Юрий Иванович - Оскал фортуны
Правда, данная Колыбельная очень сильно отличалась как внешним видом, так и многочисленными деталями. Но, с другой стороны, разве Виктор хоть раз в жизни видел нечто подобное? Да никогда! Только и мелькали в памяти какие-то рекламные кадры виртуального визора да вставки из обязательной школьной программы. Не исключено, что данное устройство сооружено какой-то абсолютно незнакомой, может, и враждебной цивилизацией. Следовательно, технические решения они проводили в жизнь совершенно по-иному. Возможно, у них и вся концепция оздоровления проводилась шиворот-навыворот и многие живые существа, забравшись внутрь этой Колыбельной, просто сразу бы умерли от негативного воздействия.
Хорошо хоть в этом плане покойный Гранлео внешне ничем не отличался от обитателей этого мира и от Виктора в частности. Конечно, некоторые внутренние органы, а то и целые структуры у него могли быть совершенно иные, потому что про определенные особенности его тела рассказывали дивные небылицы, но все равно теперь у Менгарца появился отличный шанс избавиться от грозящей ему в скором времени инвалидности. Следовало только как можно быстрей разгадать систему работы найденного устройства.
А вот с этим буквально сразу начались огромные проблемы. Причем такие, что в будущем могли привести к трагедии. Да что там в будущем, страшная трагедия чуть не произошла сразу. Хорошо, что монах со своей усилившейся мощью успел дернуть назад увлекшегося внешним осмотром Фериоля. Старец из Диона с детской восторженностью сделал шаг вперед и попытался наложить ладонь в аналогичную выемку на большой двери. Тотчас резко мигнула красная лампочка на выступающем сверху овале, взвыла короткая сирена, а в то место, где только что находился жрец-диониец, прицельно ударила зеленая молния.
Спаситель и спасенный еще только пытались подняться с пола, как с гневным укором на своего коллегу набросился Тернадин:
– Да сколько можно тебе напоминать об осторожности! Тебя ведь его святость сто раз предупреждал: ничего не трогать! Когда у тебя уже твои детские замашки исчезнут? Поражаюсь!
Когда старца подняли на ноги, стало заметно, что Фериоль впервые растерял всю свою серьезность и мудрую невозмутимость:
– Да я непроизвольно… без всякого умысла…
– Естественно, – продолжал ворчать его товарищ. – Откуда в твоей голове умысел возьмется?
– Прошу прощения, – уже более спокойно произнес спасенный. – И… спасибо!
– Извинения приняты, обвинения закончены, – подвел итог случившемуся Менгарец. – Продолжаем осмотр и возможные замеры.
Стационарное медицинское устройство скорей напоминало общей формой сплюснутую сверху подводную мини-лодку. В противоположных сторонах имелось по одной круглой двери, но без всяких видимых кремальер.[5] Только по центру каждого люка, прямо в металле было углубление для человеческой пятипалой ладони. Именно к одному такому углублению и потянулся неосторожно Фериоль. Каких-либо панелей управления снаружи не было, из чего делался вывод, что все программирование находится внутри. С разных сторон для просмотра внутренностей Колыбельной помещались три круглых окошка. Даже примерная толщина прозрачного вещества на них поражала: около полуметра. Словно у глубоководного батискафа.
После осторожных попыток оказалось, что к иллюминаторам можно свободно подойти и заглянуть внутрь. И там взгляду открывалось только одно вполне большое, но совершенно твердое ложе из поблескивающего металлического покрытия. Видимо, о таком понятии, как комфорт для больного, создатели устройства не заморачивались. Кроме самого ложа, ничего больше в поле зрения не попадало. Следовательно, любой «врач» мог осматривать пациента со всех сторон и следить, так сказать, за всем процессом выздоровления визуально.
– Ну вот, – довольно потер руки Менгарец, отстраняясь от окошка, – кроватку мы уже нашли, теперь осталось только на нее улечься.
Но как они не присматривались к наружным поверхностям Колыбельной, ничего полезного для себя не обнаружили. Даже надписи отсутствовали. Тогда переключились на помещение.
Сама комната оказалась довольно большой, шестнадцать на восемнадцать метров. А вот высота до потолка составляла всего два с половиной метра. Видимо, это тайное помещение сооружалось в несколько уровней, и на невидимых первому взгляду слоях располагались вспомогательные, а то и второстепенные агрегаты Колыбельной. Все-таки подобное медицинское устройство обязано было представлять собой некую детородную фабрику, на которой можно воспроизвести любой орган живого тела. Вернее, создать условия в теле пациента для возрождения этого органа. Ну и соответственно энергообеспечение для данной фабрики должно быть огромным. Как минимум один ядерный реактор среднего калибра. А уж если тут спрятано более мощное устройство для производства электричества, то отыскать его будет совсем нетрудно. Оно просто обязано бросаться в глаза. Как бы его не замаскировали.
Конечно, существовал и такой вариант, что реактор разместили где-то очень далеко, вне столицы. Вот тогда его точно будет разыскать проблематично. Против такого допущения выступала обычная логика: нет никакого смысла далеко мотаться, если надо срочно устранить тяжелые раны. Правда, тут же Виктору пришли на память детали допроса рыцарей княжества Керранги. Ведь те утверждали, что покойный император раз в год совершал недельное паломничество к их святыне. Уж не на реактор ли он «молился» перед его включением?
Подобную мысль пришельцу пришлось сразу отбросить как маразматическую. В противном случае тяжелая инвалидность ему была обеспечена. Быстро добраться в Керранги и обратно без космического челнока немыслимо. Да и в самом дворце еще практически ничего не прояснилось. Следовало пахать, пока не свалишься с ног от недосыпания, и попутно пытаться выяснить отношения с обиженной принцессой.
Неизвестно как, но она выяснила, что Менгарец после того, как спровадил ее в спальню, сам спать так и не лег. То есть продолжает руководить всеми действиями своих подчиненных. Кстати, своих людей монах таки отправлял отсыпаться по очереди в приказном порядке. А вот на приказы ее высочества ну никак не реагировал. Пытался все перевести в шутку и оправдывался тем, что чувствует себя превосходно. Когда она отыскала его в обед возле одной из дверей и высказала все, что о нем думает, он рассмеялся:
– Да я просто забыл об одном распоряжении, вот и вернулся в «Рогалик». А потом закрутился, замотался и даже взбодрился…
– Притворщик! А как зевал при мне!
– Сам удивляюсь. Но вот этим вечером уже точно на всю ночь завалюсь, даже охрану предупрежу, чтобы ко мне никого не пускали.
– Не волнуйся, я теперь тоже предупреждать буду и проверять лично. – Она взглянула на свои наручные часы и строго добавила: – Пора наводить порядок с распоясавшимися подданными.
– Одобряю! Слова истинной наследницы короны! – похвалил Виктор и тут же, не давая девушке возмутиться беспричинной лестью, пригнулся к ее ушку и заговорщицки зашептал: – Меня очень волнует долгое отсутствие Тербона. Вроде бы должен уже вернуться из Каменного града, а до сих пор нет. А без него и за Маанитой вряд ли присматривают с должным рвением. Будь добра, займись этими вопросами, а то мне еще две дверцы вскрывать.
Роза высокомерно вскинула брови:
– Сама знаю, чем мне лучше заниматься!
– Ну, Розочка, ну, пожалуйста, – заканючил Виктор. – Будь хорошей девочкой!
– Не паясничай, я тебе уже не девочка.
– Как?! – Он в притворном испуге схватился за щеки. – Когда же ты успела?!
– Ты еще и хамить осмеливаешься моему высочеству? – Губы наследницы плотно сжались, но улыбка так и пыталась вырваться наружу. – Я в том смысле, что уже взрослая, а не ребенок.
– Да-а-а?.. – продолжал он дурачиться, пользуясь тем, что вокруг них никого не осталось. – Кто бы мог подумать…
При этом он непроизвольно задержал взгляд на ее груди, которая топорщилась под форменной рубашкой. Взгляд был моментально девушкой перехвачен, но выглядела она при этом отнюдь не смущенной или рассерженной:
– Вот ты и подумай!
– Только об этом и думаю, – с осоловевшими глазами признался Виктор. – Если бы не масса срочных дел, наверняка бы переквалифицировался в придворные поэты. И вот тогда…
Сочные девичьи губки приоткрылись в томном ожидании:
– Ну? Что «тогда»?
Только усилием воли и заслышав чьи-то шаги, Менгарец, вынырнув из сладкого дурмана, решительно прочистил горло:
– Все «тогда» я вынужден отложить на то время, когда сниму эти сапоги и смогу почувствовать себя человеком.
Приближающийся помощник понимал, что нарушил некоторую интимность, поэтому стал выкрикивать издалека:
– Ваша святость, прибыл генерал Тербон, но был перехвачен по дороге к вам его величеством. Сейчас они направляются в личный кабинет Грома Восьмого.
