Роберт Фреза - Русский батальон: Война на окраине Империи
— Сделав соответствующие изменения, — перевела она.
Говорят, что когда-то давным-давно жил один особенно благородный викинг, которого прозвали «любитель детей», потому что он не нанизывал за- хваченных ребятишек на копье, в противоположность своим собратьям.
Пятница (13)
— Матти, если нам понадобится заполучить качественную электронику, куда нам лучше отправиться? — спросил Верещагин, ожидая прихода остальных старших офицеров.
— Все, до чего еще не добрался Корягин, находится внизу, в Комплексе, — если вообще существует. Видит Бог, мы с Юрием наворовали достаточно. А почему ты спрашиваешь?
— Можешь называть это любопытством.
— Вот ты говоришь «любопытство». Не хочешь ли объяснить мне, что вы с Раулем задумали? Ты притих дня на три. Рауль суетится, словно пчелка, и вовсе не надо им с Береговым лететь на Комплекс, чтобы до меня дошло, что происходит нечто странное.
— Иногда терпение — великая добродетель, Матти.
— Разумеется. Я сыграю свою роль лучше, если предварительно не прочитаю сценария. Полагаю, тебе известно, что у ковбоев на юге неприятности. Их пшеницу поразила какая-то грибковая зараза. Конечно, она может быть и местного происхождения, но…
— Время слишком уж подозрительно подходящее. Буры не умели выращивать пшеницу — только сорго с повышенным содержанием клейковины и просо.
— Верно. — Харьяло еще сильнее нахмурился. — Слышу шаги Юрия. Что, уже пора?
Действительно, уже слышалась неровная прихрамывающая походка батальонного сержанта. Невезучая команда Ласотовича не вернулась, и теперь Малинин выглядел старше своих лет.
— Да, Матти. Думаю, самое время, — ответил Верещагин, Потом обратился к Санмартину: — Как у тебя, Рауль?
— Мы обнаружили три лагеря. Можем обстрелять их вечером. Но не раньше.
Нужно было видеть лицо Харьяло в этот момент. Человек Эбиля, лейтенант с сонным лицом по имени Ольрогге, тоже поднял глаза с явным интересом.
Санмартин оглядел присутствующих и обратился к Матти:
— Матти, помнишь тех невинных ребятишек-африканеров, которых я отпустил?
— Тогда я подумал, что у тебя в голове замкнуло. Из этих сорока гаденышей сейчас все сорок палят по нам. Лично мне уже осточертело слышать: «Мы бедные маленькие голландские мальчики…»
Санмартин холодно улыбнулся.
— Всего двадцать семь — остальных мы с извинениями повязали. Но, хоть двадцать семь человек и палят сейчас по нам, необходимо помнить, что мы послали их в большой мир с ответчиками в казенных частях. Я привел аппаратуру в действие три часа тому назад. Мы не сможем повторить этот трюк дважды, но, возможно, этого и не понадобится. Что касается меня, я таскался на экскурсию в Кругерсдорп.
Харьяло изучал его лицо.
— Ретталья был прав, — сказал он наконец. — Ты Человек с двойным дном. А не было ли у нас сегодня предложений поприличнее, Антон?
— Нет, насколько припоминаю, — простодушно ответил Верещагин. Он оглядел присутствующих. — Тебе достается ферма Эландслаагте, Пауль. Можешь взять двадцать шестой взвод гуркхов и самолеты. Нельспрейт — Петру. У Эбиляесть две роты в зоне действия, они тоже твои, а еще оперативно созданный взвод гуркхов. В распоряжении Рауля двадцать седьмой взвод. Разведчиков и инженерно-саперный взвод поделите пополам… Остальные гуркхи отходят к службе безопасности. Помнить о маскировке и карантине. Матти, прошу, не лезь вперед, — прибавил он твердо, и никто не спросил, почему это. Чуть погодя с оттенком былой веселости в голосе он поинтересовался: — Ну что, джентльмены, чего мы ждем?
Санмартин поднялся со стула. Ханс говорил, что на этот раз все будет иначе, победят хорошие парни.
— Я не переиграл? — спросил Харьяло, когда все разошлись.
— Нет, ты сделал все как надо, Матти, — задумчиво пробормотал Верещагин.
Эти игры нужны для того, чтобы сделать из них настоящих солдат, подумал он. И тотчас же мысленно оговорился: из тех, кто выживет.
— Матти, командир седьмой роты рвется в бой, но опыта у него маловато. Мне понадобится твоя твердая рука, чтобы он не наломал дров и сохранил голову.
— А Рауль?
— Рауль растет. Думаю, можно предоставить ему самостоятельность. К тому же Лев будет рядом.
К тому времени, как Санмартин возвратился в Йоханнесбург, «Аякс» трижды прошел над Кругерс-дорпом и окрестными лесами и сделал все нужные снимки. Евтушенко и Береговой получили копии и, разложив их на полу, стали изучать с помощью увеличительного стекла, ползая на коленях. Евтушенко получил четыре команды из разведвзвода.
— Ты времени даром не терял, — бормотал он, подползая к фотографии церкви.
Кругерсдорп был самой маленькой из трех целей. Населенный пункт состоял всего из пяти десятков строений. Буры набьются туда как сельди в бочку — им будет там слишком тесно, чтобы они смогли достойно защищаться.
— Они все там, в поселке, все нормально, — спокойно отозвался Береговой. Он указал на одно из строений. — Если это не бункер, то я куплю эту штуку и передам по наследству внукам.
— У Льва как?
— Там шатается слишком много народу. Погляди на эти следы, ведущие к складам на северо-западе. Бараки. Может быть, кто-то еще есть в лесу — там, где снимок слегка пестрит, — заметил Евтушенко.
— А что насчет бункеров?
— По одному на каждом краю. Еще три вдоль дороги. Их скрывает опавшая листва, но в инфракрасном свете видны пластиковые сетки.
Санмартин поднялся и потянулся.
— Мне кажется, Берри, что у нас есть наметки плана.
Солнце уже садилось, для обмена мнениями это был не вполне традиционный час. Двое гостей Верещагина явно чувствовали себя не в своей тарелке.
Надин Джоу похоронила сестру. Джеймс Мак-клосленд, Маленький Джим, занял место отца. Эти двое могли говорить за всех фермеров.
Верещагин пригласил гостей сесть.
— Готов сообщить вам, что мы предпринимаем все усилия к прекращению конфликта с африканерами. Для восстановления мира мне потребуется ваша помощь — вам нужно будет только придержать своих сторонников и их последователей.
Маленький Джим ожидал чего угодно, только не подобного заявления.
— Вы что, к бурам нанялись? У нас нет ни одной семьи, где бы не оплакивали чью-то смерть! Они убили моего отца! На их совести пара тысяч имперцев! Они там покатываются со смеху с ружьями в руках — а вы говорите о мире?
Губы Надин Джоу искривила еле заметная циничная усмешка. Верещагин заморгал.
— Бесспорно, но, если поляжет еще несколько тысяч буров, это все равно не вернет к жизни вашего Отца. Мы довольно потрепали буров и на этом не остановимся. К тому же ваша помощь хоть и желательна, но не так уж необходима. Возможно, вам интересно будет узнать, что директор «ЮСС» слишком много разъезжал, не давая этому удовлетворительных объяснений. Это оказалось связано с некоторым дефицитом на складах боеприпасов компании — он явно не ожидал, что мы следим за этим. Мы казнили его четверть часа назад.
Молодой Макклосленд, отпрыск влиятельного рода, понятия не имел, что это значит, — в отличие от Надин Джоу. Юго Туг до самого последнего момента, пока его не удавили в собственном кресле, продолжал верить в то, что дело можно уладить «в рабочем порядке». Он умер очень нехорошей смертью.
— Терпеть не могу, когда что-то творится у меня за спиной, — продолжал Верещагин. — Я не намерен проводить геноцид против африканерской нации. Мое дело — направить энергию в нужное русло. Мы поняли друг друга?
И, поручив молодого Макклосленда нежным заботам Надин, Верещагин занялся более насущными проблемами.
Когда стемнело, войска бесшумно выступили в путь. Это была легкая трехкилометровая прогулка — в конце пути их должны были подобрать вертолеты.
Под командованием Санмартина были три его стрелковых взвода и отделение разведки. Кольдеве и Окладников возглавляли другую половину клещей, они должны были получить по дороге бронетехниг ку, группу из инженерно-саперного взвода, три миномета, а также группу разведчиков и гуркхов.
Береговой был оставлен на месте с четвертым минометом, осиротевшими птенцами Хигути и изрядным количеством тяжелого вооружения, прилипшего в разное время к рукам Матти Харьяло. Его делом было создать иллюзию, что 3-я рота находится там, где ей и надлежало быть, — именно так должны были думать повстанцы, скрывающиеся в лесах.
Шестерни хитроумного механизма бесшумно завертелись. Ночные действия разворачивались вовсю. После того как Санмартина подберут большие птички, они вернутся за Полярником. Оперативный взвод гуркхов назначили передовым отрядом Полярника. Лучевая болезнь уже начала сжимать их в своих объятиях — они не слишком маневренно передвигались, но были очень, очень злы. Роты Эбиля двигались на север по дороге вдоль Красной реки из Чалктона, они представляли собой молот, который должен будет вдребезги разбить самый крупный из трех лагерей противника, а Коломейцев — наковальню. Третьей силой был Палач. Штурмовикам и вертолетам до поры до времени велели держаться в стороне.
