился с другой стороны. Вскочил и бросился, как он подумал, к двери в дом.
За спиной стрелял в темноту бандит, освещая подвал вспышками, стонал Антип, охая и причитая. А Громов всем телом врезался в дверь, распахнул ее и ввалился в теплый воздух, пахнущий горячей пищей. Кто-то совсем рядом удивленно воскликнул: «Эй!» – а Руслан уже бежал дальше, налетая на мебель и на стены. Споткнувшись о порожек, упал в комнату, куда сквозь плотные обои проникал бледный свет. Мельком заметил дорогую мебель, погашенный камин, картины и огромную вазу на полу. Кто-то топал сзади по коридору, отрывисто спрашивал, командовал. Пилот обезумевшей кошкой заметался по комнате, увидел следующую дверь и с разгону вынес ее плечом.
Все болит! Нет сил! Хочется упасть и не вставать!
Да вот хрена с два!
Узкий коридор, кто-то крупный, стоящий у двери и смотрящий в глазок. Пилот из последних сил отталкивает массивную тушу бандита в сторону, протискиваясь мимо. Возмущенный бас, повисший в воздухе вопрос. Но ладонь уже на выступе засова! Щелчок…
И мягкий вечерний свет, показавшийся нестерпимо ярким.
Громов полетел вперед, проехался по асфальту, сдирая ладони и отбив колени. Затравленно огляделся, поднимаясь на ноги и ковыляя прочь от добротного трехэтажного дома из искусственно состаренного кирпича, кованого флюгера-дракона и пристроенного гаража с воротами-жалюзи.
За которыми его недавно чуть не убили.
Руслан оказался в небольшом переулке частного сектора, где в ряд стояли добротные двух-трехэтажные дома, соседствуя с обветшалыми и дышащими на ладан деревянными хибарами. За ближайшими домами виднелись черные трубы котельной, а дальше – серые крыши широких заводских бараков.
В конце улицы, в ста метрах от Руслана, у обочины стояло две полицейские машины – микроавтобус с зарешеченными окнами и патрульная машина с проблесковыми маячками и громкоговорителем. Возле нее суетились полицейские в бронежилетах и с автоматическим оружием, на земле лежало несколько человек, положа руки на затылок. В другой стороне улицы картина была примерно такая же – вооруженные полицейские, грохочущие кулаками в металлические въездные ворота. И тут же – раскорячившись у машины, бритоголовые, их обыскивают два здоровых бойца в масках. Рядом лежит еще один бандит, у него из уха идет кровь.
– Эй, – окликнули пилота.
Он оглянулся, испуганно приседая.
К нему медленно приближался тучный полицейский, успокаивающе выставив перед собой ладони.
– Что с вами? – спросил он. – У вас все лицо в крови!
Громов сделал шаг от него, не зная что ответить. Слова просто путались в звенящей голове, разбитые губы мучительно спеклись.
Подойти? Все рассказать? Попросить помочь? Взгляд Руслана снова скользнул за плечо полицейского, где на земле лежали задержанные бандиты.
Нет, сразу не поверят. Будут проверять. А задержанных много, на проверку уйдет вся ночь – уже начинает темнеть. Черт! Солнце уже садится! Ткачев может не пережить еще одну ночь в одиночестве!
– Подойдите ко мне! – скомандовал полицейский.
– Я не могу, – разлепил губы Громов. – Я спешу…
– Оставайтесь на месте! – повысил голос полицейский, приближаясь. К нему уже спешили коллеги с оружием наперевес.
– Я не могу…
Дверь дома распахнулась от мощного пинка, и на пороге появился злой как черт «спортсмен» с пистолетом в руке. Увидев людей в форме, он опешил.
– Оружие на землю! – рявкнул мегафон.
«Спортсмен» вскинул оружие, нажимая на курок…
Дальше Руслан не стал смотреть. Под звук выстрелов он бросился в темный переулок, преодолел скрипучий палисадник, перевалившись на другую сторону, и побежал дальше, шатаясь от усталости.
Судя по всему, он оказался где-то в районе жилого массива Западный, на самой окраине города. Район частных домов, темных улиц и глухих подворотен. Добраться до института будет сложно. Но нужно спешить!
Громов, словно пьяный, жался к теням, понимая, как выглядит. Исхудалый, небритый и всклокоченный мужчина в грязной одежде, с тяжелым запахом немытого тела и весь покрытый засохшей кровью – в таком виде по городу ходить нельзя. И как назло, рядом ни знакомых, ни друзей.
Громов споткнулся и чуть не упал, размахивая руками. Ноги совсем не держат, перед глазами все плывет. Долго такой гонки он не выдержит, нужно что-то придумать!
Он попытался приблизиться к одиноко идущему парню, хотел спросить телефон позвонить. Тот, лишь увидев спешащего к нему из подворотни Руслана, без стеснения убежал. Следующая прогуливающаяся с коляской пара наотрез отказалась давать телефон, а отец семейства выступил вперед и пригрозил ударить. Потом была испуганная женщина с сумками и пьяные подростки, которые стали бросаться в Громова камнями.
Руслан просил, умолял. Он пытался объяснить, разве что на колени не падал.
Никто не дал позвонить, от некоторых чудом унес ноги. Рано или поздно нашелся бы тот, кто пожалел бы или просто не смог отказать, но небо на западе начало багроветь, а Громов не прошел еще и полпути.
