Андрей Посняков - Драконы моря
Интересно, про что здесь фильм снимают? Про Карфаген, наверное, про что же еще-то? Ганнибал, римляне и все остальное, относящееся к древней истории, которую, к слову сказать, Катя знала плохо. Ее вообще в России все нормальные люди знали плохо — проходили когда-то классе в пятом-шестом, так, больше картинки в учебнике рассматривали.
Разувшись, девушка зашла в воду, любуясь, как древний корабль, точнее его копия, медленно и величаво швартовался к узенькому причалу. Туда ж подошел и катер с кинокамерами, прожекторами и прочим киношным скарбом и, разумеется, с киношниками: режиссерами, помощниками, операторами.
Подойти, что ли, ближе? Подумав, Катя так и сделала, да и не одна она была такая любопытная. У причала уже толпились туристы: крикливые женщины, мужчины, дети — всем было интересно посмотреть на артистов. А вдруг там сам Джонни Депп?
— Так, господа, отдыхаем до утра! Лешенька, дорогой, смотри, мы договорились насчет спиртного.
Девушка вздрогнула: какой-то грузный человек произнес эти слова в мегафон по-русски, явно по-русски. А потом врубили Катину любимую песню — «Ла исла бонита». Она знала пару куплетов, даже подбирала на гитаре аккорды, правда, давно, классе в десятом. Хм… Давно? А так ли это давно было-то?
Насвистывая в такт музыке, Катерина проскользнула в толпе к синему микроавтобусу: именно туда и шли одетые в старинные одежды артисты, среди которых девушка вдруг заметила… Нет! Она даже глазам своим не поверила! Елена Малинина! А рядом с ней… Господи! Сам Алексей Стрепов! Ну надо же! Его фотография когда-то висела у Кати на стене!
— Алексей, Алексей! — Отодвинув плечом какую-то дебелую тетку в полосатом купальнике, Катя быстро преградила артистам путь и с извиняющейся улыбкой попросила автограф.
— Ого, и тут наши люди! — обернувшись, довольно ухмыльнулся Стрепов.
Красавец! Суперзвезда!
— Девушка, это вы просили автограф?
— Да-да, я! — Катерина не верила своему счастью: кумир ее не столь уж и давней юности, явившийся из детских снов, говорил сейчас с ней, улыбался, стоял рядом!
— Как вас зовут, девушка?
— Катерина… Катя…
— А где расписаться-то? И чем? Слышь, Валентин, дай-ка ручку… Фломастер? Тоже пойдет. Ну так где?
— А вот здесь! — Девушка быстро повернулась спиной, — Прямо на майке!
— Отлично! — восхитился актер, — Что ж, удачи вам, Катя.
Стрепова уже чуть ли не силой тянули в автобус.
— И вам…
Катя помахала отъехавшим киношникам и, улыбаясь, пошла в город, все так же насвистывая любимую песенку. Ласковое вечернее солнышко гладило девушку своими нежными золотисто-оранжевыми лучами, отражаясь в синей глади моря сверкающей широкой дорожкой. Дул легкий бриз, от моря пахло морскими водорослями и солью.
Обогнув океанографический музей, Катя остановилась, обернулась и еще раз полюбовалась на море и древний корабль, величественно покачивающийся у причала.
Интересно, эти киношники, они и завтра снимать будут? Скорее всего, да. А что, если взять напрокат бинокль? Спросить в отеле, где их дают? Или лучше купить? И так и эдак можно. А потом наблюдать за всем процессом съемки, забравшись хотя бы во-он на ту скалу, или на тот камень, или даже с лестницы. А еще лучше — с водного скутера, если будут они в прокате. Ну надо же, Алексей Стрепов! И его автограф — вот тут, на топике!
Назавтра девушка встала рано, приняла душ, надела красивый купальник и нарядную белую блузку, после чего, наскоро перекусив, отправилась к морю, прихватив с собой добротный цейссовский бинокль, любезно предложенный ей портье.
— О нет, не надо денег, мадемуазель! Пользуйтесь. Только, пожалуйста, не потеряйте — это память о прадедушке. Он, видите ли, сражался в рядах армии Роммеля. Лис пустыни, слышали про такого?
Еще бы не слышать. Фашист — он фашист и есть, не очень-то их Катя жаловала, в войну много ее родных погибло.
Ладно, черт с ним, с Роммелем, главное — бинокль. И фотоаппарат, жаль вчера не сообразила воспользоваться.
Пройдя пунический квартал со старинными домиками и остатками древних развалин, Катя вприпрыжку спустилась по каменной лестнице вниз, к морю.
— Ла исла бо-ни-та…
Черт! Вот ведь привязалась песня! Теперь уж дня три не отвяжется.
Так! Где же расположиться? Скала, черт побери, уже занята: там какие-то мальчишки сидят, рыбу удят. Можно их, конечно, и шугануть, ну да ладно. Вот тот квадратный камень у самых волн как раз подойдет. Хорошо, догадалась прихватить покрывало — полосатое, толстое — и не лень же было нести! Ну, тут как раз тот случай, когда охота пуще неволи.
Забравшись на камень, девушка расстелила покрывало, разделась и достала из сумки бинокль. Все как на ладони! Вот причал, вот древний корабль, вот киношники, а вот — Алексей Стрепов! Кумир детства.
Так, они как раз отправляются. Может, когда будут мимо проходить — через бинокль фотоаппаратом взять? Получится ли? Неизвестно, но попробовать-то кто мешает?
Катерина приготовила фотоаппарат и, дождавшись, когда древний корабль и катер с киношниками направились в море, заглянула в бинокль. Вот удобный момент.
Черт!
Яхта, белая, стремительно быстрая, с чуть наклоненной мачтой, пронеслась под парусом мимо. Девушка проводила красивое судно биноклем и невольно вскрикнула, узнав в стоявшем за штурвалом матросе… того самого пожилого антиквара, месье Альфреда Бади!
Антиквар выглядел не очень-то радостным: мощная цейссовская оптика позволила во всех подробностях рассмотреть выражение его лица. Странное выражение, словно бы месье Бади кого-то испугался. И все время затравленно оборачивался назад… А что у нас сзади? А ничего такого страшного, если не считать весельного корабля киношников и белого теплохода с большой полукруглой антенной. Явно не пассажирский, скорее научный. Какие-нибудь гидрографы-геофизики…
Яхта, теплоход, киношное судно и катер, а за ними скутеры и прогулочные катамараны проследовали мимо Катерины. Девушка еще немного посмотрела в бинокль, а потом пошла купаться. А что еще делать-то? Жарко.
Она приходила сюда целую неделю. Киношники все никак не могли доснять свой фильм, а Катя купалась по вечерам. Однажды, заплыв довольно далеко, даже услышала ругань, а потом и увидела ее причину: старая рыбацкая шхуна с гордым именем «L'Etoile», поднимая бушпритом брызги, неторопливо шла параллельно с киношниками. Те, конечно, ругались. Еще бы: вдруг этакая кикимора возьмет да попадет в кадр?!
— Ну проплывай! — весело кричала вслед удаляющейся шхуне Катя, — Проплывай же! Не мешай людям работать.
А под конец недели ей повезло: в прокате оказался свободный скутер. Ух, как обрадовалась девчонка! Заплатив, запрыгнула в седло, рванула, заложила вираж, так что вспыхнувшие радужно-разноцветные брызги показались на миг выше солнца! Еще вираж! Еще прибавить скорость!
Ух, как здорово! Куда бы отправиться? Киношников еще нет, да вряд ли они и будут сегодня снимать: небо над морем явно хмурилось, исходя мелкими синевато-дымчатыми облаками. К дождю? К грозе? К шторму? Но сейчас все было хорошо, классно было! Нестись вот так, чтобы соленый ветер в лицо, чтобы пенные брызги… Ради этого стоило потерпеть и зануду Германа!
Оп! Снова тот теплоход с антенной. Догнать? Да запросто!
Дав полный газ, Катерина неслась на скутере к белому научному кораблю. Вот и корма. Названия нет, просто какой-то номер. И двое в белых фуражках. Как странно они смотрят на скутер! Вот один куда- то побежал… Доложить капитану? Ну и ладно. Объехать вокруг вас? А, пожалуй!
Снова взревел мотор, и Катя быстро оказалась с другого борта судна. Помахала рукой — кому, сама сейчас не знала. И вдруг увидела, как полукруглый чехол антенны треснул почти пополам, как поднялась какая-то штука… и из нее вырвался зеленоватый луч! Вскипела волна, нет, волны! Господи, неужели шторм? Все к тому и шло, но чтобы вот так, внезапно… К берегу! Немедленно к берегу! Как можно быстрее!
Увы, девушка не успела даже развернуть скутер; злобная крутоспинная волна настигла ее, опрокинула, швырнула, накрыла с головой.
— Помогите! Помогите! — изо всех сил закричала Катя.
Тщетно… Волны становились все страшнее, все выше, а спасительная — или просто казавшаяся таковой — корма белого научного судна исчезла. И снова волна… Черная злая вода вдруг сдавила грудь, и уже невозможно стало дышать. Последнее, что увидела девушка — это скользкий бок ухмыляющегося дельфина. Разве дельфины умеют улыбаться? Разве… Или это вовсе не дельфины… вовсе не… вовсе…
Глава 4
Зеленая луна
Ликовала дружина — в жизни я не видал большей радости в бражном застолье.
«Беовульф»— Ой, какая луна зеленая! Нет, правда-правда, сам посмотри! Ну Саша, ну не спи же!
— А кто спит-то?
Саша, Александр Иванович Петров, молодой человек двадцати восьми лет, шатен с карими глазами и небольшой пижонской бородкой, потянулся, поиграл мускулами. Уж слава богу, было чем играть, ни ростом, ни статью Господь не обидел, да и умом тоже. Вот только удачливостью и счастьем — ну да это как посмотреть.
