Алекс Орлов - Острова
– Эй, начальник, выходи! – крикнул какой-то из местных, стуча в стекло со стороны Веллингтона. Полковник сейчас же спрятал фляжку и приоткрыл дверь.
– Здравствуй, дорогой! – нараспев произнес невесть откуда появившийся бородач. – Я расскажу тебе все, что знаю, а ты будешь мне благодарен…
– Эй, начальник, выходи! – начали стучать в окно Хирша и почти одновременно со стороны Шойбле.
Каким-то образом бородачи незаметно подобрались к колонне, должно быть, выскочив из укрытий, чтобы вот так сразу подойти и сказать: «Начальник, выходи!»
Джеку это совсем не нравилось. Эти улыбки, однообразные приветствия, фразы с одинаковыми интонациями, короткими, как кодировочные группы. А еще ему не нравилось то беспрекословное следование их просьбам, которое он увидел со стороны упрямого Шойбле, разумного Хирша и совершенно непредсказуемого Веллингтона. Теперь все эти люди стояли снаружи и выслушивали какие-то странные речи на совершенно непонятном языке, хотя отдельные слова Джек понимал.
– Эй, начальник, выходи! – ударило ему по ушам, хотя произносили это по другую сторону стекла.
– Эй, начальник, выходи!..
– Я вижу твой первый день в новом доме, ты был удивлен тем, как много света в комнате, и ты был рад новым игрушкам… – гундосил абориген, работавший с Веллингтоном.
– А потом ты ударил соседскую девочку. Как ее звали?
– Брамина, – пролепетал Шойбле своему куратору.
– Правильно, Брамина. Ее мама пришла к твоей и пожаловалась на твое поведение, за что ты был поставлен в угол с тараканами. Ты помнишь, как они выглядели?
– О да! Они были ужасными!..
Джек вышел из машины, поскольку этот странный спектакль пугал его все сильнее.
– Сейчас я расскажу о самом сокровенном, что было в твоей жизни. Ты поверишь мне и станешь считать нас друзьями, – заговорил с ним тот, который вызывал на разговор и стучал в стекло.
– А кто ты такой и как тебя зовут?
– Мое имя Регул. Я буду твоим другом, и ты станешь мне повиноваться.
Джек чувствовал, что его сознание пытаются взломать, он физически ощущал это давление. Наверное, там, где у него еще оставалась какая-то защита, у других ничего не было. Хирш, Шойбле и Веллингтон вели себя, как перекормленные таблетками пациенты психушки, а того, что происходило с Бертуччи и его солдатами, Джек не видел, ему мешал невероятно тяжелый белый купол. Он давил все сильнее, заставляя сжиматься видимую часть пространства.
109
Тру-тру-тру-хра… Тру-тру-тру-хра… Как будто в большой бочке перекатывался какой-то мусор. Камни, обрывки сетей, поплавки из пустотелого ореха. Джек физически ощущал, как по нему проходятся каким-то лотом, выслеживая его на глубине. Он чувствовал себя маленькой рыбкой-песчанкой, которую накрыли сачком и тралят по дну палкой, заставляя выпрыгнуть из убежища и попасть в сеть. Но нет, он понимал, что вылезать еще рано, он видел полуприкрытые глаза аборигена, который нараспев повторял свои слова про друзей и про то, что Джек будет им повиноваться.
Джек уже понял, с кем они столкнулись, он понимал, что выступать против таких специалистов невозможно, если ты слабее их. Его противник был хорошо сконцентрирован, и требовалось как-то расслабить его, заставить потерять концентрацию и только потом – выныривать на поверхность.
«Без труда не вытянешь рыбку из пруда» – нет, это не то.
«Тише едешь – дальше будешь» – совсем не то. Джек что есть силы пытался удержать связь с реальным миром, вспоминая какие-то анекдоты, фильмы и пословицы. Пословицы подходили лучше всего, они не допускали какого-то изменения, они звучали, как код: «Против лома – нет приема…»
Есть еще продолжение: «…если нет другого лома».
А есть ли у него другой лом? Противостоять этому противнику в открытом бою он не мог, тот садил словами, как кувалдой. Чемпион, одно слово.
– Ты должен поддаться, ты должен смириться… – распевал бородатый, продолжая попытки вскрыть Джека.
Солдат уже повели к ближайшим постройкам – теперь Джек хорошо видел это, а здесь еще шли бои. Веллингтон упрямился, подпорченный алкоголем разум вел себя нестандартно, и на помощь одному бородачу пришел другой – поопытнее. Вдвоем они подсекли полковника и потащили на крючке.
Джек вспомнил свой дом, мать, козу. Вспомнил, как охотился на сапиг. Сейчас эти воспоминания были самыми важными, ведь это было его начало, его осознание себя и своей индивидуальности.
– Ты должен поддаться…
Простые слова, но как же сводило судорогой ноги, как кололо в пятках, будто приходилось бежать по раскаленным углям.
– Ты должен повиноваться…
«Сложи пальцы лодочкой – вот так…»
– Ты должен повиноваться, мы твои друзья. Я вижу твое детство…
«Врешь, сволочь! Ты не можешь пролезть и блефуешь!..» – мысленно воскликнул Джек.
«Главное, отвлечь его внимание, ведь после удара, пусть даже не сильного, он отпустит тебя или ослабит хватку и тогда – удар головой…»
«Но мне будет больно! Или нет?»
Джек вспомнил, как ощупал при этом свой лоб, ему показалась безумной идея ударить кого-то головой. А самому-то каково будет? Но кто наставлял его тогда? Кто давал эти советы?
«Не бойся, когда ты знаешь, что делаешь, тебе совсем не больно, а вот тому, кто не ждет атаки, – будет плохо… Но сначала – удар пальцами…»
«Лодочкой?» – переспросил Джек.
«Называй это лодочкой, если тебе так удобно».
«Ферлин!» – вспомнил Джек и от этого почувствовал прилив сил. Это ведь Ферлин обучил его всему, что он знал, это его советы он потом использовал и его наставления оттачивал опытом в настоящей войне.
110
Ударил Джек жестко. Должно быть, сработал эмоциональный настрой. Шум бочки с мусором немного утих, а противник посмотрел на него удивленным взглядом, не веря в то, что случилось.
– Это еще не конец, приятель, – сообщил ему Джек и, схватив за грудки, врезал лбом в переносицу – точно, как учил Ферлин.
Кайман свалился, и одним противником стало меньше.
В первое мгновение его коллеги ничего еще не поняли, но Джек не собирался давать им ни единого шанса. Распахнув дверцу пикапа, он выхватил револьвер и прямо поверх крыши сделал три быстрых выстрела.
Четыре – ноль.
Поняв, что происходит, остальные кайманы побросали работу и бросились к постройкам – но! Раз-два-три-четыре! Это те, что были в барабане. Потом Джек быстро скинул пустые гильзы, сорвал с липкой ленты еще четыре патрона – какие-то нестандартные, пули без оболочки.
И снова – раз! – два! – три! А четвертый успел отбежать достаточно далеко, но только не для Джека.
– Сыграем по другим правилам, – сказал он и сделал точный выстрел. Потом сбросил гильзы и сел в машину.
