Дэвид Вебер - Путь Эскалибура
Впоследствии он так и не смог вспомнить, сколько времени они провели в ласково щекочущем паре. Вряд ли это было так долго, как ему казалось, но он был уверен, что прошло несколько десятков минут, прежде чем пар исчез столь же быстро и беззвучно, как появился. Он чувствовал себя так, словно очнулся от глубокого сна, и, взглянув на свое тело, увидел, что ссадины и синий рубец от удара спасательного линя, полученного им на борту сражавшегося со штормом когга, исчезли.
Усталость и опустошенность тоже покинули его. Он чувствовал себя свежим, бодрым и полным энергии. Все, кто был в зале, в облегчении расправляли плечи – его люди испытывали те же чувства, что и их командир.
– Вот вам, парни, и первая приятность! – хохотнул барон. – Я не собираюсь целовать в задницу здешнего властителя, но все оказалось лучше, чем можно было ожидать!
Кое-кто одобрительно буркнул, что так-то и жить можно, кто-то рассмеялся, кто-то истерически хихикнул, радуясь тому, что все еще цел и невредим. Барон с хрустом потянулся, глубоко вздохнул, радуясь, что боль от рубца его больше не беспокоит, и произнес:
– После трепки, которую нам задал шторм, я был бы не против недельку отдохнуть. Но для начала мы неплохо освежились.
– Именно так, сэр! – поддакнул ему один из ратников, и сэр Джордж звонко хлопнул его по спине.
– Это вселяет надежду, что впереди нас ждут не только неприятности, – нарочито бодрым голосом возвестил барон, предпочитая не замечать сомнения, появившегося на некоторых лицах после его слов. – Я полагаю…
– Следуйте за красными огнями из помещения, – перебил его бесстрастный голос, и сэр Джордж скорчил насмешливую гримасу.
– Какой заботливый голосок у нашего невидимого хозяина! – иронично заметил он, и раздавшиеся в зале смешки показались ему вполне искренними.
– Следуйте за красными огнями из помещения, – повторил безучастный голос.
Сэр Джордж пожал плечами и, положив руку на плечо сына, двинулся к неожиданно появившемуся в переборке проему.
* * *
– Как вы сами изволили сказать, перед тем как нас окунули в пар, милорд, я не вижу иного выхода. Мы вынуждены принять требования этого… существа, – веско заявил отец Тимоти. – По крайней мере сейчас.
– Мне не нравится это, – сэр Ричард Мэйнтон говорил так, словно хлебнул прокисшего вина, – но, боюсь, придется смириться.
– Я тоже так думаю.
Сэр Джордж старался выглядеть спокойным и рассудительным, хотя сомневался, что сможет хоть кого-то обмануть. Или все же сможет? В конце концов, большинство людей в этом помещении, несомненно, желали быть обманутыми.
Барон откинулся на спинку неудобного кресла, которое бестелесный голос – Компьютер, если он верно запомнил чужое имя, – создал по приказу демонического шута. Никто из людей не имел ни малейшего понятия о том, откуда брались кресла и прочие необходимые им предметы. Они просто появлялись из металлического пола, когда в них возникала нужда, словно вырастали из него, и, казалось, были отлиты из того же сплава, что и весь корабль. Но как можно заставить сталь или бронзу «расти» или сделать ее мягкой и податливой под весом их тел – было совершенно непонятно. Словом, кресла были одним из бесчисленных чудес, окружавших их на этом волшебном корабле, и чудо это оказалось приятным, поскольку избавляло от необходимости сидеть на полу.
Было бы еще лучше, если бы кресла соответствовали пропорциям людей, но, очевидно, роскошная мебель предназначалась для кого-то с более длинными ногами и более коротким, чем у человека, торсом. Кресла постоянно напоминали им о том, что с прежней жизнью покончено навсегда и, хочешь не хочешь, надобно приноравливаться к обстоятельствам.
Увы, это было не единственным напоминанием.
Сэр Джордж посмотрел на странное одеяние, в которое было облачено его тело. Оно напоминало одеяние демонического шута и его драконоподобной гвардии – и в тоже время отличалось от него. Во-первых, оно было другого цвета – темно-зеленого, с черной полосой по рукавам и штанинам. Во-вторых, не закрывало рук, как у них, но включало очень удобные башмаки, которые словно бы стали продолжением его ног. В-третьих, оно было более свободным, чем предпочитали носить чужаки. Но при этом прилегало к телу плотнее, чем привычная одежда людей.
После купания в паре сэр Джордж и его люди нашли эти одеяния в указанном бестелесным голосом помещении, причем все, состоящие из единого куска одежды, казались одинакового размера. Никто не знал, как открыть странные застежки, которые заменяли пуговицы и шнуры. Не один барон пришел в смятение при виде странных одежд, но звучащий в головах голос настаивал, чтобы они надели их, и терпеливо объяснил, как расстегнуть застежки и залезть в эти одежды.
Одеяния, как выяснилось, имели свойство менять размер таким образом, чтобы подходить под сложение хозяина, и все они, включая сэра Джорджа, ощутили себя в этой одежде куда комфортнее, чем в прежних костюмах. Не одно суровое солдатское лицо расплылось в довольной детской улыбке, когда воины по достоинству оценили удобства башмаков на сплошной толстой подметке да еще и с мягкой стелькой внутри. Люди, проведшие большую часть жизни шагая от битвы к битве, были в восторге и не шутя уверяли друг друга, что даже король не отказался бы от таких башмаков.
Сэр Джордж вынужден был признать, что башмаки выше всяких похвал, но вот одеяние оставляло желать лучшего. Дело в том, что все одежды были одинаковыми. В них щеголяли воины, его сын и отец Тимоти. Увидев точно такую же одежду на Матильде, сэр Джордж ощутил новый приступ негодования. Наряд, выданный чужаками, не скрывал ни единого изгиба тела его жены, и он не был бы мужчиной, если бы не заметил, что все воины в помещении усердно отводят от нее глаза.
Саму Матильду, казалось, нисколько не волновала откровенность ее одеяния. Однако барон очень сомневался, что она в самом деле столь легко к этому относится, но он взял себя в руки и ничем не проявил своего гнева. Матильда вела себя безупречно, и с его стороны глупо было беситься по поводу того, что захватчики одели их всех одинаково, а его жена выглядела в новом наряде слишком вызывающе. Это такая мелочь по сравнению с тем, что они уже пережили и что ожидало их впереди.
Еще одним напоминанием о перемене в судьбе служили два находящихся в зале бородавочника и пара драконолюдей. Сэр Джордж полагал, что стража приставлена к ним, дабы подчеркнуть их зависимое положение. У него не было сомнений, что при желании демонический шут мог слышать все, о чем говорили люди, даже не подсылая к ним соглядатаев. Бежать им было некуда, и, следовательно, стража приставлена к ним лишь затем, дабы напомнить, что теперь они находятся во власти чужаков. Если бы у барона оставалась свобода действий, он и сам, несомненно, собрал бы своих людей для откровенного разговора, но сейчас ему пришлось это сделать по приказу двоеротого, и это глубоко уязвляло его самолюбие. Сэр Джордж был солдатом, привыкшим повиноваться командам и самому их отдавать, но он никогда бы не стал служить демоническому шуту, а бесчувствие нелепой твари его просто бесило. Этот мерзкий недомерок отдавал им приказы так, словно сэр Джордж и остальные люди были ничем не лучше своры охотничьих собак.
Но как бы ни раздражал его их новый командир, сэр Джордж не собирался давать волю гневу. Может, он и не умеет читать чувства двоеротого, но это не означало, что тот не разбирается в настроении людей, а готовность демонического шута убивать была продемонстрирована им с предельной ясностью. Так что когда сэру Джорджу было приказано «сделать опись» новых «ресурсов» гильдии, барон не стал спорить. Он прекрасно понимал необходимость установить и поддерживать среди людей железную дисциплину. Причем начинать надо было с командиров, ради чего он и пригласил в зал шестерых мужчин и Матильду. Барон с женой сели в кресла, стоящие в торце стола, будучи уверены в своем праве занять эти места. Сэр Джордж не выказал ни тени сомнения или неуверенности в том, что он был и остается старшим из присутствующих командиров, и был искренне рад, что никому не взбрело в голову оспорить его старшинство.
То, что отец Тимоти и сэр Ричард сели справа и слева от них с Матильдой, мгновенно устранило всякий соблазн оспорить его главенство. Отец Тимоти поддержал бы его в любом случае, но с сэром Ричардом дело обстояло сложнее. Поскольку смерть графа Кэтуолла и сверхъестественный способ их спасения – или пленения – нарушили все планы экспедиции во Францию, сэр Ричард вполне мог заявить о своем намерении взять власть. В конце концов, под командой сэра Джорджа находилось меньше трети всех выживших латников и лучников. Почти половину войска набрал граф Кэтуолл, и можно было бы поспорить, перешла ли присяга их после смерти отца Матильды к ней, а через нее – к сэру Джорджу или же воины, освобожденные от присяги гибелью графа Кэтуолла, вольны выбрать себе нового командира.
