Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны
Возможно, я доживаю свои последние часы. У нормальных людей есть священники, которым можно покаяться перед смертью. Есть нотариусы, с которыми можно составить завещание. Я всего этого лишена. У меня были жизнь и любовь, а я не могла ни покаяться, ни завещать.
Когда-то кто-то сказал, что если наступит конец света и человечество будет знать об этом, то телефоны будут разрываться от звонков: люди станут признаваться друг другу в любви. Моя душа разрывалась тоже, но признаться не могла. Слишком сложно и опасно.
– Ты говорил, что все обо мне знаешь, – решилась я наконец.
Лео понял меня по-своему:
– Я никому не сказал. Ни Браейну, ни Тому. Можешь за это и не беспокоиться.
Он похлопал меня по плечу, успокаивая. От его прикосновений меня словно пронзило током. Нет, я не беспокоилась о том, что он скажет кому-то. Я беспокоилась о том, что он может не узнать обо мне еще больше.
– Я хочу сказать о другом. Я…
Больше я ничего не могла продолжить. Лео внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь угадать, о чем же я.
Я старалась не смотреть на него. Слишком уж он был близко. И слишком далеко одновременно.
– Что-то ты мне не нравишься, – сказал Лео. – Слушай, перестань хлюпать. Вечно эта твоя дурацкая привычка. А ну, возьми себя в руки. Завтра мы сделаем то, что должны. Подумай сам, кому еще делать, как не нам? Возможно, ты чувствуешь себя мелким и никчемным человечком. Но разве тут есть кто-то, кто был бы достойнее тебя, или Брайена, или Тома? Нет, это сделать должны именно мы. Больше некому. И никогда не принижай свои возможности, ясно?
Я лишь молча кивала головой. «Не принижай свои возможности». Я могу признаться ему в любви. Я могу, это точно. Никакая дрожь в руках или спазмы в легких не помешают мне это сделать. Вот сейчас я возьму, брошусь ему на шею и скажу, что люблю. Да, это надо сделать. Сейчас или никогда.
Я зажмурилась, чтобы не так было страшно, и кинулась ему на шею. Сердце так колотилось, что я не слышала больше никаких других звуков. Но это ничего. Мне нужно не слушать, а сказать самой. Всего лишь три простых слова: «Я тебя люблю».
– Я… – начала было я.
И вдруг Лео оттолкнул меня. Оттолкнул со всей силы, так что я ударилась о спинку дивана.
– С ума сошел? – спросил он и выругался.
Потом отвернулся от меня и ушел в другой конец комнаты.
Я не могла отлипнуть от дивана. Я до сих пор чувствовала тепло его тела. И вместе с тем его руки, отталкивающие меня. Злость и отвращение, с которой он сказал последнюю фразу. Я боялась взглянуть на него.
Надо было действовать не так. Надо было сначала сказать, что я женщина, а потом уже кидаться на шею. Да только что бы это изменило? Отвращение вряд ли бы куда-то делось. Да и злость тоже. Он не видит во мне женщину.
Дверь открылась, и на пороге возник Брайен. В руках он держал пластиковую бутылку воды.
– Ребята, что с вами? – спросил он. – Я как будто бы не дал вам потрахаться.
– Заткнись! – рявкнул на него Лео.
Я понимала, что это рычание больше предназначено мне, а не ему. Мне было стыдно, что я так бездарно начала этот разговор, не довела его до конца и бросила на месте, на котором нельзя оставлять разговоры.
– О, теперь я вижу, что действительно не дал вам потрахаться, иначе ты бы на меня так не орал, – сказал Брайен, заходя. – Бутылку я нашел всего одну. Но раз вам нет разницы, какую воду пить, я беру ее себе.
И для проформы он спросил:
– Вы не против?
Глава 65
– Надо немного поспать перед завтрашним мероприятием, – сказал Лео. – Вчера ночью мы этого не сделали. Так хотя бы сегодня.
– Как же, уснешь тут с вами, – бурчал Брайен. – От завтра зависит исход дела. Исход жизни, можно сказать. А ты предлагаешь глупо валяться с закрытыми глазами?
– Я предлагаю набраться сил.
Я думала, что Лео и Брайен останутся здесь, в нашей комнате. Но они сказали, что безопаснее будет уползти на нейтральную территорию. Во-первых, надо кое-что еще обговорить с Томом, дать задание Мэлу и Итену. А во-вторых, под утро сюда придут люди Волка и станут сгонять людей на первый этаж, чтобы там встречали корабль с Земли. Если Лео и Брайен не успеют убраться отсюда, они не смогут осуществить задуманное.
– Так что давай на этом прощаться, – сказал Брайен. – Удачи тебе, парень. Увидимся завтра либо на наблюдательном пункте победителями, либо на том свете мертвецами. Одно из двух.
Он подошел ближе, и мы обнялись на прощание. Я очень хотела, чтобы удача сопутствовала Браейну. Я желала ему это всей душой.
– Удачи и тебе, – сказала я и похлопала его по плечу.
Мы с Лео тоже шагнули друг к другу, но что-то как будто бы не давало нам подойти ближе. Я не знаю, что это было. Но эта сила одинаково исходила от нас обоих. Словно физический барьер, который можно было ощутить всем телом.
Если бы несколько минут тому назад я не пыталась объясниться ему в любви, все было бы по-другому. Он бы тоже обнял меня, и мне было бы легче.
Я не глядела на Лео. Он протянул мне руку, и она с трудом преодолела этот барьер между нами. Я подняла свою и тоже почувствовала, как трудно пробиться сквозь это несуществующее препятствие.
– Давай, – сказал Лео.
– Давай, – ответила я.
Я все еще хранила на своей ладони тепло его руки, когда Лео скрылся за вентиляционной решеткой. Он не посмотрел на меня напоследок. Он помнил, как я бросилась ему на шею, и весь этот эпизод казался ему неприятным.
Я влезла на стол и вставила решетку за ними. Так было проще, чем привязывать к ней веревки и поднимать изнутри.
Я заученно принялась ругать себя за все то, что натворила. Надо было сделать как-то по-другому или не делать никак. Я допустила самую глупую ошибку из всех, которые только было возможно.
Потом вспомнила, что обещала быть другом самой себе. Что было, то было. Нет смысла пилить себя. Я должна быть сильной. Хорошо, что я не призналась Лео в том, что женщина и что люблю его. Я бы только растравила ему сердце. Такие важные вещи как переворот в стенах уничтоженного корпуса надо делать с чистым сердцем, а не с бурей эмоций внутри. Так что мне сейчас тоже надо успокоиться и немного поспать. Завтра я должна быть в форме. От этого зависит многое.
Я завела будильник на полшестого. Прежде чем идти к Волку, мне надо наведаться к Джонни и дать ему снотворное. Когда волчья стая придет будить людей, пусть они даже заглянут в шкаф. Но мне нужно твердо знать, что Джонни они не добудятся.
У меня оставались последние две таблетки снотворного. Рано утром я принесла их Джонни. Открыла дверь в свою бывшую комнату и увидела, что там находятся целых три человека. Они спали, как попало, на кровати, обутые и одетые. На полу валялось несколько бутылок из-под пива. И в комнате стоял удушливый запах перегара.
«Черт!» – подумала я, останавливаясь на пороге. Я не знала, что делать. Заходить в эту комнату было опасно. Я разбужу людей. Я не смогу на глазах у них давать связанному человеку снотворное. Этот вариант отпадает. Какого черта эти трое пьяниц приперлись в мою комнату? Ведь еще вчера их тут не было!
Я потихоньку вышла, но продолжала стоять в коридоре, взвешивая за и против. Если я сейчас уйду, то, возможно, все обойдется. Ведь осталось три с половиной часа до исхода дела. Но эти три с половиной часа еще надо пережить.
А что если Джонни проснется и начнет звать на помощь? А что, если эти люди уже обнаружили его?
Мне надо хотя бы убедиться, что он все еще там. И все еще с завязанным ртом.
Я отворила дверь и вошла. Я старалась ничем не шуметь. Я прокралась к шкафу, тихо открыла его. Пока находилась спиной к спящим, прислушивалась к их дыханию. Оно было ровным. Один из них храпел.
Я посветила фонариком в шкаф. Джонни там не было. Я все еще пыталась светить во все углы шкафа и где-то разглядеть его. Безрезультатно. Лишь нашла на полу веревку, скрученную из простыни. Без Джонни.
Сердце мое колотилось как бешенное. Мне казалось, спящие могут проснуться только от этого стука. Я боялась даже представить, куда мог подеваться Джонни. И в каком виде? Он пришел в себя? Он все рассказал кому-то?
Что же мне теперь делать? Я не пойду добровольно к Волку. Пусть операция проходит без меня. Я исчезну в вентиляции, как Лео и Брайен. Я лучше буду включать эти пылесосы или делать что-то еще, но не выйду больше к каторжникам!
Тут у меня появилась новая мысль. А может, Джонни валяется где-то среди этих троих, только я его не узнала? Я кинула взгляд на постель. Нет, эти трое были совершенно другими людьми. У одного из них были спущены брюки. У другого расстегнута ширинка.
Я обошла постель кругом и увидела лежащего на полу Джонни. Его руки были по-прежнему связаны сзади, рот тоже. Брюки и веревка, связывающая его тело, валялись где-то отдельно.
Боже, что я натворила! Связала человека и оставила совершенно беззащитным в этом диком месте. Он не мог даже сопротивляться. То, что он мог быть без сознания в этот момент, меня не оправдывает. Наверняка был лучший вариант, что сделать с Джонни. Лучше бы я попросила Лео и Браейна взять его с собой через вентиляционную шахту. Они же тащили бесчувственного Иисуса из каторжного отделения в химический отсек. Могли бы приволочь к себе и Джонни.
