Роман Глушков - Эксперт по уничтожению
Мефодий немного понаблюдал издалека за этой необычной троицей, после чего решился-таки приблизиться.
Прокловна заметила его первой, всплеснула руками, выпустила Тузика и кинулась навстречу, едва не перекувыркнувшись через стоявший у нее под ногами рюкзак.
– А Мигелька-то, паразит, и словом не обмолвился! – запричитала она, обнимая Мефодия и смахивая непрошеную слезу. – Пойдемте, говорит, Пелагея Прокловна, с нами, там обстановка безопасней, и ни гугу более! Только хотела у него насчет тебя выведать, как он, стервец, сразу шасть в сторону и молчок – дескать, прости, бабушка, занят я сейчас. Ну жив, и слава богу, слава богу… А мы вот с Кирюшей и Раечкой вместе теперь держаться решили, как-никак знакомы-то давно. Заботятся они о бабке нынче, как и внуки, бывало, не заботились. Помогают, храни их господь…
Кирилл и Раиса оторвались от своих занятий и сейчас не сводили глаз с выросшего как из-под земли Ятаганова-младшего, который по совершенно необъяснимой для них причине выглядел на фоне окружающей обстановки невозмутимым, опрятным и, в отличие от Кирилла, гладко выбритым. А также, как понял Мефодий, внимательно присмотревшись к старшему брату, кристально трезвым.
Кирилл был слегка навеселе – именно этим объяснялась несобранность и нервозность его движений. По его изрядно помятому лицу было видно, что к бутылке он прикладывается достаточно регулярно, вот только кто снабжает его спиртным – неизвестно, так как сам Кирилл на добытчика не походил. Видимо, порядки во Второй общине были куда демократичнее, чем у адепта строгой дисциплины Мотылькова, карающего за распитие спиртных напитков такими тяжелыми штрафработами, от которых схватил бы грыжу даже Геракл.
Раиса робко выглядывала из-за плеча мужа. И хоть при появлении Мефодия в ее глазах загорелась искорка от нечаянной встречи с бывшим «другом-любовником-мужем», тем не менее от публичного проявления радости Раиса воздерживалась, явно ожидая, каковой окажется реакция Кирилла. Причины подобной кротости некогда неукротимой Раисы могли быть разными, но только сейчас Мефодий обратил внимание на почти рассосавшийся синяк под ее глазом.
– Ну, здравствуй, братишка, – выговорил наконец Кирилл. В голосе его чувствовался испуг. – А мы уж с Раей это… и не чаяли тебя увидеть… Мать говорила, что ты у нас теперь деловой, постоянно в разъездах, и все такое… Надеялись, что не было тебя тогда в городе…
Словно собираясь отобрать кусок мяса у тигра, Кирилл с опаской подошел к Мефодию и неуверенно сгреб его в объятия, далеко не такие цепкие, как у щупленькой бабушки Пелагеи.
– Здравствуй, братишка. – Мефодий тоже обнял брата, крепостью своих объятий пытаясь доказать, что не держит на Кирилла абсолютно никакого зла. – А я уж тебя обыскался…
– Ну ладно, хорош, а то что-то уже в спине хрустит… – взмолился Кирилл, пытаясь высвободиться из хватки акселерата, которая, если бы тот захотел, могла бы стать для Кирилла фатальной. Но Ятаганов-младший был сейчас сама доброта и действительно обрадовался брату, обрадовался так, как до сего момента не радовался ему ни разу в жизни.
Раиса терпеливо дождалась своей очереди, после чего вспорхнула со скамьи и повисла на шее Мефодия, но, правда, лишь на мгновение – для того чтобы чмокнуть его в щеку и тут же ретироваться. Запахов косметики Раиса сегодня не источала, но, помимо хорошо знакомого аромата ее тела, Мефодий с некоторым разочарованием учуял нечто новое – то же самое, чем так щедро веяло от Кирилла. Только от Раисы этим веяло чуть меньше.
«Что ж, я не удивлен, – невольно подумал Мефодий. – Ты ведь раньше так стремилась не отстать от него в светских манерах… Не отстаешь и сейчас».
– Какой ты стал прямо… – Раиса растопырила руки в стороны, изображая «здоровый как бык». – Здесь закалился или еще там?
«Там», видимо, следовало понимать «в доблокадную пору».
– Это точно, – подхватил Кирилл. – Чуть ребра не переломал! Так ты, значит, у вашего полковника в бойцах, а я не знал… Вот уж чего от тебя не ожидал, так это того, что ты вообще способен воякой стать! Хотя надо было догадаться – квартиру мою ты тогда по пьянке круто разгромил…
«А они ведь ничегошеньки не помнят! – осенило Мефодия. – Ни то, как выдворяли меня, ни то, как бригаду Васьки Конопатого нанимали, ни то, что потом было… Хорошая работа по промывке мозгов, уважаемый Глава Совета, что могу сказать?»
Исполнитель посмотрел на своих, как он привык именовать их за глаза, полуближних родственников, на их вполне искренние, слегка пьяные улыбки… Стоит сообщить им о своей принадлежности к рефлезианцам или нет? Все равно в скором времени тайна его наверняка будет раскрыта. Посмотрел на внимательно наблюдавшую за ним агента Пелагею…
И не рискнул.
– Да вот, вступил в отряд Сергея Васильевича, – подтвердил Мефодий. – Что поделаешь, постоянная нехватка боеспособных людей… Пришлось с некоторых пор взяться за здоровый образ жизни – лучше поздно, чем никогда. Ваши-то как дела?
При упоминании о делах Кирилл помрачнел.
– Будто не видишь! – пробурчал он. – Хреновее не бывает. Только-только четвертый супермаркет открыл, товар завез, с кредитами еще не рассчитался… Только масть пошла, как на тебе!.. Мы с Райкой даже ребенка на будущее лето запланировали… Так что, братишка, какие там дела, все дела сегодня под развалинами остались…
Кирилл насупился еще больше, а Раиса часто-часто заморгала, видимо, хотела сдержаться, но не смогла и разревелась, размазывая по грязным щекам слезы. Кирилл посмотрел на жену, вздохнул и скупо потрепал ее по плечу. После чего вернулся к своим недораспакованным вещам, долго копался в них и наконец извлек из узла уже на треть опустошенную литровую бутылку водки.
– Давай, что ли, за встречу, – предложил он, усаживаясь на матрас. – Стопок, правда, нет, поэтому придется прямо из горла.
– Прости, брат, я на службе, – сказал исполнитель, хотя выпить с Кириллом был не прочь – когда они в последний раз пили с ним за компанию, тем более из горла? – Дисциплина у нас суровая, так что вот это, – он указал на бутылку, – ни под каким видом. Извини, давай лучше как-нибудь потом.
– Нельзя – значит нельзя, – не стал пререкаться Кирилл. – Ну, ты как хочешь, а мы, пожалуй…
И, как истинный джентльмен, сначала любезно предложил выпить даме. Раиса утерла рукавом слезы, которых сегодня вовсе не стеснялась, ухватила бутылку и, громко шмыгнув носом, произнесла:
– Ладно, братья, говорю тост. Я знаю вас обоих давно, кого-то чуть дольше, кого-то чуть меньше, в общем, неважно… Мужики вы каждый по-своему хорошие, поэтому хватит отныне ссориться. Короче, давайте за встречу и нерушимую дружбу братьев Ятагановых на веки вечные. Ну… и за все хорошее тоже!
И, зажмурив глаза, припала к горлышку, а затем, будто по команде «Старт», совершила несколько торопливых глотков. Кирилл, опасаясь, что супруга выронит невзначай бутылку – видимо, подобное уже случалось, – страховал ее, держа руки под бутылочным донышком и готовясь, если что, поймать бутылку в полете. Сцена эта вызвала у Мефодия едва заметную улыбку, хотя на самом деле улыбаться здесь было нечему.
– Ух-х-х! – Лицо Раисы искривилось, а прекратившиеся было слезы побежали с новой силой. – Если правду говорят, что Первая община не пьет, то с завтрашнего дня мы с тобой, Кирюша, в завязке.
– Да, я слышал, что этот Мотыльков крут на расправу, – подтвердил Кирилл, принимая из рук Раисы бутылку, содержимое которой уменьшилось очень заметно. – А скажи, братишка, ты наверху часто бываешь?
– Приходится, – ответил Мефодий, глядя, как брат воспроизводит продемонстрированный его женой душераздирающий номер под названием «из горла в горло», только у Кирилла он продолжался секунд на пять дольше. – Где-то раз в два дня выползаем в город по разным делам.
– Случаем не обратил внимание, как там мои лавочки, сохранились?
Мефодий не стал скрывать от брата жестокой правды и поведал, что виденный им не так давно супермаркет нуждается не только в новой завозке товара, но и в тотальной реконструкции. Услышанное не стало для Кирилла откровением, но все равно заставило в очередной раз прибегнуть к «успокоительному». Как выяснилось впоследствии, теперь Ятаганов-старший принимал его куда чаще, чем диабетики – инсулин.
– Пьют, Мефодьюшка; с той поры, как встретила я их, почитай, ни дня еще не пропустили, – сокрушенно покачала головой Пелагея Прокловна, когда опорожнившую бутылку чету Ятагановых сморил сон и они улеглись на своем видавшем виды матрасе, даже не снимая валенок. – Пьют, касатики. Тяжко им, сердешным, потерявши-то столько… Да и что им еще делать, как не пить? Вояки с них не ахти. Ни с ружья пальнуть, ни саблей махнуть не сумеют…
Прокловна подошла к трогательно обнявшимся во сне Кириллу и Раисе и заботливо укрыла их поношенной солдатской шинелью, которыми полковник Мотыльков одарил всех новоприбывших.
