Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ
«Мы должны держаться вместе, чем теснее, тем лучше, — передал он Терезе. — Пусть другие дерутся; наша задача — прорваться в Нору». Он почувствовал себя последним трусом, но ещё сильнее было осознание ответственности: вся борьба, все жертвы будут напрасны, если им с Терезой не удастся, вбив в компьютер код, открыть дверь к Создателям.
«Знаю! — отозвалась она. — Я от тебя не отстану!»
— Внимание! — закричал Минхо, высоко воздев своё оружие: обвитую колючей проволокой палицу в одной руке, длинный серебристый нож в другой. Он взмахнул кинжалом в сторону стаи гриверов — лезвие зловеще сверкнуло. — За мной!
Не дожидаясь реакции других, Страж ринулся в бой. За ним — Ньют, не отставая ни на шаг, а дальше последовали остальные приютели. Плотно сбившийся отряд яростно вопящих парней с оружием наперевес кинулся в атаку. Томас с Терезой стояли, держась за руки, приютели на ходу толкали их, обдавая запахом пота и страха, но юноша и девушка не двинулись с места, поджидая возможность для прорыва.
Как раз в тот момент, когда раздался грохот первого столкновения мальчишек с гриверами и воздух наполнился криками боли, рёвом моторов и стуком дерева о сталь — мимо Томаса пронёсся Чак. Юноша быстро выбросил вперёд руку и сцапал толстячка за локоть.
В его глазах плескался такой недетский страх, что у юноши чуть сердце не разорвалось. В этот краткий миг он принял решение.
— Чак, ты пойдёшь со мной и Терезой, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Чак бросил быстрый взгляд на разгоревшуюся битву:
— Но... — и затих. Томас понял — мальчик испытал облегчение, хотя ему и стыдно в этом признаться.
Томас предпринял попытку спасти достоинство друга:
— В Норе гриверов нам понадобится твоя помощь. А вдруг там нас поджидает какая-нибудь из этих тварей?
Чак с готовностью кивнул. Со слишком большой готовностью. Томас снова ощутил укол печали в сердце. Желание вернуть Чака домой охватило его сильнее, чем когда-либо прежде.
— Ну, что ж, — сказал он, — возьми Терезу за другую руку. Пошли.
Чак подчинился, стараясь напустить на себя храбрый вид и не обмолвившись ни словом. Наверно, впервые за всю свою жизнь, решил Томас.
«Им удалось проделать брешь!» — прокричала Тереза в мозг Томасу — у него чуть череп не треснул от её вопля. Она указала вперёд: приютели неистово сражались, пытаясь оттеснить гриверов к стенам, и в середине коридора действительно образовался узкий проход.
— Вперёд! — крикнул Томас.
И он понёсся, Тереза — за ним, таща за руку Чака. Они бежали на предельной скорости, с ножами и копьями наготове, прямиком в центр кровавой драки, в наполненный воплями и грохотом коридор, ведущий к Обрыву.
Вокруг них кипела битва. Приютели сражались отчаянно, подгоняемые бушующим в крови адреналином. Шум сражения эхом отзывался от каменных стен: крики и стоны людей, призывы на помощь, лязг металла о металл, рёв двигателей и замогильный вой гриверов, жужжание пил, клацанье клешней — всё сливалось в жуткую какофонию войны. Царил серый и кровавый хаос, сквозь который там и сям проблёскивала убийственная сталь. Томас старался не смотреть по сторонам, сосредоточившись только на одном: двигаться вперёд, только вперёд, через узкую брешь, пробитую сражающимися приютелями.
На бегу Томас твердил кодовые слова: ПЛЫТЬ, БРАТЬ, КРОВЬ, СМЕРТЬ, СТЫТЬ, ЖАТЬ. Им оставалось преодолеть всего несколько десятков футов.
«Что-то резануло меня по руке! — воскликнула Тереза. В тот момент, когда Томас услышал её крик, он почувствовал, что ему самому что-то вонзилось в ногу, но не оглянулся и не отозвался. Он осознал полную безнадёжность их предприятия, и охватившее его отчаяние было подобно вязкой болотной жиже, оно лишало воли и заставляло опустить руки. Но юноша постарался не поддаться ему и упорно гнал себя дальше.
Вот и Обрыв, за ним мутно-сизое небо, всего-то футов двадцать[13] осталось. Он ломился вперёд, таща за собой друзей.
Сражение кипело по обе стороны от прохода, но Томас отказывался смотреть на дерущихся и игнорировал призывы о помощи. Прямо наперерез ему выкатился один из гриверов — своими клешнями он сжимал парня, лица которого не было видно. Тот отчаянно извивался, стараясь высвободиться, и раз за разом всаживал свой нож по самую рукоятку в мерзкую, похожую на китовую шкуру. Томас на полном ходу вильнул влево. В уши ему ударил хриплый гортанный крик, означающий, что приютель проиграл поединок и теперь погибал мучительной смертью. Крик длился и длился, разрывая воздух, перекрывая все остальные звуки сражения, пока не ослабел и не затих. Сердце Томаса облилось кровью, он лишь надеялся, что это был не один из его близких друзей...
«Не останавливайся!» — приказала Тереза.
— Сам знаю! — вслух огрызнулся Томас.
Кто-то проскользнул мимо, походя оттолкнув их. Справа к ним, вращая выпущенными лезвиями, кинулся гривер. Приютель, толкнувший Томаса, атаковал монстра двумя длинными клинками. Они рубились, металл звенел о металл. Томас слышал голос, заглушаемый грохотом битвы, тот кричал, повторяя всё время одни и те же слова: что-то о том, что он должен бежать, что его защитят... Это был Минхо, это его звенящий от отчаяния и изнеможения голос.
И Томас продолжал свой путь к Обрыву.
«Они чуть было не достали Чака!» — разорвал ему мозг истошный крик Терезы.
К ним подтягивались новые и новые гриверы; приютели спешили на подмогу. Уинстон подхватил лук и стрелы Алби и теперь стрелял во всё нечеловеческое, что шевелилось, больше промазывая, чем попадая в цель. Рядом с Томасом бежали незнакомые мальчишки, отражая нападения гриверов своим кустарным оружием и в свою очередь атакуя киборгов. Звуки битвы: стук, лязг, вопли, завывания, рёв двигателей, вжиканье пил, свист лезвий, треск шипов о каменный пол, призывы на помощь, от которых волосы вставали дыбом, — нарастали громоподобным крещендо, разрывая барабанные перепонки.
Томас тоже орал во всю мочь, но упорно продвигался к Обрыву, и наконец, застыл на самом краю. Тереза и Чак врезались в него, и все трое чуть не слетели прямо в бездну. На долю секунды Томас прикипел взглядом ко входу в Нору гриверов. Он висел прямо в воздухе, обозначенный тонкими лозами плюща — Минхо и его Бегуны в своё предпоследнее посещение Лабиринта перекинули зелёные плети в дыру, закрепив их другие концы на лианах, оплетающих стены коридора. Теперь шесть или семь лоз протянулись от края обрыва к невидимому квадрату входа и висели в небе, исчезая, словно обрезанные, в пустоте.
Пора было прыгать. Томас замешкался — его на мгновение обуял страх. Сзади — битва, впереди — иллюзия. Было от чего прийти в смятение. Но он быстро очнулся.
— Тереза, ты первая. — Он пойдёт последним — хотелось лично убедиться, что ни девушка, ни мальчик не достанутся гриверам.
К его изумлению, она ни секунды не колебалась. Пожав Томасу руку и стиснув плечо Чака, Тереза оттолкнулась от скалы и немедленно сгруппировалась, подобрав ноги и прижав руки к бокам. Томас затаил дыхание. Но вот она скользнула между протянутыми в пустоте лозами и исчезла. Просто исчезла — и всё, как в воду канула.
— Ух ты! — взвизгнул Чак. Похоже, крошечный кусочек его прежнего «я» прорвался сквозь владеющий им страх.
— Не вопи, — рявкнул Томас. — Ты следующий! — И прежде чем мальчишка начал упираться, подхватил его под мышки, крепко сжав туловище Чака. — Оттолкнись обеими ногами, а я подброшу тебя. Готов? Раз, два, три! — Он крякнул от напряжения и бросил Чака в отверстие Норы.
Чак с криком полетел сквозь пустоту и едва не промахнулся мимо цели, но успел уцепиться ногами; затем он скользнул в дыру, ударяясь о края люка всеми частями тела, и тоже исчез. Храбрость мальчика восхитила Томаса. Чёрт побери, он любил этого маленького засранца, любил, как если бы они были братьями.
Томас подтянул лямки своего рюкзака, сжал в пальцах своё наспех сделанное копьё. Душераздирающие крики сзади подгоняли его — людям требовалась его помощь, некогда предаваться раздумьям. «Делай, зачем пришёл!» — приказал он себе.
Весь напружившись, он уперся древком копья в каменный пол, оттолкнулся левой ногой от края Обрыва и взмыл в сумрачное небо. Потом прижал к себе копьё, напрягся и нацелился ногами в отверстие.
И провалился в Нору.
ГЛАВА 57
Когда он проскальзывал через люк входа, его кожу словно ожгло холодом — начиная с пальцев вытянутых в струнку ног и затем вверх по телу, как будто он проваливался сквозь тонкий ледок в замерзающую воду. Тьма сгустилась ещё больше, когда он ударился подошвами о какую-то чересчур гладкую поверхность. Он поскользнулся и упал навзничь — прямо в объятия Терезы. Девушка и Чак помогли ему удержаться на ногах. Чудо ещё, что Томас никому не выколол глаз своим копьём.
