Виктор Глумов - Чистилище. Живой
Или в море они не кишат?
В общем, новый квадроцикл решили делать, надеясь, что решение найдется, до заморозков времени много.
* * *Работали по вечерам вчетвером. Макс переделывал двигатель, Андрей укреплял раму. Было решено снять колеса с прожорливого квадрика. Лёнчик и Леха выполняли распоряжения Макса. Андрей так увлекся, что даже не следил, как к новым условиям привыкают чужие дети. Вроде Ника прилепилась к Юльке, а малышня за неимением ровесников держалась особняком.
Далеко впереди забрезжила надежда: Швеция. В перерывах между работой и обучением подростков Андрей изучал шведский язык по самоучителю – иначе как контактировать с местными?
Иногда нападала апатия и руки опускались. Никто оттуда не вернулся. Он не знает даже, что искать и как доплыть до острова. Но уже утром его снова одолевала горячечная жажда деятельности: по пятам крадется смерть, ему осталось всего ничего, как и остальным взрослым. Если ничего не сделать, он умрет и о детях некому будет позаботиться.
Наступил май, взошла картошка в огородах, уже вовсю колосилась озимая пшеница и зеленела яровая. Старшие дети подвязывали помидоры, пололи грядки с перцем и всходами огурцов, собирали колорадского жука. Во время дождей набегали мутанты и рыскали по окрестным лесам, забредали в огороды, вытаптывали грядки, в такие дни жители базы запирались в домах, где муты не могли их достать, и ждали солнечную погоду.
Когда погода восстанавливалась, мужчины утепляли жилища, усовершенствовали печное отопление, женщины хлопотали на кухне.
Спать было некогда, работы по «оке» подходили к концу, и скоро можно будет протестировать новый квадроцикл с двумя двухцилиндровыми двигателями. Один работал на спирте, второй – на дизеле. Дизель на заправках поблизости пришел в негодность, но он мог сохраниться в герметичных хранилищах или емкостях на нефтебазах, которые Андрей рассчитывал встретить на пути. Потому что спирта, которым планировалось запастись за лето, для путешествия могло не хватить.
До Стокгольма 1109 километров, расход топлива квадрика – 4 литра спирта на 100 км. Это сорок пять литров в одну сторону! Главное добраться, а уж обратно Андрей прилетит на крыльях счастья, если понадобится, на четырех костях приползет!
После работы он направлялся желать детям спокойной ночи, вел подсчеты и мечтал о хранилище с солярой. Когда он уже стоял на пороге, в ангаре грохнул выстрел, донесся мат – ругался Лёнчик. Еще два выстрела – и наступила мертвенная тишина.
Волосы на голове зашевелились. Кто на этот раз? Леха? Андрей влетел в дверь ангара и замер. Близнецы стояли возле ящиков у стены. Макс лежал ничком, уткнувшись носом с пол из ДСП. Из аккуратной дырки в виске на дерево вытекала кровь.
Из руки Лёнчика выпал пистолет, он потер ушибленное плечо. Андрей сел над Максом и до боли закусил губу. Макс, как же так? Он был ближе брата! Столько всего пережито вместе! Они шли бок и бок и всегда подставляли друг другу плечо, а теперь Андрей осиротел.
Закрыв Максу глаза, Андрей выбежал из ангара. Хотелось врезать Лёнчику за то, что… Но они все давали клятву. Макс перестал быть человеком. Теперь не на кого опереться. Ты остался один, Андрюха!
Ему казалось, что он сомкнул ладони, но вода все равно просачивается, остались последние капли…
Даже если сама судьба против, он все равно доделает квадроцикл и поедет в Швецию. В конце концов, осенью работы мало, и детей можно оставить на близнецов, Катю и Макара…
Близнецы мутировали в августе, и Андрей остался один. Теперь он с Макаром выезжал в Москву за хабаром, с ним ходил на охоту и тренировал детей. Когда опали листья, он смотрел на детей, идущих в столовую из школы, и ловил себя на мысли, что не имеет права уйти и бросить их на верную смерть.
Он должен прожить еще хотя бы два года, чтоб мальчишки, Никита, Мишка, Стас и Ваня, окрепли и хоть чему-то научились. В конце концов, поездка в Швецию – это изначально авантюра, он даже не знает, какой город ему нужен в Готланде. Пришла зима, и он задавил в себе мысль о Швеции. Жестокая реальность победила иллюзии. Он примет свою судьбу и постарается прожить как можно дольше.
К нему подбежал Витька, обнял за ногу и уставился на коричневый кленовый лист, плывущий по луже.
– Папа, ты ведь будешь жить долго? – Он запрокинул голову и улыбнулся. – Я знаю, ты один будешь жить долго!
Вприпрыжку он помчался догонять своего извечного конкурента Санька.
Глава 12
Восемь лет спустя
Человек создан для того, чтобы верить. Юноши верят, что старость – удел кого-то другого, отворачиваются от стариков, которые когда-то верили в то же самое. До вчерашнего дня Андрей верил, что дети, выросшие у него на глазах, не будут мутировать. Мутируют только алчные, подлые взрослые, рабы своих желудков и желаний.
В живущих на базе детей он вложил все лучшее, что было в самом и чего не было. У него осталось очень мало времени, вытекали последние песчинки в песочных часах его жизни. Вся надежда была на Макара, он самый старший, ему двадцать два, потому Андрей передал ему все, что знал и умел сам, чтоб он обучил младших.
Вчера Макар мутировал. Это случилось, когда они чинили двигатель одного из грузовиков. Палец Андрея на спусковом крючке не дрогнул. Катя, любившая Макара больше жизни, рыдала так, что у нее пропало молоко, и ее младшего взялась подкармливать Юля, несмотря на то, что собралась уже отлучать первенца от груди.
У Андрея давно не было собственной жизни, он был и жил базой, потому вникал даже в такие тонкости, как вскармливание младенца, когда у матери нет молока. Пока еще есть книги, но скоро их уничтожит время, тогда надо будет все записывать… Не ему, конечно, его дни сочтены.
Смерть Макара все перечеркнула. Ему было двадцать два! У него остались сыновья-погодки и красавица-жена Катя, та самая чернявая девочка, которую восемь лет назад усыновили Макс и Марина.
Накатила такая тоска, что хоть вешайся. Андрей почувствовал себя бессмертным богом, вынужденным смотреть, как умирают его дети. Если все они мутируют, когда им едва перевалит за двадцать, то не успеют ничему научиться и передать знания другим. Все его старания – осенняя листва на ветру.
Еще до того как поступить в университет, Андрей пытался разложить свою жизнь по полочкам. В двадцать шесть он планировал жениться. Через два месяца ему двадцать семь, а он чувствует себя старцем. Дубом, окруженным молодыми соснами.
«Скажи спасибо за то, что тебе дарована такая долгая жизнь. Ты должен попытаться что-то изменить, ты уже знаешь про Швецию, может, появились еще какие-то сведения», – твердил внутренний голос, который Андрей мысленно называл Миссионером. Циник ему возразил: «Поживи в свое удовольствие. Ты столько пашешь, что света белого не видишь. Когда у тебя в последний раз была женщина? Посмотри, какая Катя красавица…»
