Интриган. Новый Петербург (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

Проехали мимо вокзала, где пыхтели огромные паровозы. Железные дороги оплели город, как паутина, возя грузы из порта и многочисленных фабрик.

Обогнули по широкой дуге причальную башню для дирижаблей.

Как пояснила спутница, после катастрофы все цеппелины отогнали на запасной аэродром в пригороде.

Еле протиснулись рядом с рынком, занимающим площадь в три футбольных поля, и народа там было столько, словно это последняя ярмарка в году.

В общем, город гудел, как муравейник, но при том погружался все глубже и глубже, и края его уже достигли дна.

А все потому, что богачи заботились лишь о своей выгоде и власти, считая простых работяг не более чем расходным материалом.

Удивительно, что здесь еще не завелись свои Маркс и Энгельс.

А может быть дело в том, что в метрополии все куда как благополучнее, а колонии по незнанию отдали на гнет и разграбление знатных домов.

— За кого Академия? — склонился к колдунье, чтобы перекричать вездесущий нескончаемый шум.

— Пока сами по себе, — магистр сразу поняла суть вопроса. — Но долго ли продлится нейтралитет, не знают даже самые талантливые пророчицы.

Мы остановились у старинного белокаменного замка, обнесенного высокой стеной.

Учебное заведение находилось у самой площади, стоя вровень с административными зданиями.

На шпиле донжона даже в полный штиль развевался флаг — золотая роза ветров на белом фоне.

Распутина повела рукой, и кованые створки ворот разъехались в стороны сами собой.

Однако, несмотря на волшебную защиту, у ворот дежурили крепкие парни в джинсах, белых рубашках с короткими рукавами и кожаных жилетках. В кобурах револьверы, в руках — многозарядные карабины, на груди подобно звездам шерифа — бронзовые шестерни с молотками внутри. Видимо, знак дома Пушкиных.

— Они настояли, — проворчала Распутина. — А мы не стали спорить. Сейчас пригодится любая охрана.

— Но платить за нее придется не деньгами?

— Ты не зря считался одним из самых умных, — женщина сунула окурок в пепельницу и вышла из машины.

Во дворе обустроили газон и редкую рябиновую аллейку с лавочками.

Перед крыльцом журчал фонтан, по гравийным дорожкам прогуливались студенты — кто просто наслаждался тишиной, кто на ходу читал толстенные фолианты, зависшие прямо перед глазами, кто вполголоса спорил с товарищами.

Объединяло их одно — значки в петлицах, определяющие принадлежность к той или иной семье. И ученики из разных родов старались друг на друга даже не смотреть.

Привратники из числа чародеев с поклоном открыли массивные металлические двери.

При нашем приближении проем вспыхнул тусклым светом, как догорающая неоновая рамка.

По телу прокатилась легкая дрожь, волоски на руках приподнялись, и мы погрузились в приятную прохладу.

Интерьеры в холле богатые и красивые, как во дворце или музее.

Ряд резных колонн подпирал исписанный батальными фресками потолок.

На стенах — лепнина и барельефы, все белое и яркое, и только ковры на полу красные, точно пролитая кровь.

Магистр открыла дверь, и мы вошли в просторную круглую в сечении шахту.

По велению волшебства резная платформа воспарила на последний этаж, где находился кабинет ректора.

За столом, сплошь заваленным горами бумаг, сидела девушка лет двадцати пяти с огненно-медным, почти красным каре.

Глаза карие, с багровыми прожилками (никогда не видел такого цвета). Над верхней губой аккуратная родинка. Переносица слегка скошена, там же белел рваный шрам — или удар кастета, или авария. Судя по хмурым бровям и стиснутым губам, все же скорее кастет — больно уж боевитый вид у незнакомки.

Да еще и одета почти так же, как стрелки снаружи — блузка, джинсы и корсет на точеной талии. К бедру приторочена кобура с наганом, и почему-то показалось, что это не просто украшение для отпугивания шпаны.

На шее алел треугольный платок, поверх висели очки-консервы. То ли у красавицы в машине нет лобового стекла, то ли предпочитает мотоцикл.

При нашем появлении девушка отложила толстенный гроссбух и медленно выпрямилась, окинув меня оценивающим взором.

— Знакомьтесь, — Распутина встала между нами. — Гектор Старцев — с отличием окончил третий курс по направлению стихийной магии, прежде чем ушел на войну. Рита Кросс-Ландау — старшая дочь этого славного рода. Пока ты бил японцев, Рита прошла последнее испытание и теперь сама преподает боевую волшбу. А сейчас активно ищет пропавших ребят. Я же помогаю, чем могу, потому что среди исчезнувших ее брат.

— Не исчезнувших, — голос прозвучал воинственно и сурово. — А похищенных.

— У Риты своя версия, — магистр закатила глаза. — В общем, если хочешь заняться поисками — начни с нее. Я передала все документы, что она просила. Но сначала — отчет. Во всех подробностях.

Женщина ушла по своим делам, а я занял свободное кресло, взял ручку, лист и приступил к рапорту. После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь скрипом перьев, напарница спросила:

— Почему ты решил помочь? Из-за денег?

— Для тебя это проблема? — изогнул бровь.

— Да или нет? — грубо бросила Рита.

— Да.

— Ну, хотя бы честно, — она перевернула страницу. — Я уж думала, твоя семья совсем скатилась.

— И тебе спасибо за прямоту, — хмыкнул.

— Не за что. И сколько ты хочешь за Альберта?

— Говоришь так, будто это я его похитил.

— Я отрабатываю все версии.

— А что, уже просили выкуп?

— Нет. Ни с нами, ни с другими семьями никто не связывался и ничего не требовал.

— Странно, — потер подбородок. — И смысл их тогда похищать? Что общего у пропавших?

— Только то, что они колдуны, — девушка захлопнула книгу и взяла следующую.

— Вербовка? Кому-то понадобилась их сила?

— Сомневаюсь. Все трое слишком слабые, нестабильные. Учились на первом курсе. Их могли бы похитить бандиты для своих разборок, но все проявления магии строжайше протоколируются. И в отчетах за прошедший месяц нет ничего подозрительного. Кроме того, что кое-кто применил магию против сборщиков долгов.

— Виноват, — поднял руки. — Каюсь.

— Как ты вообще умудрился? — в гневе прошипела напарница. — Третий курс — и так оплошал!

— Знаешь, — перешел на шепот, поняв, что лучшего шанса не представится. — На войне меня контузило. А после крушения «Титаника» голова вообще туго соображает. Я многое забыл, а еще больше навыков растерял в траншеях, где привык больше орудовать винтовкой, чем колдовством. И раз уж ты преподаешь боевую магию — не могла бы дать и мне несколько уроков? Ну так, чтобы набить руку.

— О, Свет! — Рита откинулась на спинку и обхватила лицо ладонями. — Мало мне проблем! Ладно… На частные уроки времени нет, но вечером я веду занятие с новичками. Приходи — набивай, вспоминай.

— Спасибо. Кстати, а где пропали ребята?

— Первый здесь, — девушка подошла и разложила передо мной карту. Выкрашенный в черный лак ноготь обвел портовый район. — Ничего удивительного, все же порт принадлежит нам, и Альберт часто проведывал отца. Да и пароходы очень любит, — колдунья вздохнула и тут же насупилась, не став показывать слабость перед едва знакомым человеком.

— А это? — указал на кружок с цифрой 2.

— Ты что, уже и родной город забыл? — она фыркнула. — Это рынок. Там пропал Антон Земской. А третьего — внебрачного сына Хмельницкого — в последний раз видели в привокзальном кабаке. Видишь — никакой связи.

— Но это не значит, что их похитили в тех же самых местах.

— Да неужели? В тайную канцелярию не пробовал податься?

— Свидетелей опрашивала? — пропустил колкость мимо ушей и вернулся к делу.

— Пыталась, — Рита развалилась на стуле. — Ребят видели только лавочники, но они день-деньской торчат в своих палатках и киосках. Да, был такой. Да, что-то купил и ушел. Нет, после не видели. Может, тебе скажут больше — как-никак, лавками вы заправляете. Пока еще, — многозначительно добавила напарница. — А потом бедняги как сквозь землю провалились. И немудрено: в таких толпах вспыхнешь синим пламенем — и никто не заметит.