Джеймс Фрей - Ключ Неба
Сара Алопай
Перу, Хульяка, Каса Исла Транкильо
Сара не спит, когда ровно в 3:17:57 ночи дверь ее комнаты открывается.
Но она притворяется спящей.
Она лежит на боку спиной к двери и сжимает в ладонях пистолет.
Кто бы ни вошел сейчас в комнату, он движется бесшумно – или, по крайней мере, так думает. Этот человек много тренировался, умеет оставаться неслышимым и невидимым, но все же недостаточно, чтобы обмануть ее тонкий слух.
Значит, это не Яго.
Значит, это слуга, который пришел забрать поднос с пустыми тарелками и стаканами. Сара подождет, пока он или она приблизится, и потом сбежит из комнаты и пробьет себе дорогу из убежища Тлалоков. Она подумывала о том, чтобы убить и Яго, но решила, что это было бы чистой воды самоубийством. Не потому что она не сможет его победить, а потому что сейчас для нее самое главное – вырваться на свободу.
Даже если это означает, что на какое-то время она лишится Ключа Земли.
Даже если это означает, что ей придется оставить то, за что она так боролась, – то, из-за чего она убила Кристофера. Человек крадется через комнату. Сара ожидает, что он остановится у стола и заберет поднос.
Но он не останавливается.
Сара заставляет свое тело расслабиться, как если бы она спала.
Она ждет.
Человек подбирается к кровати. Останавливается. Ждет.
Это мужчина. Сара слышит его дыхание.
Судя по дыханию, этот человек гораздо массивнее, чем Яго.
И гораздо старше.
Сара сбрасывает с себя одеяло, ногами обхватывает шею мужчины, проводит захват и слышит знакомый болезненный звук – щелк!
Она вскакивает на кровати и целится в своего противника из заряженного пистолета. Но выстрелить так и не успевает: мужчина хватает ее за лодыжки. Сара падает на кровать, но пистолета из рук не выпускает.
Мужчина выбрасывает руку вперед, хватает ствол пистолета, направляет его вниз и шипит:
– Хватит, Сара. Если они услышат, то придут за нами. За нами обоими.
Это Ренцо.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Сара в полный голос. Ренцо наклоняется к ней. Сара чувствует его дыхание. От него пахнет вином, сыром и сигарами.
– Пожалуйста, шепотом.
Сара видит в полумраке его круглое лицо. Выпуклые глаза.
Тонкие усы.
– С чего бы это? От тебя так и смердит Гитарреро Тлалоком. – Забудь о Гитарреро. Яго хочет тебя видеть. Ему нужно тебя увидеть.
– Тогда почему он не пришел сам?
– Он занят. Если ты хочешь пережить эту ночь, заткнись и иди за мной.
– Почему я должна тебе доверять?
– Потому что я верю в святость Игры. И верю в моего Игрока.
А мой Игрок попросил привести тебя.
Сара выпускает рукоять пистолета и хватает Ренцо за кадык так быстро, что даже сама удивляется. Она сжимает пальцы.
– Недостаточно убедительно.
Ренцо только выкатывает глаза. Говорить он не может. Сара бросает быстрый взгляд на дверь. Та открыта. Сара может покончить с этим человеком и наконец выбраться из комнаты.
Она может сбежать.
Сара сжимает пальцы еще сильнее.
Ренцо издает хрип, выпускает ствол оружия, хватает ее за плечо, ногтями оставляя на нем кровоточащие полосы, и протягивает к Саре сжатый кулак.
Встряхивает рукой.
Сара не разжимает пальцы.
Тогда Ренцо раскрывает кулак. Какой-то маленький предмет падает на смятое одеяло.
Ключ Земли.
Сара ослабляет хватку.
Ренцо отталкивает ее от себя, быстро отступает назад на три шага и останавливается, с трудом переводя дыхание.
– Он… Он… Он сказал мне отдать это… – хрипит Ренцо.
Сара молча поднимает Ключ Земли с кровати.
– Он сказал мне отдать это тебе, – твердо произносит Ренцо. Вытирает глаза. Он быстро приходит в себя – надо отдать должное его тренировкам. – В знак доброй воли. Он не хотел, чтобы тебя тут заперли, но ему пришлось им подыграть, чтобы сделать то, ради чего он сюда приехал.
– Аукапома как-там-ее?
– Да. Пожалуйста, пойдем. Здесь уже небезопасно.
– А что, когда-то было? – саркастически спрашивает Сара.
– Сейчас опаснее, чем раньше. Китаец кое-что устроил. Увидишь еще. Но сейчас надо уходить. Яго отвлек охрану – я был с ними и следил за камерами. – Ренцо указывает на пятнышко на стене, отмечающее, где установлена скрытая камера. – Идем. Сейчас же.
Сара покрепче обхватывает пальцами Ключ Земли. Чувствует прилив сил. Чувствует, как в ней просыпается желание Играть.
– Почему бы просто не убить меня?
– Возможно, это было бы лучше. Но, как я уже сказал, я верю в моего Игрока, а он велел мне не убивать тебя.
– Пока, – добавляет Сара.
– Он велел мне не убивать тебя, – повторяет Ренцо.
Он спихивает Сару с кровати и располагает подушки и одеяло так, чтобы казалось, что девушка все еще спит. Отдает ей пистолет, берет ее за запястье и смотрит на часы.
– У нас есть девяносто секунд, чтобы убраться из дома.
Ты идешь?
Взгляд Сары застывает. Она мертвой хваткой сжимает пистолет. Ключ Земли становится все теплее и теплее. До нее доносится свежий запах сада – запах окружающего мира, все еще живого, все еще сильного.
И она тоже.
Живая.
Сильная.
– Да, Ренцо. Показывай дорогу.
Байцахан, Маккавей Адлай
Перу на границе с Боливией, Десагуадеро, улица Пуно Десагуадеро
– Молись, чтобы это оказались они, – говорит Байцахан. Он сидит на водительском сидении, выдвинутом вперед до предела: только так Байцахан с его ростом в пять футов и два дюйма может дотянуться до педалей. Он ведет машину с тех пор, как они проехали деревню Акора, что на юге Хульяки: так Маккавей может смотреть в сферу, чтобы держаться на безопасном расстоянии от машины ольмека. Байцахан так и не поставил набатейца в известность о том, что его новая рука способна держать древний передатчик.
Чтобы раскрыть этот секрет, нужно выбрать правильное время.
Правильное – и смертоносное.
Они сидят в переулке, разглядывая пропускной пункт на границе Перу с Боливией. На часах 7:17 утра.
Игроки добрались сюда за два с лишним часа с учетом короткой остановки, во время которой они избавились от тела. Все это время они ехали молча, что вполне устраивало обоих. Вокруг простирался бесплодный, но по-своему живописный пейзаж.
Им надоело Играть по таким правилам.
Никакого сражения.
Никаких убийств.
Маккавей помог той женщине прошлой ночью не без причины.
Не просто для того, чтобы заполучить форму наемников Тлалока. Он хотел оставаться наготове, хотел сохранить привкус чужой крови во рту.
Байцахан – не единственный, кто любит убивать.
Но пока что им обоим приходится ждать. И наблюдать.
И ждать.
И это их совсем не устраивает. Потому они и грызутся.
– Молись? Ты мне угрожаешь?
– Я только имел в виду, что не хочу их упустить. – Байцахан отводит бинокль от лица. Он видит задние огни машины ольмека – невзрачной «Мазды». Смотрит, как водитель говорит о чем-то с боливийскими пограничниками.
– С этой штукой мы можем выслеживать людей по всей планете. Мы никого не упустим.
– Мы уже должны были пересечься с этим ольмеком – если, конечно, это он. Он выглядит по-другому. Что он сделал со своими волосами?
– Может, ему надоело быть брюнетом? Понятия не имею.
Просто успокойся. Ты ноешь, как баба.
– Я не баба!
– Но и не мужчина, Байцахан.
– Да ты и сам еще не мужчина! Сколько тебе – восемнадцать?
Девятнадцать?
Еще один человек, который ошибся с возрастом Маккавея. Ему 16. И до чего же ему это нравится! Но Маккавей не отвечает. Не надо больше дразнить дунху.
– Я просто пошутил, Байцахан.
– Не люблю шуток.
– Ладно, без шуток.
– Я серьезно.
– Ладно, просто заткнись.
– Хорошо. И ты тоже.
– С удовольствием.
И они оба замолкают.
Байцахан достает смартфон из кармана и снимает блокировку.
Надевает наушники и выходит в Интернет.
Маккавей наблюдает за границей. Люди спешат из Боливии в Перу на работу. И туристический бизнес здесь, кажется, процветает. Маккавей думает, что те, кто приезжает сюда – просто богатые фанаты путешествий, решившие внести озеро Титикака в свой список мест, которые нужно повидать, пока не наступил апокалипсис. Чем-то они похожи на него самого или на Байцахана. Тоже игроки, только играют они в другую игру, гораздо менее смертоносную.
Жизнь идет своим чередом.
Чему быть, того не миновать.
– Посмотри. – Байцахан прерывает размышления Маккавея, протягивая ему смартфон. Маккавей опасается того, что Байцахан собирается показать ему какую-то гадость – останки людей после взрыва разорванные или обезглавленных животных. Байцахан выдергивает наушники из разъема.
