Сергей Подгорных - Бог Галактики
– Спасибо, Леон.
– Это тебе спасибо. Спасибо за все, – ответил я и помог Майе взобраться в валолет. Запрыгнул следом за ней в осевший почти до самой земли аппарат.
– Спасибо и вам, дедушка. В следующий раз будем в этих местах – обязательно зайдем.
Валолет плавно и мягко оторвался от поверхности земли.
– Выходит, ты все же планетянин, мил человек? – бросил вдогонку нам дед Никифор.
– Да нет же, дедушка, землянин я. На Земле родился, а вот где умру, не знаю, крикнул я уже вниз.
Майя помахала рукой на прощание деду и Володе, и я закрыл защитный купол.
К дому деда Никифора уже стали сбегаться односельчане, и мы, провожаемые их удивленными взглядами, полетели в сторону леса. Мне с трудом удалось поднять аппарат на высоту пятидесяти метров. Тараловые движки надсадно ревели, но выше валолет уже не поднимался, а спустя несколько секунд медленно, но неуклонно стал снижаться. Антигравитационный двигатель начинал сдавать. Я прибавил газа, стараясь протянуть как можно дольше, и валолет стрелой помчался над заснеженной дорогой, петляющей по ночному лесу.
– Леон, ты не знаешь, как там в городе? Живы ли все наши? Что с моим папой? – неожиданно спросила Майя.
Я, секунду помедлив, ответил:
– Он не твой отец. Том Трекси выдавал себя за твоего отца, лишь преследуя свои интересы. Интересы своего ордена Света – тайной организации. Ты им нужна была как приманка. Сам Трекси не далее чем четверть часа назад сообщил мне об этом.
Майя хотела что-то сказать, но лишь заморгала своими чудными ресницами и промолчала. Я понимал, что подобные новости все-таки надо рассказывать не так и не в такой обстановке. Но в этот момент лес кончился, и валолет, совсем потеряв высоту, стал стремительно приближаться к земле. Крикнув: "Держись", я схватил Майю, и валолет, подняв тучу снега, пробороздил днищем по земле. Послышался душераздирающий скрежет, и через мгновение наступила полная тишина.
Посадка, несмотря на свою экстремальность, оказалась вполне удачной, и мы, выскочив из бесполезного аппарата, понеслись по заснеженной дороге. Отбежав несколько метров от разбитой машины, я неожиданно вспомнил об оброненном в кабине валолета гранатомете. Подумав:
"Будем надеяться, что больше оружие мне не понадобится", – схватил Майю за руку, и мы побежали дальше.
До места оставались считанные метры, и через несколько минут мы оказались неподалеку от все еще висевшего в воздухе шара-шпиона. Зуммер индикатор моего бортового компьютера замолк, указывая на то, что мы у цели.
Оставалось пять минут до открытия подпространственного туннеля, и я, обняв Майю, стал ждать, когда появится черное пятно входа в туннель. Но вместо этого увидел совершенно иную картину. Из снежных сугробов вдруг, разбросав целые горы снега, поднялись исполины-псевдороботы. Их было не менее двух десятков, и все пятикратные, то есть высотой около десяти метров. Словно в кошмарном сне, я увидел, как псевдороботы, встав и издав при этом ужасный грохот и лязг, неподвижно замерли. У ближнего ко мне псевдоробота откинулась передняя панель, закрывающая водителя. На выдвинувшуюся площадку ступил водитель псевдоробота, выбравшийся из его недр, словно ребенок из чрева матери. Это был крак. И это был крак, которого я прекрасно знал.
Властитель, несмотря ни на что оставшийся в живых, помахал мне искусственной металлической рукой и громоподобным голосом, от которого мурашки пробежали по телу, крикнул: "А вот и я, Джаггер. Пришел за тем, что мне причитается. За силой бога Галактики".
Он хотел еще что-то добавить, но тут внезапно из леса к нам устремилось несколько боевых летательных машин. Не менее четырех тектотанков и с десяток боевых мемолетов. Возглавлял колонну десантный робот. Он на полном ходу подлетел к нам, и сквозь прозрачную броню лобового стекла я увидел, что рядом с водителем сидит шеф Тирани. Он был изуродован, покрыт свежими шрамами, но он был жив! Он самодовольно крикнул:
– Это я пришел за тем, что мне причитается! Я пришел за силой бога Галактики и смету любого, кто встанет на моем пути. Властитель хотел что-то ответить, взмахнув своей металлической рукой, но его опять перебили. Из снега немного левее нас стали один за другим взлетать монахи ордена Света. Их было не менее пятидесяти. Они парили в своих белых одеждах, словно привидения, над заснеженным полем, и мне стало казаться, что это всего лишь сон. Настолько все происходящее было ирреальным, что я не верил своим глазам.
К моему ужасу, не кто иной, как Трекси, целый и невредимый, отделился от монахов и, подлетев поближе, провозгласил, что он единственный, кто достоин стать богом Галактики. Я понял – это конец. Это конец мне и Майе. Конец всему живому и мыслящему. Независимо от того, кто сейчас победит в борьбе за обладание моей душой, Галактика погибнет. Погибнет Майя. Погибнут мои родители, настоящие и приемные. Погибнут мои друзья. Может, не сразу, но медленно и неотвратимо погибнет жизнь во всей галактике.
Я не мог этого допустить. Ни в коем случае. И я сделал то, что видел в своем сне. Я захотел стать богом Галактики. Всей душой возжелал этого, и мое желание мгновенно исполнилось. Я внезапно увидел себя и Майю одиноко стоящими посреди заснеженного поля в окружении врагов. В окружении зла. Я посмотрел на эту замершую картину, и моя душа устремился ввысь. Время замерло. Застыли стрелки на всех часах. На всех часах во всей Галактике. И я осмотрел весь этот огромный, ставший сейчас мною мир. Я был десятками миллиардов звезд и сотнями миллиардов планет. Людьми, что населяли эти планеты. Животными, птицами и рыбами, что жили на этих планетах. Я был легким утренним Ветерком и свирепой летней бурей. Великолепным, в миллион красок восходом и мягким чарующим закатом. Одиноко стоящей гордой скалой и бескрайним океаном. Я был всем, и в то же время я был самим собой.
Я был богом. Богом Галактики.
И я понял, что значит быть богом. Бог – это действительно только любовь. Чистая, безграничная любовь ко всему сущему и к людям. Конечно, ведь люди – это дети бога. Созданные им по своему образу и подобию. И я понял, что бог действительно никого и никогда не карает. Люди, толкаемые злобой и ненавистью, сами карают себя, и сердце бога обливается кровью при виде этого. Он любит своих детей больше самого себя и всегда их прощает. Он прощает их ошибки и в сотый, и в стотысячный раз. Прощает им все. Бог всемогущ. Он может вмиг уничтожить все зло, но никогда не делает этого. Люди сами должны бороться со злом в своих душах. У каждого человека есть выбор. Выбор жизненного пути и жизненных ценностей.
Иногда бог, не в силах безучастно смотреть на страдания людей, вмешивается в дела земные. Быть может, напрасно, но он старается помочь страждущим, и сердце его переполняется теплом, когда он видит, что его помощь достигла цели.
То, что бог Галактики – это огромная сила, я понял с первых же секунд. Невероятной мощности энергия заполнила все мое безграничное тело, и я, расправив плечи, глубоко вздохнул. Я мог сделать все, что угодно. Мог взять на ладонь звезду и, дунув на нее, мгновенно превратить гигантский огненный шар в крошечный слабо светящийся уголек. Мог разметать все звезды Млечного Пути и тут же вновь собрать их. Мог сжать вещество столь плотно, что даже свет не в состоянии был вырваться из этого плена.
Я мог все это сделать, но не стал. Богу такое ни к чему. У него много забот помимо ненужного разбрасывания звезд. Он должен следить за тем, чтобы уровень всемирного зла не превышал уровня всемирного добра. Этого бог никогда не должен допускать. Иначе не будет жизни. Настанет конец всему.
Я, оглядывая свои владения, заметил, что в одной точке Галактики, на крошечной планете силы зла, собравшись воедино, пытаются перевесить эту чашу весов. Вечный враг рода людского в очередной раз пытается взять реванш, и я не мог этого допустить. Я устремился к этой планете и увидел странную картину.
Двое людей – мужчина и женщина – стояли, прижавшись друг к другу, в окружении многочисленных врагов. На заснеженном поле среди нагромождений орудий убийства. Среди врагов, готовых стереть их с лица земли в любую секунду. Врагов, готовых убить любого ради достижения своих целей. Ради власти.
Я всмотрелся в прекрасное лицо женщины, и мне стало не по себе. Я знал эту женщину. Я любил эту женщину. Я был готов умереть ради нее. Я был готов пожертвовать ради этих голубых бездонных глаз всем. Всем, и силой бога в том числе.
Я, мгновенно приняв решение, разметал по Галактике всю огромную энергию, сосредоточенную во мне. Мир взорвался великолепием красок. Все вокруг завертелось в водовороте, и я вновь стал человеком. Но за неуловимый миг до этого я исправил кое-что. Небольшой штрих в портрете нашего несовершенного мира. Небольшое изменение, но так нужное мне.
Темнота вспыхнула яркой радугой, и мое тело рассыпалось на кванты энергии.
