Вадим Панов - Куколка последней надежды
— Мне кажется, Кортесу больше нравится, когда мои глаза синие. Настоящие.
— Вам кажется или вы разговаривали с Кортесом об этом?
— Я так думаю.
— Он намекал?
— Он бы никогда не стал этого делать. Просто мне кажется…
— Ваш организм изменился, Яна, и ему требуется Золотой Корень, — мягко перебил девушку Сантьяга. — Насколько я знаю, когда его уровень уменьшается, вы испытываете боль.
— Это не боль.
— А что?
— Вялость, легкая депрессия, и только иногда — головные боли, — медленно ответила Яна. — Боль приходит позже, когда Золотого Корня практически не остается, но я никогда не доводила себя до этого состояния.
— Вы искусственно задерживаете прием Золотого Корня, чтобы демонстрировать Кортесу нормальный цвет глаз, но потом все равно вынуждены принимать концентрат. Яна, вы должны понять, что теперь нормальный цвет ваших глаз — золотой. Перестаньте мучить себя.
— Это мое дело.
Комиссар сделал маленький глоток кофе.
— Как вы думаете, Яна, Кортес полюбил вас только за прекрасную внешность?
Девушка осеклась:
— А это уже не ваше…
— Как я понимаю, вы еще не обсудили с Кортесом все стороны вашего перерождения, но рано или поздно сделать это придется. — Снова глоток кофе. — Потренируйтесь пока на мне.
Яна опустила глаза, помолчала.
— Извините.
— Ничего страшного. — Сантьяга отставил пустую кружку и присел на столешницу напротив девушки. — Итак. Как вы думаете, Яна, если бы вы выглядели не столь эффектно, полюбил бы вас Кортес?
— Мне хочется так думать.
— Замечательно, — удовлетворенно кивнул комиссар. — Следующий вопрос: через тридцать-сорок, максимум через пятьдесят лет от вашей красоты не останется и следа. Кортес вас разлюбит?
— Жестокий вопрос.
— Но важный.
— К тому времени ему это будет безразлично.
— А если нет?
Яна покосилась на элегантного комиссара. Нелюди, обитатели Тайного Города, жили долго, гораздо дольше челов. Но сколько времени отмерено навам, не знал никто. Сантьяга, например, принимал участие еще в войнах с гиперборейцами, последняя из которых закончилась много тысяч лет назад. Ему легко рассуждать о мелочи вроде пятидесяти-шестидесяти лет. Или сложно? Каково это, жить почти вечно?
— Если Кортес полюбил вас только за красоту, ему будет очень важно, как вы будете выглядеть и через десять, и через пятьдесят лет.
— Я не думала об этом, — твердо сказала девушка.
— А следовало бы, — безмятежно произнес нав. — Хотя бы для того, чтобы понять, какую глупость вы сейчас творите. — Он склонился над девушкой и внимательно посмотрел в ее синие глаза. — Вы занимаетесь никому не нужным самопожертвованием. Вы мучаете свой организм, а затем, подобно последнему наркоману, бросаетесь к ампуле с Золотым Корнем. Всю неделю, пока вы демонстрируете Кортесу свои ослепительно синие глаза, вы думаете только о том, как будет хорошо, когда…
— Замолчите!
— Как будет хорошо, когда шприц вонзится в вашу вену.
— Замолчите!!
— Я прав?
Яна попыталась вскочить, но рука комиссара грубо вернула ее в кресло. В случае необходимости воспитанный и обаятельный Сантьяга умел быть и жестким и жестоким.
— Я прав?!
Можно было бы устроить драку. Способности Яны позволяли если не победить, то, по крайней мере, попытаться победить комиссара. Но зачем?
— Я прав?
— Да, — еле слышно ответила девушка.
— Не слышу!
— Вы правы!
Яна огляделась, попыталась дотянуться до сумочки, но Сантьяга протянул ей свой шелковый платок, поднялся и вновь прошелся по кабинету.
— Возникает вопрос: сколько вы будете мучиться? Год? Два года? Месяц? Постепенно в вас будет накапливаться обида и злость по отношению к Кортесу.
— Это неправда!
— Вы страдаете, вы идете на жертвы, а он? — Сантьяга остановился. — Вы убьете свои чувства, Яна.
Девушка хотела что-то сказать, но только вздохнула.
— И что же мне делать?
— В первую очередь я отвечу, чего вам не надо делать, — комиссар вновь вернулся к предельно мягкому тону: — Не надо делать глупостей. Вы стали другой, и это необходимо учитывать и вам и Кортесу. Он это понимает.
— Вы с ним разговаривали? — удивленно спросила Яна.
— Я достаточно хорошо его знаю, — улыбнулся нав. — Куда больше вас должно беспокоить не то, что у вас золотые глаза и бритая голова, а те изменения, которые произошли внутри вас. Вы перешагнули через очень высокий порог, вышли в принципиально другой уровень, а Кортес остался прежним. Этот момент гораздо важнее в ваших взаимоотношениях, чем внешний вид.
— Но ничего не изменилось, — после паузы произнесла девушка. — Я по-прежнему в его команде.
— Теперь вы маг.
— Инга тоже маг.
— Не будем зарывать головы в песок, Яна. Даже отвергнув учение Азаг-Тота, вы сохранили колоссальные возможности, и мне кажется, что ваша попытка скрыть золотые глаза — это лишь внешнее проявление беспокойства. Вы боитесь не золотых глаз, Яна, вы боитесь признаться себе, что бесповоротно изменились, и боитесь, что Кортес не воспримет ваше изменение.
— Он все понимает.
— Он вожак вашей команды.
— И, несмотря на то, что со мной произошло, я не достигла его уровня, — громко и отчетливо проговорила девушка. — И никогда не достигну. Быть вожаком — не значит быть самым сильным и быстрым.
— Это так, — улыбнулся комиссар.
— Тогда к чему наш разговор?
— Вы могли бы построить свое будущее по-другому, исходя из изменившейся ситуации.
— Я уже сделала выбор.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Нав чуть склонил голову:
— Прекрасно. — Он рассеянно прошелся вдоль стола. — Прекрасно.
* * *Спортивный комплекс «Олимпийский»
Москва, Олимпийский проспект,
4 сентября, среда, 18.21
Организаторы позаботились о том, чтобы пришедшим на Турнир зрителям не пришлось разрываться, выбирая, на что смотреть. Оба ринга, и северный, и южный, работали попеременно, пока на одном шел бой, служители готовили другой, и схватка на нем начиналась ровно через десять минут после завершения предыдущего поединка. Этого времени вполне хватало на то, чтобы перейти на другой конец арены, купить хот-дог или газировку у многочисленных продавцов, сделать ставку, другими словами: потратить лишние монеты на радость организаторам. Ходили слухи, что когда-то, давным-давно, на Турнире одновременно проходило до четырех боев, а тотализатор вообще был запрещен, но с тех пор, как руководством проекта занялись концы, эти варварские пережитки были решительно ликвидированы. Главные специалисты Тайного Города по шоу-бизнесу разнесли поединки во времени, разбавили напыщенных, но мрачноватых маршалов-распорядителей длинноногими красотками, ввели практику прямых трансляций наиболее интересных боев и запустили на удобренное таким образом поле пираний-букмекеров. А зрителю понравилось. Увядающий было Турнир ожил и постепенно вошел в тройку самых рейтинговых шоу Тайного Города, уступая лишь знаменитым гонкам «Сто километров Мурция» и открытому чемпионату города по элементарному покеру. Торговая марка Турнира по-прежнему принадлежала Ордену, но прибыль мероприятие стало приносить значительно большую.
* * *— Муба, давай!
— Вперед!
— Покажи ему!!
Оживление вокруг северного ринга достигло апогея. Многочисленные зрители поддерживали яростно атакующего хвана свистом и возгласами, не позволяя усомниться в том, кто считается фаворитом поединка и на кого сделано большинство ставок. И Муба оправдывал надежды.
Высокий хван, облаченный в легкие черные доспехи, неутомимо и виртуозно работал четырьмя мечами, напоминая сорвавшийся с авиационного двигателя пропеллер.
— Не оставляй ему шанса!
— Дави его!!
Мубе пытался противостоять здоровенный голем с безобразной, стилизованной под человский череп головой, украшенной для пущего сходства витыми рогами. Чудовище размахивало блестящей алебардой самого устрашающего вида, но выдержать напор разъяренного хвана было не в состоянии.
— «Ангел Сатаны» (м), модернизированный, — вслух прочитал программку Артем. — Выдающееся создание мастера големов Карла де Понта, рыцаря мастерской Превращений Ордена. Всесокрушающее сочетание неистовой силы и потрясающих магических способностей сделали «Ангела Сатаны» (м) одним из главных открытий Кубка Големов и…
Молодой наемник перевел взгляд на ринг. Одно из главных открытий сделало неудачную попытку перейти в контратаку, на мгновение открылось, и Муба, поймав соперника на левый верхний меч, молниеносно провел излюбленный прием хванов: «боковые ножницы». Правые клинки четырехрукого ринулись навстречу друг другу, один сверху, второй снизу, и, с легкостью преодолев одно мелкое препятствие, едва не ударились друг в друга, разминувшись в самый последний момент. Зрители разразились овацией. Полный рыжий мужчина, стоявший в синем углу ринга, покачал головой и направился к техническому коридору — Карл де Понт понял, что схватка для Ангела закончилась.
