Мария Галина - Все источники бездны
— У нас пока еще платят, — машинально отозвалась Лиза.
«Впрочем, это теперь не важно», — подумала она. Мир, до сей поры простой и понятный, неожиданно начал терять привычные очертания, словно со смертью Андрея ее занесло куда-то в запредельную реальность, в зазеркалье, где возможно все.
— Простите, — пробормотала она и, подхватив пустую вазочку из-под салата, направилась на кухню, краем уха услышав, как физик сказал, обернувшись к своей соседке по столу:
— Бедняга… здорово же ее шарахнуло!
Варвара, склонившись над раковиной, деловито мыла посуду.
— Ну как ты? — дружелюбно спросила она, обернувшись. — Ты давай отдыхай. Мы с девочками сами справимся.
— Варя, — нерешительно произнесла Лиза. — Я хотела спросить… насчет денег…
— Да ты не волнуйся, — мягко проговорила Варька, — мы скинемся. Тебе пойдет вся черная касса и…
— Да нет, — с досадой отмахнулась Лиза, — я не о том. Понимаешь… Андрей последние два года приносил домой деньги. Приличные деньги.
Близорукие глаза Варвары вспыхнули любопытством, которое она не сумела скрыть.
— А я все говорю своему тюфяку: «Ну займись ты хоть чем-нибудь толковым! Хватит торчать в этом дурацком КБ! Там ловить нечего!»
— Нечего, — машинально откликнулась Лиза.
— Твой вот нашел какой-то приработок! Он же программист был блестящий! Кстати, мой-то тоже не так уж плох. Правда, не на том уровне… Может, дашь наводку?
— Какую наводку? Варька, это же ваши деньги были! Отдельские! Он на них и в эти свои загранкомандировки ездил. Трижды только в этом году. В Гринвич в январе и в Грецию…
— Ты что-то путаешь, — перебила Варвара, и в ее взгляде тоже мелькнуло явственно читаемое: «Бедняжка! Совсем крыша поехала!» — Ездил он потому, что с кем-то там законтачил. Они его и вызывали. Да ты сама знаешь, как это бывает, — оплачивают дорогу, проживание там, расходы на питание… Живые деньги с них, с буржуев, хрена слупишь!
— Тогда… — тихо сказала Лиза, — я не понимаю.
— Брось! — Варвара распаренной рукой похлопала ее по плечу. — Ну, не говорил тебе мужик, откуда бабки… вдруг стеснялся… или не хотел, чтобы ты нервничала… Да может, он по вечерам кому-то товар грузил…
— Какой товар?
— Какой-нибудь. Мало ли, что сейчас грузят? Или, скажем…
Воображение у Вари явно начало бурно работать, и, возможно, Лиза бы услышала еще пару интересных версий, но им помешали.
В кухню вошел друг Серега. Он уже успел крепко выпить — такое, впрочем, в последнее время за ним водилось.
— Мои собозе… бободе… соболезнования, — наконец выговорил он, — Эх, Лизка! Жаль Андрю-у-ху! Классный мужик был!
— Иди, иди, — Варвара отделилась от раковины и чуть подтолкнула его в спину, — пойди в комнату, проветрись.
— Погоди, — вмешалась Лиза, — Сережа, что это была за женщина на похоронах? Такая яркая блондинка?
— Какая бл… блондинка? — удивленно вытаращился друг Серега.
— Слушай, не валяй дурака. Уж не настолько ты надрался, чтобы не помнить такую женщину. Шикарная блондинка. И тачка шикарная.
— А, эта, — неуверенно сказал Сергей, — это Журналистка… Она когда-то статью про наш отдел писала. В какой-то журнал. «Знание — сила», что ли? Нет, не помню…
— А на похоронах она зачем была?
— Да так, заехала. Не бери в голову.
— Брось! Как можно «так заехать» на похороны? Мимо проезжала, что ли?
— Ну, Андрюха ее когда-то консульти… ровал… Регинку эту. А ты что подумала? Нет, Андрюха, он да, но баба — она и есть баба. Телка.
— Что ты порешь? — нахмурилась Лиза.
— Все, — решительно вмешалась Варвара. — Хватит. Иди, Сереженька, попей рассолу. Ты вообще соображаешь, что говоришь? А ты, Лиза, его не слушай… ты, это…
— Но ведь, — попробовал что-то возразить друг Серега, но Варвара наградила его мощным тычком, придав начальное ускорение в сторону комнаты, и он неуверенно побрел обратно к столу.
— Все это ерунда, Лизавета, — решительно сказала Варвара, — не обращай внимания.
— Что — все это? — допытывалась Лиза, но Варька уже поволокла в комнату стопку чистых тарелок. Лиза направилась вслед за ней.
— Ну как ты, Лизонька? — ласково спросила Крутицкая. Она явно оживилась, фарфоровое личико окрасилось нежно-розовым румянцем. Она принадлежала к странному, но не такому уж малочисленному разряду людей, которых похороны и поминки привлекают гораздо больше, чем, скажем, свадьбы. Вероятно, чужая смерть давала ей почувствовать собственную жизнеспособность. — Ты только держись…
И она промокнула глаза уголком наглаженного платочка.
— Да я держусь, — огрызнулась Лиза.
— А родители Андрюшины где? — продолжала настаивать Крутицкая. В этом спектакле ей явно чего-то недоставало. — Что же они не приехали?
Лиза пожала плечами.
— Я отправила им телеграмму. Телефона-то у них нет. Они же в Свердловской области живут. Но они со мной так и не связались.
— Большая у Андрюши семья? — допытывалась Крутицкая.
— Нет. Мама… Брат. Отец давно умер. Я надеялась, они успеют подъехать до похорон.
— Если самолетом…
Ее рассуждения прервал резкий звонок в дверь. Варька, сидевшая ближе всех к выходу, пошла открывать, но вскоре вернулась и растерянно поглядела на Лизу.
— Тебя.
— Кто?
— Не знаю, — покачала головой Варвара. — Спрашивает Паниных.
Лиза направилась в коридор. В дверях маячил совершенно незнакомый тип, и сердце у нее почему-то тревожно сжалось.
«Дура! — одернула она себя. — Все, что могло случиться, уже случилось».
— Простите, пожалуйста. — Мужчина порылся в кармане и, достав какое-то удостоверение, помахал им перед носом Лизы с такой скоростью, что она не успела разглядеть ничего, кроме лилового пятна печати. — Я по поводу вашего сына.
— О Господи! — Лиза тяжело прислонилась к стене.
«Нет, все таки еще может…» — отчужденно подумала она.
— Что вы, не волнуйтесь, пожалуйста. Я — санитарный инспектор. В школе, где учится ваш сын, подозрение на скарлатину. А его уже несколько дней нет на уроках…
— Его нет на уроках потому, что я отправила его к бабушке в Питер, — пояснила Лиза. — Я понимаю, я должна была поставить в известность… но мне было… мне было не до того…
Из комнаты долетали неразборчивые голоса и звон посуды.
Инспектор с иронией поглядел на нее.
— Муж погиб, — устало сказала Лиза, — вы попали как раз на поминки.
— Простите. — На лице посетителя выразилось приличествующее моменту сочувствие. — Я не хотел…
— Ничего-ничего, — вежливо отозвалась Лиза. Хотя, что, собственно, ничего? Что, по телефону позвонить нельзя было? Какого черта впираться прямо в дом?
— Кто там пришел? — подал голос Сергей.
— Сейчас… — рассеянно отозвалась она невпопад.
— Но мальчик здоров? — настаивал санитарный инспектор.
— Пока здоров, — Лиза украдкой постучала по деревянному косяку. — Если что, мама позвонила бы.
— Тогда извините, Бога ради.
И санитарный инспектор вежливо попятился, закрыв за собой дверь.
Лиза вернулась в комнату.
— Это кто был? — спросила Варвара.
— Санитарный инспектор какой-то.
— Весь в белом, — подал голос друг Серега, — мы тут все в дерьме, а он весь в белом, мать его.
— Сергей, — сухо сказал потомственный астрофизик, — вы все-таки в доме. И, если постараетесь, то, может, даже вспомните, по какому поводу сюда пришли.
Он выбрался из-за стола и стал натягивать пальто в коридоре.
— Все-таки имейте в виду, Елизавета Дмитриевна, — сказал он Лизе, которая по-прежнему заторможенно подпирала стенку, — вам есть к кому обратиться за помощью… если что…
— Да-да, спасибо, — механически ответила Лиза.
— Пойдем. — Надежная, как скала, Варвара вновь ласково обхватила ее за плечи. — Присядь, выпей. Сразу легче станет.
И Лиза покорно позволила подвести себя к столу.
* * *Человек в нечистом белом халате отдернул простыню, скрывающую лежащее на каталке тело, и Лиза молча прикусила губу.
Она пошатнулась, но твердая рука следователя подхватила ее под локоть.
— Да, — наконец тихо сказала она, — это мой муж… Андрей Панин.
Под холодным светом люминесцентных ламп, по горло укрытый простыней, лежал Андрей. Лицо его было совершенно спокойно — ни страха, ни ярости, лишь застывшее легкое удивление, словно он до конца так и не понял — что же это такое с ним стряслось. Под натянувшейся кожей четко проступили кости. Это был и он, и уже не он. До боли знакомое лицо — и такое отчужденное… словно он Ушел далеко — туда, где больше нет ни родных, ни Друзей, — в холодные дали, залитые беспощадным светом.
— Что же это такое, — услышала Лиза издали захлебывающийся женский голос, — что же это такое…
И с ужасом поняла, что это говорит она сама.
