Борис Громов - Выжить. Терской фронт
— Да ладно тебе, развоевалась, — я с улыбкой прижимаю раздухарившуюся девушку к себе. — Ну, может, и не совсем обычный. Но уж точно не сильно-то и выдающийся. Да, воевать умею. Так, слава богу, уже шестнадцать лет как «калаш» первый раз в руки взял. Ну, и детство было не простое, кое-чему научился. На гитаре играть да песни петь — тоже дело не хитрое, было бы желание и способности. А то, что знаю много, так это потому, что с самыми разными людьми в своей жизни общался. И не стеснялся их слушать и запоминать. Вот и выросло, что выросло… Уж какой есть…
— Кстати, о гитаре, — резко меняет вдруг тему разговора мое голубоглазое чудо. — А почему это я до сих пор не слышала, как ты поешь?
— Эээ, — даже как-то растерялся вначале я. — Возможно, потому, что в «Псарню» зайти вечером так ни разу и не соизволила. Я, конечно, и рад бы дать частный концерт для одной-единственной слушательницы, да вот беда — инструмент у меня не личный, можно сказать — казенный. Так что, если есть желание послушать — придется идти в гости к Четверти. Пошли?
— Пошли, — с готовностью соглашается она. — А то на улице уже совсем прохладно стало. А там и согреюсь, и музыку с песнями послушаю.
А на дворе, и впрямь, не жарко, особенно учитывая, что на куртке моей сидит Настя, я на мне — одна только футболка. На Кавказе ночи, конечно, намного теплее, чем были в свое время в Подмосковье, но все-таки октябрь есть октябрь.
— Ладно, пошли, мерзлявая.
— Это я мерзлявая? Да ты на себя посмотри, деловой, тоже мне, а у самого зубы уже от холода клацают!
— У кого? У меня? Это клевета, девушка, и я вам об этом официально заявляю!
— Ой, да ладно! — снова смеется Настя. — Ну, не клацают… Пока… А вот руки уже все «гусиной кожей» покрылись. Или скажешь, нет?
— Даже если и покрылись… Мне по уставу положено стойко переносить все тяготы и лишения.
— Но не на свидании же. Пошли, хватит мерзнуть.
И, правда, зачем бродить на холоде, если можно посидеть в тепле? Да еще и сыграть на гитаре для красивой девушки что-нибудь этакое, эксклюзивное. Значит — решено, идем к Кузьме…
Только на пороге «Псарни» до меня дошло, что, если там сейчас сидит Оксана Старосельцева, то может получиться некрасиво. Нет, я ей ничего не обещал и ухаживать не начинал, так что формально все в порядке. Но женщины — существа нелогичные и непредсказуемые. Устроит, понимаешь, девчонка скандал с истерикой и битьем посуды — и кирдык, никому и ничего ты потом уже не докажешь. По крайней мере, Насте — точно. Но отступать поздно. Галантно приоткрыв дверь и пропустив спутницу вперед, я, озираясь по сторонам, вошел в трактир. Фуууу, кажись пронесло. Ни Оксаны, ни подружек ее не видать. Зато другого народа полно, и Убивцева команда, все кто ни на каких выездах не задействован, и из Охранной Роты и Дорожной Стражи служивые, и просто гражданские. Практически не протолкнуться. Опять у Четверти аншлаг. Сидящий за «моим» столом в углу зала Толик усиленно машет мне руками, аж подпрыгивая на месте, чтоб я его быстрее заметил. Как бы опять чего не опрокинул… А стол, он не то чтобы мой личный, но когда я даю свои «концерты», то сажусь всегда именно там. И я всех в зале вижу, и меня всем видно, а главное — хорошо слышно.
— Да вижу я тебя, вижу, хватит ластами размахивать, — с улыбкой успокаиваю я Толяна, подходя к столу. — Настя, знакомься, этот вот гибрид человека и ветряной мельницы — мой напарник и боевой товарищ Анатолий. Толя, это Настя. Ты, напарник, присмотри, чтобы ее никто не обижал, а я до Кузьмы за гитарой метнусь.
Уже направляясь к стойке, за которой виднелась массивная фигура Четверти, слышу за спиной сдавленный Толин смешок и его приглушенное бухтение:
— Ага, хотел бы я знать, сколько секунд проживет тот, кто рискнет тут твою девушку обидеть…
Увидев меня, бармен вопросительно кивает, а я изображаю в воздухе пальцами перебор струн. Тот мимикой и жестами дает понять, что все понял, и сначала достает откуда-то из своих бездонных закромов гитару, а потом громогласно объявляет на весь зал:
— Итак, друзья, наш «маэстро» сегодня снова в настроении и намерен устроить небольшое выступление. Возражения будут?
Дружный одобрительный гул и аплодисменты были ему ответом. Понятно, возражений нет. Усевшись на лавку рядом с Настей, немного подкрутил колки, настраивая гитару, и громко объявил:
— Эту песню я тут никогда еще не пел. И исполняю ее не просто так, а хочу посвятить ее самой красивой девушке на свете.
А потом тихонько выдохнул, была — не была, и ударил по струнам.
Вообще, если честно, то эта великолепная песня в исполнении мексиканцев из Los Lobos у меня никогда еще хорошо не выходила. Спеть «Cancion Del Mariachi» я пытался неоднократно, но каждый раз друзья добродушно посмеивались и советовали оставить ее Антонио Бандерасу, который просто отлично исполнил ее в «Отчаянном». И я сдался. А вот сейчас просто чувствовал — должно получиться!
Soy un hombre muy honrado, Que me gusta lo major
A mujeres no me faltan, Ni al dinero, ni el amor.
…En mi caballo, Por la sierra yo me voy
Las estrellas у la luna, Ellas me dicen donde voy.
И ведь получилось же! Получилось все: и с мелодией не облажался, и ритм выдержал, и даже в тексте не сбился ни разу. А если где в словах и ошибся, то вряд ли кто тут знает испанский, так что с поправками не полезут. Народ от бешеного напора и эмоциональности мексиканской музыки сначала малость припух. А когда я в последний раз затянул припев, чуть не порвав струны, выдал финальное соло и взвыл, подражая гитаристам-мариачи, словно койот из прерий, так чуть потолок не обрушили восторженными воплями и свистом.
— Вот это да! — Настя смотрела на меня большими восхищенными глазами. — Ну, ты даешь!!!
— Это что, — смахивая выступившие на лбу от напряжения капли пота. — Ты бы видела, как я стреляю!
— Да ну тебя, — звонко расхохоталась она. — Нашел чем хвалиться. А вот спел действительно здорово. Слушай, а чья эта песня и о чем она?
— Песня мексиканская. А о чем… Вот умеете же вы, девушки, вопросы задавать! Я, честно говоря, не уверен, что все слова правильно спел, а то, возможно чистое «Уно моменто» получилось. А вообще, кажется, она о влюбленном музыканте. Хотя, не факт, я ведь только слова заучивал, а перевода не знаю. Но слово «амор» точно означает «любовь». Так что, выводы делай сама.
— О влюбленном музыканте, говоришь, — глаза девушки загадочно блеснули в полумраке. — Ну-ну. А что за «Уно моменто»?
Вот блин! В который раз убеждаюсь, что язык — мой главный враг. Сколько раз уже зарок себе давал: сначала думать, а уж потом говорить. И один черт опять прокололся! Пришлось на ходу выдумывать историю про то, как давным-давно довелось мне поглядеть старую, задолго до Большой Тьмы снятую комедию, где два героя пели якобы иностранную песню, просто неся под музыку какую-то рифмованную тарабарщину, слегка напоминающую заграничную речь. И даже воспроизвел под гитару пару куплетов. Народ за соседними столиками это дело услыхал, оказалось, что часть слушателей, тех, кто возрастом постарше, ее тоже помнят. Попросили исполнить полностью. Пришлось петь и «Уно моменто», подражая разом и Абдулову, и Фараде. Судя по реакции зала — получилось неплохо.
