Юрий Иванович - Благосклонная фортуна
– Эх! Мне бы мой меч! – И уже для замерших друзей добавил: – Лучше бы я полуторником рубился, чем с этого дряблого лука стрелял.
Попадать с десяти метров, где сидели самые ближние бандиты во главе с десятником, оказалось вполне просто. И пока вопящие от страха злодеи пытались понять, кто и откуда на них обрушился, они остались без десятника и без восьми своих подельников. Все-таки когда стреляют два высших профессионала по хорошо видимым им целям, жертвы в стане врага становятся фатальными. Напоследок пятеро разбойников организовались, встали клином и, оградившись большими щитами, попытались с мечами ринуться на прорыв, тут уже эмиссар отвёл душу. И прыгал на редеющий клин до тех пор, пока не положил всех. Только двое разбойников чуть ли не с самого начала отбросили оружие в сторону, разлеглись на животах и сложили пальцы в замок на затылке. То есть сдались молниеносно. А потому их добивать никто не стал. Хотя руки за спиной ворчащие мэтры быстро им связали. И ворчать не постеснялись на командира:
– Ну и чего ты метался вокруг клина, как собака возле медведя?
– Только нам прицел сбивал! Боялись в тебя попасть ненароком…
А по тропе, уже разобравшись и рассмотрев, что к чему, с радостным воем мчался виконт Алый:
– О-о-о! Откуда?! Какими судьбами?! Почему?!
– Все рассказы потом! – оборвал его радостные вопли командир. – Давай вместе с Форшем на дорогу, к дальнему костру! Слиш! А ты в тоннель за людьми! Пусть поторопятся! И вещи пока не хватают, в последнюю очередь за ними пойдём. Главное, чтобы сами успели на скалу взобраться! Не хватало только нежданного возвращения всей банды!
И сам, показывая пример буйной работоспособности, принялся собирать в лагере разбойников припасы пищи, воды и корма для животных.
Глава 28
Покорительница небес не сдаётся
А в потайном подвале, чуть ли не в самом центре столицы Чагара, события развивались своим чередом. Во всей столице комендантский час в дневное время и в самом деле отменили, и в город наконец-то вольно въехали караваны крестьян, привезшие накопленные излишки продуктов. Торговля шла даже на той площади, где злоумышленники подслушивали и получали последние новости.
В первые полдня выйти на поверхность преступники не решились. Зато постановили подслушивать постоянно, без перерывов. Что помогло в первую очередь Мааните оставаться с каждым самцом по отдельности и проводить нужную моральную обработку. Причём при этом она в полной мере пользовалась своим низким, томным и мелодичным голосом, от которого у мужчин мурашки по всему телу пробегали. А это, в свою очередь, позволило настороженно прислушивающейся принцессе подслушивать некоторые отрывочные фразы и понять самое главное: бывшая звезда гарема пытается аккуратно стравить обоих мужчин в смертельной драке.
Она бы ещё больше поразилась змеиной хитрости, если бы могла подслушивать всё дословно. К примеру, Маанита, оставшись наедине с бароном Вакером, повисла на нём словно беззащитный вьюнок и зашептала перепуганным, умилённым голосом:
– Дорогой! Я за тебя переживаю…
– С чего бы это? – ухмыльнулся тот.
– Боюсь ошибиться, но граф стал с тобой ужасно груб и дерзок. Ты заметил, как он жёстко и с ненавистью оборвал твой рассказ?
– М-м! – скривился барон от досады. – Да он сам урод!
– Не спорю с тобой, тебе виднее. Всё-таки ты его знаешь гораздо больше, чем я. Но меня потрясает его неблагодарность именно к тебе. Ведь это только благодаря твоей отваге, ловкости и лихачеству мы сумели убежать из дворца. Я уже не упоминаю об этом чудесном месте, где благодаря твоей предусмотрительности, гениальности и прозорливости мы сумели спрятаться.
– Хе-хе! В самом деле куда бы вы без меня ткнулись…
– Верно, любимый! Но почему же граф этого не ценит?
– Да потому что болван полный! И скотина безмозглая! – бесился Вакер.
– Ох, милый, а мне кажется, что тут ещё две причины есть. И ты их сам прекрасно видишь, но благодаря твоему рыцарскому духу и доброму сердцу стараешься не обращать на это внимания…
– Ну да, вижу… – барон сделал вид, что всё понял и задумался над этим. – И видит Судьба, что прощаю этому ублюдку очень многое… Но как ты сама обрисовала бы и объяснила обе причины?
То есть он и сам подозревал напарника во всём на свете, но в данный момент хотел, чтобы красивая разумница сама ему все свои мысли разжевала. Та и принялась со всем присущим ей жаром убеждения шептать да наговаривать.
Дескать, первая причина – это сокровища. Те самые, которые Маанита в количестве четырёх сундуков через подставных людей успела спрятать в небольшом городишке на границе Чагара. По описаниям, там должно было хватить на покупку среднего королевства. И вот, мол, когда она описывала и перечисляла схороненные в сундуках реликвии, граф слишком уж с большой ненавистью поглядывал на барона. Тут самому последнему идиоту становилось ясно: как только граф увидит сундуки, жить его сопернику останется считаные секунды.
А почему сопернику? Да потому что он жутко ревнует Мааниту к Вакеру! А когда остаётся с ней наедине, то угрожает убить даже её, чтобы она немедленно перестала одаривать ласками своего любимого.
В конце оглашённого доказательства Маанита умело пустила слезу и пылко зашептала, трепетно прижимаясь к барону:
– Милый! Умоляю, береги себя! Если с тобой что-то случится, моё сердце разорвётся от горя и печали! Ты должен выжить! Обязан продлить свой славный род! И мы с тобой обязаны забрать наши сокровища! Вся моя дальнейшая жизнь и все мои романтические надежды связаны только с тобой! Мой единственный!..
И для закрепления своего внушения, одаривала счастливчика всем спектром физического удовольствия, которым владела в совершенстве.
Через два часа озлобленно посматривающие друг на друга мужчины менялись на своих местах дислокации. И теперь уже граф, оказавшийся в спальне, а то и в главной подвальной комнате, где тоже было некое подобие кровати с балдахином в углу, получал свою порцию внушения, ласки и пылкой страсти. И опять звучали те же самые слова, только с точностью до наоборот. Маанита умоляла графа поостеречься и любыми средствами спасти их будущее счастье. Мало того, ушлая женщина не стеснялась шептать каждому, что сделает аборт, уничтожив дитя Грома Восьмого, и родит детей только от своего любимого. А это особенно тешило их мужское самолюбие.
Взаимная ненависть между самцами, которые себя ещё пару дней назад считали верными соратниками, разрасталась, словно гниль во влажном и полном отбросов месте, куда нет доступа солнечным лучам.
