Дмитрий Дашко - Подземка
Нас могли задавить количеством, мы теряли драгоценные секунды. Этим не преминули воспользоваться гарпии.
Они с клекотом пронеслись над нами в бреющем полете, будто самолёты-штурмовики. Две замыкающих строй гадины ловко подхватили когтями Славку Терёхина и без особых усилий подняли в небо. Это произошло так быстро, что никто из нас не успел среагировать. Антон как раз расстрелял последнюю автоматную обойму и лез в кобуру за пистолетом, а мы были слишком увлечены истреблением мертвецов.
Толик поднял автомат и тут же опустил: Славку утащили на такую высоту, что если бы даже удалось сбить гарпий, не зацепив поисковика случайной пулей, при падении он всё равно бы разбился насмерть. Караван потерял ещё одного бойца. Что ж, мы знали, на что идём. Бравада на острие бритвы не может быть вечной. Рано или поздно наступает расплата. Прощай, Славка! Ты был отличным парнем.
Стая, сделав над площадью круг, возвращалась. Тогда я понял, что всё, мы влипли. Патроны практически на исходе, скоро нас можно будет брать голыми руками. Безоружному человеку справиться с крылатой тварью практически невозможно, а когда их штук по десять на одного, о каком-то сопротивлении можно даже не мечтать. У нас осталось только одно: продать наши жизни как можно дороже, а перед уходом в небытие выпустить себе в висок прибережённый для такого случая последний патрон.
Что же, в какой-то степени моя жизнь удалась. Не все, разумеется, переделал, не всё довёл до конца, но перед смертью будет что вспомнить, а ради этого стоило жить и умереть. Жаль рубаха на мне не чистая, ну да ладно. Кому надо, тот поймёт и простит.
Я вставил новую обойму, отбросил ставшую бесполезной старую и попёр на скопище зомби как танк. Выстрел, горячая гильза падает на асфальт, во лбу первой жертвы расцветает розовым бутон дырка, следующая пуля укладывает другого монстра и так шаг за шагом. Наверное, моя песенка спета, но последний куплет просто обязан остаться бравурным.
Но тут ситуация коренным образом изменилась. Вмешалась другая, дотоле неведомая нам сила. Мощный чёрный джип, похожий размерами на железнодорожный вагон, ворвался на площадь, давя орду прибывающих тварей. Не знаю, что за ковбой в нём сидел, но ловкости водителю прожорливого механического чудовища было не занимать. Джип десятками давил ходячих трупов, сбивал приземлившихся и потому не очень поворотливых гарпий.
Помощь пришла как нельзя вовремя. Сейчас меня мало интересовал вопрос кто за рулём. Если уничтожает наших врагов, значит пока что он на нашей стороне.
Водитель машины, дотоле утюживший монстров, решил перейти к более активным действиям. Джин остановился метрах в десяти от нас, блестящая лакированная дверца распахнулась. Стройная высокая фигура в армейском камуфляже с двумя автоматами наперевес, выскочила из кожаного салона и, взгромоздившись на крышу автомобиля, открыла поистине ураганный огонь. Подстреленные гарпии градом посыпались с неба.
— Баба! Дери меня за ногу, это же баба! — Толик не сдержал удивления и хлопнул себя по ляжкам.
Отстреляв два рожка, фигура спрыгнула с крыши и почти невидимым движением, преодолев разделяющие метры, оказалась возле нас. Чутьё не подвело Толика. Водителем чёрного джипа и нашим спасителем оказалась девушка. Я не успел толком разглядеть её лицо, но что-то в нём сразу показалось неправильным. Не сразу, но до меня дошло.
Поисковики всегда выходят на поверхность в защитных очках, а наша спасительница совершенно спокойно обходилась без них. У неё были большие зелёные глаза как у кошки. Их взгляд притягивал как бездонный колодец.
Я так и не понял, когда она успела сменить обойму, но теперь девушка оказалась между нами и толпой перекрывших дорогу мертвецов. Два автомата застучали в унисон. В рядах живых трупов образовалась неширокая, но вполне достаточная для нас прореха. Девушка без всяких раздумий шагнула туда первой, мы, трое выживших, пошли за ней. Не понимаю, зомби вдруг будто бы сами потеснились, давая нам коридор. Что-то заставило их поступить таким образом.
Однако гарпии облепили весь джип, обходили его справа и слева. Они шипели, угрожающе вытягивали шеи и не собирались оставлять нас в покое
Девушка вдруг круто развернулась и сунула мне свои автоматы.
— Держи!
Я оторопело схватил оружие, выпустив из рук драгоценную добычу.
— Беги вниз! — приказным тоном сказала девушка.
— Что?! — вскинулся я.
Спасительница повторять не стала. Она вытащила из кармана разгрузки ручную гранату, выдернула чеку и метнула её, угодив в открытое окно джипа. Лимонка влетела в него как шар в бильярдную лузу. Меткость броска была потрясающей. Я бы точно не попал. Это могло быть как чистым везением, так и… Додумать я не успел.
— Сматываемся! — завопил, сообразивший, что сейчас произойдёт Толик.
Мы пулей влетели в тёмный коридор подземного перехода, и тут же услышали отголоски страшного взрыва. Тряхнуло так, словно мы оказались в эпицентре землетрясения. С потолка посыпалась извёстка и мелкие камни. Грохот едва не разорвал нам барабанные перепонки, а конец перехода озарился в ярко красной вспышке. Кажется, в салоне машины была не одна канистра с горючкой, иначе бы так не рвануло.
Мы, вчетвером добежали до гермоворот. Ботвинник застучал по ним автоматом, выбивая заветную комбинацию, но реакции не последовало. Ворота остались закрытыми. Нас упорно не хотели впускать или преступно медлили.
— Откройте, суки! — зашёлся в истошном крике Толик.
Его паника заразила и остальных.
Створки приподнялись. Испуганные охранники, явно слышавшие отзвуки взрыва, помогли нам зайти. Но, даже оказавшись на спасительной территории Двадцатки, я не сразу перевёл дух. Сердце бешено колотилось в грудной клетке.
Я сделал жадный вдох, наполняя все лёгкие. Спертый воздух станции показался вдруг таким живительным и родным, что я едва не заплакал. Кажется, всё позади. Мы спаслись. От этой мысли стало хорошо и спокойно. В этот миг я не думал о цене нашей удачи, о трёх погибших товарищах. Я был страшным эгоистом в первые секунды возвращения.
— Ну чё, мужики, покурить притащили? — вдруг заканючил охранник, договаривавшийся с Игорем.
— С дуба рухнул?! — заорал я, пылая праведным гневом. — Ты, урод! Мать твою, сука…
Мы только-только отбились от сотен монстров, вырвались из цепких лап смерти, потеряв товарищей. Вопрос о куреве был не просто бестактным, никогда в жизни не слышал чего-то другого, способного вызвать у меня столь ярую злость. Я едва не убил этого идиота.
Но тут произошло событие разом охладившее мой пыл.
Щёлкнул взведённый курок пистолета. Ботвинник приставил дуло «Макарова» к виску девушки.
— Лапки вверх, красавица, — приказал Димка. — И не вздумай рыпаться — пристрелю!.
Глава 4
Лицо девушки не дрогнуло. Она с каменным спокойствием отвела ствол пистолета в сторону и нарочито медленно произнесла:
— Убери пукалку. Если бы я хотела вашей смерти, подъехала бы на пару минут позже. Пожалуй, так и следовало бы поступить.
Девушка демонстративно отвернулась.
Я почувствовал угрызения совести. Как ни крути, она вытащила нас с того света. За такое полагается в ножки кланяться. Но Ботвинник был непреклонен. Похоже, он собрался шлёпнуть нашу спасительницу прямо возле гермоворот.
Попробую его остановить.
— И вправду, Димыч, чего ты как с цепи сорвался? — заговорил я. — Если бы не она, от нас бы одни рожки да ножки остались.
Ботвинник посмотрел на меня с плохо скрываемой злостью.
— Лось, ты что, не видишь: она не такая как мы. У неё смуглая кожа, она прекрасно обходится без очков. Более того, мы понятия не имеем, сколько она провела на поверхности. Думаю, если мы её сейчас грохнем, то избежим больших проблем.
— Убить её никогда не поздно. Не забывай, что она спасла наши задницы. Нехорошо так с ней поступать, неблагодарно.
— Есть варианты лучше?
— Есть. Отведём её Полковнику, пусть решает.
Вот чего не ожидал, так того, что получу поддержку от Толика.
— Лось дело говорить. Я за то, чтобы отправить её к начальству. Остальное нас не касается.
— Вы что, мужики, офонарели? — взорвался Ботвинник. — А что если это какая-то новая разновидность мутантов или того хуже — голем?
Толик фыркнул.
— Старшина, ты вроде у нас большой мальчик, а до сих пор веришь в эти сказки про големов, которые живут среди нас, пытаются нами рулить и втихаря нас же и кушают.
Он обратился к девушке:
— Слышь, красавица, ты у нас как: каннибализмом балуешься? Практикуешь? Если да, может я сгожусь? А то может ещё для чего понадоблюсь…
При этом Толик изобразил жест из тех, что обычно не принято показывать детям до шестнадцати.
Девушка презрительно повела бровью:
— Нет, даже если тебя хорошенько продезинфицируют.
