Наталья Бульба - Перевозчица
Я поднималась, приветствуя, как в слепом угаре. Опираясь на подлокотник, медленно, выдирая из тела последние капли силы.
– Император! – Голова не склонилась, упала на грудь. А потом я поступила так, как считала единственно правильным. Для него. Для себя.
Опустилась на колено, признавая его мудрость и величие.
То, что он сделал для меня, выразить словами было невозможно. Не было их в межгалактическом.
* * *– Урок не пошел тебе на пользу. – Индарс недовольно качнул головой.
За окном расстилалась глубокая ночь. Здесь, в зоне императорского комплекса, подсветка была приглушенной, давая возможность наслаждаться красотой звездного неба.
Неподобающе одетый император – верхний длиннополый жилет он уже давно сбросил, оставшись в тунике и легких штанах, и не менее неподобающе одетая я. Сказав, что смотреть на меня в сером он не может, Индарс принес мне одну из своих рубашек. Размер был явно не мой, она все норовила сползти то с одного, то с другого плеча, но длина оказалась вполне приличной, даже колени прикрывала. Да и цвет приятный – нежно-голубой, в тон моим глазам.
Я, поправив подушку под спиной – стол был низенький, я таких не терпела, но здесь у меня и мысли не возникло возмутиться, – сделала очередной глоток из высокого бокала. Пила я сок, Индарс ничего иного мне не предложил.
– Найти его базу могу только я, – в который уже раз повторяла я одно и то же. Император соглашался, но ненадолго. – Были нюансы, которые здесь не складываются в единую картинку. Но когда я окажусь там…
– Тебе бы детей рожать, а ты все испытываешь судьбу! – Буквально прорычал он, отходя от окна, рядом с которым стоял. – В твои годы у матери нас уже было трое.
– В мои годы, – резче, чем стоило, ответила я, – моя мама уже погибла, оставив меня одну.
Взгляд Индарса метнулся, словно он искал, на чем выместить гнев, но уже через мгновение император выглядел спокойным.
Я уже давно не верила внешней бесстрастности. И не только его.
– Каждый раз, когда у меня рождается дочь, я молю наших покровителей смилостивиться над ней, защитить от напастей. За каждую беспокоюсь, понимая, насколько вы хрупки, насколько открыты для невзгод этого мира. Ты хотя бы осознаешь…
– Наверное, мне нужно было родиться мальчиком, – посмотрев на него укоризненно, произнесла я. Заметив недоумение на лице Индарса – до него не сразу дошло, что именно я сказала, засмеялась. – Пороть меня уже поздно, а запереть в гареме – не выход. Я же бунт устрою.
Тот неожиданно мягко улыбнулся, устраиваясь на подушках.
– А ты думаешь, почему я отказался от мысли заиметь тебя? Вот именно это и представил.
Теперь смеялась уже я. Вот не думала, что у грозного императора стархов могут быть подобные фантазии.
Остановиться заставил его взгляд. Не напряженный, но какой-то потерянный.
– Это был страшный сон, – тихо прошептала я, догадываясь, о чем он сейчас думал. – Утром проснешься, и все забудется.
– А потом снова придет ночь…
Вот значит, как…
– Хорошо, что ты не знаешь, какими эпитетами я тебя наградила, когда ты приказал меня повесить, – томно протянула я, закатывая глаза. – Твои подданные тебя так точно не называют.
– Тебе еще нужны места расположения сканеров? – тут же ухватился он за возможность сыграть.
– Хочешь обменять? – усмехнулась я, радуясь тому, что самая тяжелая часть нашего разговора уже позади.
Но ошиблась. Тут же убедилась в этом.
– Как он тебя отпустил?
– Ты про отца? – нахмурилась я. Говорить об этом с Индарсом не хотелось. Тем более что император сам рассказал мне, что пришлось пережить генералу, стоя на балконе ратуши.
– Про канира.
– Про канира? – Я даже приподнялась. – А при чем тут Искандер?
Взгляд Индарса стал задумчивым. Кажется, сейчас будет совершена попытка скрыть от меня нечто важное.
– У тебя его кольцо.
– Ты так легко определил, что именно его? – Император молчал. Нехорошо так молчал, словно перебирал аргументы «за» и «против». – Индарс, твоя оговорка уже не первая. – Тот словно и не услышал. – Что я еще натворила?
– Ты его любишь?
– Индарс! – вскочила я, подлетела к тому самому окну, рядом с которым совсем недавно стоял он. – Это-то к чему?!
– К тому, девочка, – он поднимался и подходил ко мне не торопясь, демонстрируя свою звериную грацию. Все-таки не зря его прозвали песчаным львом. Вроде сейчас и не опасен для меня, а сердце обрывается от странного ощущения. Страх на грани наслаждения, – что я, как и он – мужчина. И люблю тебя столь же сильно, как и он. – Он провел ладонью по моему лицу. Осторожно, нежно, но напоминая, что это прикосновение может быть и другим. Собственническим, яростным. – И меня могут остановить только твои чувства. К нему.
– Индарс! – Я отвела его руку. – Я люблю его. Боюсь признаваться самой себе, но это так. Ты меня спас, воспоминания о нем не дали убить себя раньше времени. Но сейчас ни одно ни другое не имеет значения.
– А что имеет? – Разочарованным он не выглядел.
– То, что Хараб и Айо находятся в одной системе. Сырье требует переработки, причем очень быстрой. Условия на планете добычи такие, что размещать там производство – чистое самоубийство. – Индарс пока не спорил. Да и не о чем было. Сила тяжести выше, чем на планетах земного типа, активная вулканическая деятельность, землетрясения, ядовитая атмосфера, температура поверхности… Айо был ценен, но оценивался не только в кредитах, но и в жизнях. – Остается Хараб. Интересен только археологам и туристам. Принятое решение – объявить зоной, свободной от чьих-либо интересов, делает его прекрасным вариантом. Патруль контролирует ситуацию лишь номинально, особенности атмосферных явлений не позволяют отслеживать всю поверхность с орбиты.
– А сканеры Союза?
Я видела в его глазах едва заметную усмешку. Мой ответ он уже знал.
– Думаешь, Костас один такой в галактике?
– Значит, их алгоритмы у тебя уже есть. А моих – нет.
– Так это они хотят, чтобы я их привела к логову Шахина, а не ты, – парировала я.
Зря! Индарс едва ли не заскрежетал зубами. Пришлось объясняться.
– У меня нет выбора, Индарс. Если отбросить все личные отношения, то я – предатель. Я должна была умереть, но не произнести ни слова. А я – говорила, пусть и не подставив под удар, но нарушив когда-то данную клятву.
– Ханти![4] – неожиданно резко тряхнул меня за плечи Индарс. И уже на межгалактическом повторил, вновь встряхивая. – Ты – дура!
Он был не просто зол, он был в ярости.
А ведь и правда дура! Пришла благодарить, довела до бешенства.
– Таши, ты просто не могла знать то, что сорвало эти операции, – сказал он уже чуть спокойнее. – Я согласен, кое-какая информация у тебя была, но ее недостаточно.
– Ты говоришь так, потому что кое-что тебе неизвестно.
– Например, имя того самого, кого ты считаешь организатором? – Я несколько удивленно посмотрела на императора, потом усмехнулась. Еще раз повторить, что дура… вряд ли поможет. Я уже и забыла, с кем разговариваю. – Да Искандер и твой отец должны на тебя молиться. Ты и Шахин, который оказался умнее и нарушил приказ, – его единственные ошибки.
– Нарушил приказ? – переспросила я, не совсем понимая, о чем он говорит.
– И она еще собирается играть в эти игры?! – буквально зарычал Индарс. Потом качнул головой, то ли споря с самим собой, то ли просто сокрушаясь. – Ты же от меня отправишься к Шорну?
Я только развела руками.
– Это так очевидно?
Жесткость ушла с его лица.
– Тебе нужно в службу, которая, в случае чего, сумеет тебя прикрыть. – Я продолжала смотреть ему в глаза в ожидании ответа на свой вопрос. Индарс до него снизошел. – Нет, не очевидно, если оценивать тебя только по тому, что ты вытворяла последние стандарты. Ты кажешься безжалостной стервой, для которой значение имеют только кредиты и риск, которым ты буквально упиваешься.
Он замолчал, а я на продолжении и не настаивала. И так было понятно, что и ему я позволила увидеть ту себя, которая вряд ли бы выдержала все, что выпало на ее долю. И не только за эти семь лет. К ним можно было добавить еще год службы в погранцах и пять в академии.
Я была далеко не единственной девчонкой, даже в нашей группе из тридцати человек было еще четверо. Все, кстати, получили нашивки младших лейтенантов и отправились на границы.
Но разве кто-то интересовался, чего это нам стоило. Общие казармы, душевые, только в туалете кабинки закрывались. Во время занятий никаких поблажек, скорее наоборот. Только физнормативы отличались. Немного.
Про слезы и женскую слабость пришлось забыть в первый же месяц, хорошо еще, наставники помнили. Не позволяли перекачиваться, следили, чтобы мы в себе бабское окончательно не запороли. Это на тот случай, если когда-нибудь рожать вздумаем.
Так что женщиной я почувствовала себя, только став перевозчицей. Да и то не сразу поняла, почему мои мальчики иногда странно себя ведут. Ладно бы Дарил, мы с ним и познакомились, когда он попытался за мной ухлестнуть. Тогда я еще не знала, что его интерес ко мне был всего лишь игрой.
