Олег Кулагин - Русская кровь
«Трупы» идут ко мне – узким проходом среди «паутинной» вязи.
«Не успеют», – мелькает мысль.
Вероятно, «улей» тоже понимает. Или что-то чувствует. Несколько десятков стволов синхронно оживают.
У всех у них – единственная мишень.
Округа озаряется вспышками.
Нельзя уцелеть под таким огнём. Мгновенье и сползёт по стене – не человек – красный, шпигованный свинцом кусок мяса…
А я жив.
До сих пор.
Будто пчёлы летят на цветок… Я их вижу. Даже могу различить.
Вот, совсем рядом, вращаются те, что калибром 5.45. Заметно крупнее – «пчёлки» 7.62. Наверное, из ПКМа… Мелкие, но пузатые – 9-миллиметровые из «ганса». Они – аккуратные, мало дают рикошетов…
Я зачарованно не отвожу глаз. И сквозь тяжелеющий воздух отступаю к двери подъезда.
Странно. Вдали, по-прежнему колышутся кроны деревьев. Но фигуры зомби в трёх шагах от меня оцепенели, как примороженные…
Небо темнеет.
Ураган крепчает. По двору бешено вертятся клубы пыли. За ними – десятки фигур. Мёртвые стрелки выскочили из укрытий. Идут в атаку и не жалеют патронов.
Туман исчез. Целое мгновенье удивительной ясности.
Хорошо видны панельные высотки у горизонта, танк «чейни», выруливающий из дальнего переулка…
Потом, тёмное небо обрушивается на землю. Проходит сквозь дома, разбрызгивая стёкла и куски рам. Сбивает с ног автоматчиков-зомби и бросает их на идеально-острые нити «паутины». Клочья тел сухими листьями летят по воздуху.
А я не чувствую даже лёгкого дуновения. И ни единого звука – будто в немом кино.
Захлопываю стальную дверь.
Успеваю заметить: безупречно ровная вязь «паутины» теряет форму – оплывает, словно воск у огня…
Иду к своим, в коридорчик перед квартирами.
– Ты смог! – вскрикивает Лери.
– Надеюсь.
Внутри сумрачно, зато теперь я вижу их лица. Царапину на щеке Майи и открытые, очень серьёзные глаза Ксюхи:
– Где… ты… лазишь?
– Тут, рядом, – бережно касаюсь её руки.
– А где… Инютин?
– Его нет, – бормочу, вслушиваясь. В окнах квартир уже звенит, осыпаясь стекло.
– Как… нет? – тревожится девочка.
– Они с Султаном остались… Прикрывать.
Что-то тяжелое упало за ближайшей дверью.
– Началось, – шепнул Крот.
В подъезде – темнеет. Глухая дрожь идёт по всему дому. Побелка сыплется на головы.
Майя укрывает лицо Ксюхи полой куртки. Лери слоняется над Базом.
Откуда-то с верхних этажей – грохот. В проём лестницы начинают падать осколки кирпичей.
За шаг от меня обваливается тяжёлый ломоть штукатурки.
Стены берутся трещинами.
Хреново. Если и потолок не выдержит…
Я осторожно высовываюсь из коридорчика.
Железную дверь на входе давно сорвало и куда-то унесло. Снаружи – мутная круговерть. Трудно что-то разобрать. На миг мелькает танк – тридцатитонный «чейни» вертит, будто щепку в водовороте… Обрывки «паутины» – той, что крепче стали – полощутся, как заурядные нитки…
Вспышка.
Я испуганно жмурюсь.
Нет, нормально. Это ведь не «светлячок». Ослепительно-белые искры проскакивают в клубах пыли.
Оттуда явственно веет жаром.
Этого ещё не хватало. Я утираю пот. В воздухе пахнет озоном. Но свежести это не добавляет.
– Трудно… дышать, – шепчет Ксюха.
А Баз молчит. Из под его спины расползается по площадке тёмное пятно. Когда я волок его сюда, наверное сорвал бактерицидную пенку… Он понемногу истекает кровью.
Я достаю нож, отрезаю лоскут от своей рубахи. Начинаю кое-как перевязывать.
– Пить… дайте, – просит Ксения.
– Тебе нельзя, – Майя открывает флягу и смачивает девочке губы, – Потерпи…
Сильный толчок. Майя едва не роняет воду.
С грохотом обрушивается кусок лестничного пролёта.
А в подъезде вдруг светлеет.
Я выглядываю из коридорчика.
Fuck!
Худшие подозрения оправдались. Завеса белого пламени надвигается из окон и дверного проёма. Краска на стенах уже вспыхнула. Вверх тянутся плотные клубы дыма.
– Что там? – спрашивает Лери. Она же до сих пор не видит.
– Нормально, – выдавливаю я.
Угу. Совсем хорошо. Даже если не сгорим – задохнёмся.
«Выброс энергии…»
Обидно из-за такого пустяка терять жизнь. Особенно теперь, когда лишь начал её вспоминать…
Я затравленно оглядываюсь. Ксюха что-то шепчет, как в бреду. Майя и Лери тревожно переговариваются. У них, незрячих – ещё есть надежда. Только Крот молчит. Кажется, он понял…
В подъезде трещат объятые алыми языками остатки оконных рам. Ручейки дыма выползают из дверей квартир. Жар растекается по воздуху.
А я цепенею. Моргаю, не веря глазам. Подбегаю, щупаю.
Пальцы не чувствуют тепла.
Быть такого не может!
Весь дом – в ловушке пламени. Огненные смерчи – снаружи и внутри. А эта, в древние времена наглухо забитая дверь проходного подъезда – реально холодноватая на ощупь!
Я вздрагиваю. Бросаюсь за автоматом.
И начинаю колотить в деревянную дверь прикладом.
Крепкая – даже не шелохнётся.
Чёрт!
Она же ведёт на улицу. Как её без меня до сих пор не вынесло?!
Дым ест глаза. Першит в горле.
Я не останавливаюсь.
Без толку. Лишь вмятина на коричневой поверхности.
Fuck!
Приклад сломался.
Ещё удар.
Шатается!
Или это дом дрожит?
Опять летит на голову штукатурка. В клубах пыли и дыма – надсадный кашель Крота…
Я отбрасываю изуродованный автомат. С разбега, бью в дверь плечом.
Резкая боль.
Но это мелочь… Такая мелочь. Когда в лёгкие врывается свежий холодноватый воздух.
Прыгаю через висящую на одной петле дверь.
За ней – туман. Густой, как молоко.
Два шага…
Я будто спотыкаюсь. Глотаю сухой ком в горле.
Рывком бросаюсь назад. Ныряю в дым, в едкий чад.
– Эй, сюда…
Уже ни хрена не видать. Ощупью вдоль стены… Только бы не отрубились. Я могу не успеть…
– Все сюда!
Вот они, мои хорошие! Прикрыли лица, дышат сквозь влажные тряпки.
Я подхватываю База:
– За мной… Все за мной!
Поворот. Ещё несколько метров. Жутко длинных… Сверху падают дымящиеся головешки.
Перешагнуть через дверь. В молочный туман… И вынырнуть к яркому, слепящему с непривычки солнцу. Прямиком в волшебный, одуряющий аромат сирени…
Глава 22
За дверью – весна.
Наверное, тут конец мая. Ароматы, звуки… Разноголосое, цветное половодье…
Колышется на ветру сочная зелень. Птичий щебет долетает из сквера. А вдали за кустами и асфальтовыми дорожками – вопли ребятни. Футбольный матч – в самом в разгаре.
Я помню ту спортплощадку.
Я знаю, что там, за кустами.
Турники с облезлой краской. Кое-как скошенный газон. На краю всегда пробивалась упорная лебеда…
А если миновать футбольное поле и свернуть за панельный дом – увидишь трёхэтажное, из красного кирпича здание.
Школа… Моя школа.
Я опустил База на траву – молодую, яркую. Совсем не похожую на ту – из города мёртвых.
Рядом – выложенная камнем площадка. Посреди, в крохотном фонтане журчала струйка. Можно напиться и умыться.
Здорово!
Жаль, что мои друзья – до сих пор ослепшие. Но мне лучше. И им должно полегчать.
– Привал, – объявил я сиплым голосом, – Тут безопасно!
– Где мы? – прошептала Майя.
– Это сквер. А там, фонтан с водой… Здесь хорошо… Сирень цветёт.
– Вижу.
Я радостно вздрогнул. Оклемалась после «светлячка»?! Так быстро!
Притянул её к себе и поцеловал в запылённую щёку. Она мягко высвободилась. Смущённо моргнула:
– Это твой город?
– Наш, – кивнул на Крота, – И твой тоже…
Я схватил руку слепого. Мне хотелось, чтобы и он ощутил пусть малую часть всего нахлынувшего, невероятного:
– Слышите? Птицы поют… Мы вернулись! У нас получилось. Я отведу вас домой – только скажите куда.
– Не надо, – хрипло ответил Крот, – Сам дойду.
Я изумлённо на него уставился.
А Крот растерянно улыбнулся. Он смотрел на меня обоими глазами. Ясными, внимательными… На левом – уже нет бельма. И даже шрамы заметно разгладились.
Я молча пожал его руку.
Отошёл, кусая губы.
«Точка флуктуации». Лери не обманула.
Вокруг моего дома – не осталось тумана. За сломанной дверью не было дыма и пламени. Обычный густой сумрак подъезда. А в целых стёклах отражались солнечные блики.
Заглянуть бы туда… Подняться по лестнице на второй этаж… Дверь с овальной табличкой «27» – чёрные цифры на белом эмалевом фоне.
Вдавить кнопку звонка. И ждать шагов…
Нет.
Потом…
Мы пили воду из фонтана – удивительно вкусную. Привкус ржавчины совсем её не портил… А где-то вдали щёлкал соловей.
Баз – до сих пор в «отключке». Лучше его не трогать. Ксюхе опять смочили губы. Девочка лежит тихо. При ярком свете заметно насколько она бледная.
Нельзя ждать исцеления. Что-то надо делать. Искать врачей, лекарства…
Здесь ведь должны быть врачи?
Иногда дальними аллеями проходили люди. Странно, нас будто не замечали.
