Кирилл Юрченко - Первач
— Вы слышите? — крикнул Тихон. — Неужели вы можете не слышать?..
Но он был один, в чей мозг проникали голоса.
Однако его тревога не осталась без внимания — к общей растерянности примешался страх. Все принялись озираться, но что они могли рассмотреть в таком густом тумане.
— Прошу вас, успокойтесь! Не надо бояться, вы должны отбросить все негативные эмоции! Это особенно вас касается, Рогов.
— Да пошел ты! — сержант махнул рукой. — Кто бы там ни прятался, сейчас они у меня получат!..
Схватившись за автомат, он нацелился в туман, собираясь полоснуть очередью.
— Рогов, стоять! — крикнул Гузенко. — Занять круговую оборону! — приказал он. — Всем оружие к бою! Полное внимание! Злотников, что ты чувствуешь?
— Я слышу голоса! — ответил Тихон. — Я не знаю, кто эти существа, но их много.
Тихон залег в траву вместе со всеми и наблюдал, как группируются бойцы, приводят автоматы в готовность.
— Оружие не поможет, — сказал он.
Гузенко косо взглянул на него.
— Это мы еще поглядим.
Слыша стройный хор голосов, но не умея разобраться в нем, Тихону трудно было понять, чего ожидать в скором времени.
«Возможно, это все-таки „птицы“… Если так, то я хотя бы немного знаю, как себя вести. Но смогу ли я вдолбить это в голову каждого?»
— Вероятно, они реагируют на наши эмоции. И в первую очередь на страх, — сказал он Гузенко. — Так было, когда предыдущая группа попала в эти места.
— И чем это чревато?
— Из всех живым остался только один Алекс Эджертон.
— И что же мы должны делать?
— Перестать ненавидеть Полосу. Хотя бы попытаться сделать это.
— О чем вы там шепчетесь? — послышался голос Выдерги. — Мы тоже хотим знать.
— Я уже говорил. Нужно отбросить все отрицательные эмоции!
Рогов хмыкнул:
— Тоже мне, тренер-психолог нашелся.
Выдерга пропустила его замечание мимо ушей.
— И это поможет? — спросила она.
— Не знаю, — сказал Тихон. — Но это единственное, что нам остается.
Он услышал, как Рогов снова нарочито громко хмыкнул. Внутренний настрой сержанта перешел от злобы к смеси раздражения и страха — из-за того, что не видно и не понятно, кто враг, и что вообще происходит. И каких гостей им ждать из тумана. Да и остальные в разной степени испытывали примерно то же самое. За исключением Жихарева и Выдерги, пси-поле которых по сравнению с другими казалось более ровным и спокойным и практически не было деформировано страхом. Похоже, сами того не сознавая, они ближе остальных были к пониманию Полосы.
— Жихарев! — позвал Тихон.
— Я! — откликнулся тот.
— Что вы сейчас чувствуете?
Заметно отличавшийся простотой, рядовой Жихарев выложил все:
— Я подумал о смерти. В конце концов, что нас пугает? Что мы все сдохнем? Так это рано или поздно все равно произойдет. Не знаю даже, как сказать… Просто от этой мысли мне стало легче.
— Сержант Михайлова, а вы что скажете?
— Это так важно? — сухо спросила Выдерга.
— Очень важно…
— Блин, ты что хочешь, чтобы я тебе душу вывернула?
Но раздражения в ее голосе не было. Только сомнение. Он рассчитывал, что Выдерга поняла: ее ответ, как и ответ Жихарева, должен быть правдивым и имеет особое значение. И оказался прав: девушка не стала медлить с рассказом. Из чего Тихон заключил, что весь ее высокомерный настрой — не более чем фикция.
— Я вдруг подумала, что если нам суждено умереть, то я, наконец, смогу увидеться там со своим отцом… И надеюсь, он простит меня за то, что я была несправедлива к нему при жизни… — голос ее дрогнул, но только на мгновение. Тут же стал жестким, как и раньше, словно ей стыдно стало за свою слабость. — Этого достаточно? Еще вопросы есть?
— Нет. Больше вопросов не будет.
— И что все это значит? — раздраженно спросил Бакс. — Хочешь сказать, нам всем надо подумать о смерти?
— Да мы и так думаем о смерти! — проорал Рогов. — Бред это все! Говорю я вам! Бред!
— О смерти можно думать по-разному… — подал голос майор Гузенко и не закончил фразу.
Рогов неожиданно вскочил и, с яростью нажав на курок автомата, устремился в туман.
— Рогов, назад! — закричал Гузенко, но голос его утонул в грохоте выстрелов.
«Только не это!..» — сквозь треск автоматных очередей Тихон услышал, как заволновались голоса, готовые, наконец, перейти к действию.
* * *Никто не ожидал, что выстрелы прекратятся так быстро. Но тишина (а в голове Тихона голоса и не исчезали) длилась недолго. Из тумана донесся истошный вой сержанта.
— Что там такое? — заволновался Бакс.
Раздался треск ветвей. Судя по крикам, Рогов бежал обратно. Но слишком тяжелым и громким казался его топот. Создавалось впечатление, что дрожит земля. Волнами страх перекатывался меж бойцов и передался даже Жихареву с Выдергой. Теперь любой обман чувств одного из группы становился достоянием каждого. Один лишь Тихон мог контролировать себя. Пронзая туман своим зрением, он «видел», что это всего лишь Рогов. Остальное — и звуки, и дрожь земли — обман.
— Не стреляйте! — крикнул он. — Это Рогов. Не стреляйте!
Он ничего не мог объяснить, да и не успел бы — лишь наделся, что кто-нибудь из них послушается его слов. Но все зависело оттого, насколько прочно укоренился в них страх.
— Не стреляйте! Это Рогов! — снова крикнул Тихон.
Тяжелый топот и треск приближались. И большинство членов команды уже уверены были, что это не сержант. И вообще — не человек.
— Лейтенант Бакс. Прошу вас! — кричал Тихон. — Не вздумайте стрелять. Сержант Михайлова! Жихарев!
— Как не стрелять?! Как не стрелять?!.. — запричитал вдруг Арамзян.
И когда туман всколыхнулся, выплескивая из себя непонятный бесформенный кусок плоти, огромный, ни на что не похожий, Арамзян выстрелил первым. Но руки у него дрожали, и рядовой промахнулся. В ту же секунду бесформенный кусок обрел на миг некие реальные черты — именно те черты, которые нарисовало поддавшееся ужасу воображение Арамзяна, а возможно, и воображение всех остальных. Из расквашенной плоти показалась клыкастая морда, похожая на свиное рыло, с боков вылезли гибкие щупальца с многочисленными остриями шипов на концах.
Внушительных размеров мерзкое существо нависло над бойцами. Тихон решил, что теперь-то остальные точно измолотят его своими выстрелами.
— Не стреляя-а-а-а-ать! — что есть мочи заорал он, срывая голосовые связки, и, потянув за собой Бакса, бросился к Рогову.
Трос до боли натягивал мышцы, но Тихон упорно тащил за собой растерявшегося лейтенанта, который испугался настолько, что не думал сопротивляться. Трудно сказать, почему никто не стрелял — то ли правда послушались, то ли страх сковал мышцы. Да и просто бойцы могли бояться зацепить лейтенанта. И все-таки Тихону хотелось верить, что это именно он сумел остановить расправу, а равно в зародыше погасить бойню, подобную той, очевидцем которой стал Алекс Эджертон.
Когда они с Баксом подбежали, мерзкая тварь вновь превратилась в бесформенный кусок, и теперь быстро скукоживалась, на глазах проделывая обратную метаморфозу в сержанта.
Им с Баксом невероятно повезло, что за эти секунды Рогов сам не выстрелил в них. Ведь остальные члены команды тоже привиделись сержанту невозможными существами, не менее уродливыми, чем он показался Арамзяну. Когда Рогов испугался чего-то там в тумане и помчался назад, он никак не ожидал, что окажется перед группой чудовищ. Он мог бы выпустить в сослуживцев очередь. Секунда решала все. Но слишком оторопел в первый момент, а тут подоспел Тихон и толкнул Рогова.
И сразу исчезли голоса в мозгу Тихона.
Окончательно видимый всеми в своем привычном облике, сержант упал в траву, визжа от страха. Когда к нему подбежали остальные, он сжался в клубок, воспринимая их, как наваждение: боль и естественный шок отняли у Рогова изрядную долю рассудка. Даже когда боль прошла, он еще долго не подпускал к себе никого и шарахался от малейшего жеста или голоса. Постепенно затих. Всегда резкий и жесткий, Рогов неожиданно превратился в затюканное существо с потухшим взглядом. Был боец, а стал потенциальный клиент психушки. Что-то произошло с его сознанием, бойцы это понимали и оставили его в покое — на вопросы и приказы он не отвечал и ни на кого не смотрел, весь погруженный в себя.
Рогова оставили лежать в траве, и все мысли бойцов перешли в другое русло: они принялись активно рассуждать о причинах случившегося, о том, как они могли поддаться наваждению. Что же это был за прикол? Очередной трюк Полосы? «Они совсем не понимали последствий того, что произошло», — переживал Тихон. Решили, что сержант сошел с ума, меж тем как внутри его разума (он чувствовал это!) шла ожесточенная борьба, результат которой неизвестен. И если Рогов не сумеет найти правильное решение, он погибнет. Как пить дать…
