Русский клан - Косенков Виктор Викторович

Про «дальше» Морозов слушать не стал. Плюнул в пыль и полез через низкий вход в палатку.

«На кой мне это все? Игры эти, — думал он, вертясь на жестких армейских одеялах. — Политики. Вся страна как с ума посходила. Будка гласности. Целое государство — одна сплошная будка. Собачья.

И все грызутся. Да так, что стены наружу выпадают. А мне что делать? Не хочу я ни псом быть, ни в будке жить. И демократии ихней не хочу. И порядка из генеральских рук, пожалуй, тоже не жажду. Хотя последний всяко предпочтительнее, если уж выбирать из двух».

Он сел, зачем-то взял в руки автомат. С «Калашниковым» было легче. Железка приятно холодила руки.

Продуманный до мельчайших подробностей механизм, надежный, злой, решительный и одновременно спокойный. Мужское оружие. Без западного выпендрежа.

Юрий провел вспотевшей ладонью по стволу. Легко коснулся пальцами предохранительной скобы.

«А почему я, собственно, должен выбирать между дерьмом и дерьмом? Почему или тонуть, или гореть? Почему я, нормальный, серьезный человек, не могу жить так, как я того хочу?»

Морозов вынул рожок. Отщелкнул в ладонь несколько патронов. Покатал их между пальцами, разглядывая со всех сторон. Маленький кусочек железа, несущий смерть в самой своей природе.

«Жить так, чтобы мне ни президенты, ни генералы не указывали. И чтоб на соседей-морализаторов не оглядываться, как на Западе. Хозяином быть. Так, как я хочу. А как я хочу?»

— Чтобы жить, как хочется, надо сначала знать, чего хотеть. Чтобы потом слезами не заливаться, — вслух произнес Морозов.

Он загнал патроны обратно в магазин и положил автомат рядом с собой.

В шатер начали заходить ребята. Окруженный вниманием Лева Дороф сыпал направо и налево мелкими новостями.

— А ты чего здесь? — обратился он к Юре.

— Спать надо, вечером нас тут уже не будет. И скорее всего лагерь без нас свернут. Значит, по шахтам полезем в ночь. Спать. — И Морозов закрыл глаза, чувствуя, что внутри что-то зреет, большое, серьезное.

«С Вязниковым надо будет потрепаться, — подумалось перед сном. — Когда-нибудь это дерьмо все же кончится. И что тогда?»

Казалось, заснул только-только. В темном тумане начали вырисовываться картины. Почему-то бой. Какие-то клочья, свисающие из деревянной рамы. И усатые хари, что лезут в дверь. Автомат коротко рявкает, выпуская наружу всю свою злобу. Потом потолок. Белая поверхность. Вроде бы боль в груди. Во сне неотчетливо, гулко звучат выстрелы и совершенно не ощущается тело. «Игорь! Игорь!» Топот. Стрельба. Потолок.

Морозова тряхнуло.

Он моментально открыл глаза, правая рука сорвалась вниз, нащупывая автомат.

— Спокойно. — Над ним стоял, чуть наклонившись, давешний майор. — Поднимай людей.

И направился к выходу.

— Эй, — негромко окликнул его Морозов. — Я им не командир…

— Значит, будешь им. Поднимай. Через полчаса выходим.

Майор вышел. Из-за болтающегося полога тянуло ночным холодом.

— Как скажешь, начальник, — пробормотал Юра. — Ребята, подъем. Через полчаса сбор.

Когда Морозов выбрался из палатки, лагеря уже не было. На площади стояла одинокая цистерна с остатками питьевой воды и несколько рабочих сворачивали последний шатер. Пыхтел в ожидании грузовик, на котором, по всей видимости, должны были увезти ополченческую палатку.

Кое-как умывшись холодной, ночной водой, Юра помахал руками, чтобы разогнать сон, и направился к майору, сидевшему на куче кирпича неподалеку.

— Какие будут распоряжения? — спросил Морозов, садясь рядом.

Майор выплюнул спичку, которую жевал, и нехотя ответил:

— Пойдем в метро. Не все, человек семь.

— А остальные?

— Остальные с грузовиком уедут. Не переживай, без дела никто сидеть не будет.

— Я не переживаю. А кого в подземку брать?

— Я все скажу.

Юра присмотрелся к майору повнимательней.

— Ты вот что, Семен Дмитриевич, ты не сердись, если я чего не так скажу, но лучше будет, если сразу объяснишь, что к чему.

— Все скажу, — по-прежнему коротко отозвался Верещагин.

Когда группа ополченцев закончила умывания и приготовления, майор построил всех в подобие шеренги.

— Сегодня ночью вам поручено выполнить особое задание. Штаб армии решил, что с этим делом вы можете справиться. И хотя задание довольно сложное и опасное, на вас возложена эта большая ответственность. — Его голос звонко разносился в пустоте площади. — Дело будет сопряжено с большим риском. Поэтому пойдут не все. Сразу могу сказать, что в ходе выполнения задачи придется спуститься вниз и вести активные боевые действия в коридорах Московского метрополитена. Это нелегко. Поэтому прошу вас подумать, все взвесить и только тогда решать. Остальные подробности я сообщу позднее и только тем, кто вызовется идти. Мне нужно шесть человек. Добровольцев, конечно.

Морозов понял, что его уже «сосчитали».

Из строя вышли сразу трое. Леня Свердлов, Максим Борисов, Дмитрий Лесницкий.

Потом, через секундный перерыв, вышли Женька Соколов и Вахтанг, которого по фамилии никто не называл, боялись ошибиться в сочетании согласных. Последним сделал шаг Лева Дороф.

— Ты-то куда? — вполголоса спросил его Свердлов.

— А что, если я еврей, то и воевать не умею? Чем я хуже него? — Лев ткнул пальцем в Свердлова.

— А при чем тут я?

— При том. Вы, я вижу, тоже из наших! Скрываетесь? — Дороф понимающе подмигнул. — Я понимаю. Все тут пещерные антисемиты, чтоб я так жил! К тому же то метро, куда мы пойдем, я еще ни разу не видел.

— Откуда вы?! — подавился словами майор Верещагин. Покосившись на его выпученные глаза, Морозов улыбнулся. — Хорошо. Всем остальным — в машину.

Когда ополченцы вместе с рабочими свернули шатер и уложились в грузовик, майор отвел группу в сторону.

— Товарищ Морозов настаивал в беседе с генералом на открытых картах. Но поскольку вы люди все-таки гражданские, я буду вынужден давать вам информацию постепенно. Сейчас нам придется проникнуть в подземные коммуникации, пройти несколько километров и выйти к месту расположения правительственных войск. Там, не выходя на поверхность, встретить и сопроводить к месту назначения одного важного человека.

— Каким, извините, образом мы проникнем в метро? — спросил Лев. Все знали, что метрополитен был закрыт на все возможные запоры, как только началась заваруха.

— Проникнем. Неподалеку от этого места есть вход.

— Остальная часть информации?

— В процессе поступления. Куда будем двигаться потом?

— Станет ясно после встречи. Вопросы еще есть?

Майор посмотрел на Морозова. Тот покачал головой

— Очень хорошо. Тогда прошу за мной.

Майор поправил висящий на шее автомат и бодрым шагом направился в темноту. Ополченцы двинулись следом. Морозов, замыкающий шествие, неожиданно пожалел, что не остался с другими ребятами. С теми, кто не захотел принадлежать к числу добровольцев.

Разгрузочный жилет давил на плечи. Судя по количеству автоматных рожков, дело предстояло быть действительно серьезным. Единственное, что успокаивало, так это вид майора Верещагина, который не походил на человека, ищущего геройской смерти. Теперь главное было не подставляться самому и не подставить ребят.

Через минут пятнадцать сквозь череду улиц, потерявших в черноте ночи свои названия, группа вышла на большую площадь. Что-то звякнуло под неосторожной ногой. Юра наклонился, поднял искореженную железяку.

Указатель. «Площадь Театральная», выцепил из темноты фонарик.

— Что там? Театральная? Или что? — Любопытный Лев высунулся из-под локтя. — Или что?

— Театральная, успокойся. — Морозов погасил фонарь. — Какой тебе с этого толк?

— Вот увидишь, сейчас будем искать фонтан. Мамой клянусь, — азартно прошептал Дороф.

— Тихо, — скомандовал майор. — Прямо по курсу должен быть фонтан. Пошли вперед, и старайтесь не шуметь.

Лев даже пискнул от восторга. Юра в темноте прихватил его за рукав. Когда вся группа ушла немного вперед, спросил.