Юрий Иванович - Битва за Оилтон
– Ну, с ними понятно, и поздно что-то менять. А вот Гарольда, Армату и всех остальных наших друзей следует хоть как-то разыграть.
– Как? У меня ничего в голову, кроме видеокамер, не приходит, – призналась Патрисия. – Или, может, мне одеться в самый роскошный наряд и вызвать их для личной беседы как ее высочество? А ты вынесешь меня на аудиенцию на руках. А?
– Хм, камеры – это неплохо, но вот с платьем…
Судя по тому, как майор скривился, таким способом на его друзей не слишком подействуешь.
– О! Придумала! – Теперь глаза его невесты уже искрились весельем. – Завтра с утра первым навестим Гарольда в госпитале и сделаем так…
Глава тридцать первая
3595 г., 12 июля, Карласкен
С самого утра капитан Стенеси устроил своему лечащему доктору маленький скандал. Начал с того, что на ногу ему ступать совсем не больно и он может смело покинуть госпиталь. В ответ получил замечание, что следует еще двое суток ходить на костылях, и только потом будет возможна выписка. Гигант на это стал слезно обещать, что будет прыгать на костылях и ездить в инвалидной коляске целую неделю, своевременно являться на осмотр и все такое, лишь бы его выпустили на свободу немедленно.
Невозмутимый врач даже голос в ответ не повысил:
– Будете ругаться, скандалить – задержу еще на сутки.
Повернулся и вышел. Так что некоторое время Гарольд только и мог, что высказывать свою ругань в сторону неодушевленной двери. Палата была одиночная, а стоящие в кувшине цветы на ругань совершенно не реагировали. Раненый уже собирался перебраться в свою коляску и поездить по больничным коридорам, с целью хоть какой-то разминки для рук, как к нему в палату ввалились Тантоитан и Клеопатра. Отчаяние сразу сменилось бурной радостью, а хорошее настроение зашкалило за верхнюю отметку. Но после первых обменов репликами о здоровье и самочувствии Стенеси не удержался и стал жаловаться:
– Вы уж мне помогите! Что это за издевательство, держать полностью здорового офицера в этом удушливом заведении?
– Как? – раздался ответ в два голоса.
– Ты, как командир, можешь меня потребовать для какого-нибудь срочного задания, а ты, подруга, как особа приближенная к высшим людям в ставке императора, помоги своему жениху надавить на кого следует.
Вот тут двое визитеров к раненому другу и закручинились.
– Ты знаешь, Гарри, – Танти выглядел весьма расстроенным, – что военное время кончилось, и меня никто уже за вашего командира не считает. Мало того, по приказу императора меня назначили в отдел реконструкции и строительства столицы.
– А меня выперли из охраны, – пожаловалась девушка.
– Но хуже всего, что мы сами пришли к тебе за помощью.
Гарольд сразу подобрался и потянулся за костылями:
– Так это я – мигом! Только помогите до камеры хранения добраться и оружие там забрать!
– Да нет, дружище, оружие здесь не поможет. Дело гораздо сложней, и… Как бы это сказать деликатнее. Понимаешь, вчера имел аудиенцию с его величеством, так помимо моего нового назначения меня обрадовал решением малого совета: в награду за мои подвиги, лояльность и отвагу меня как самого лучшего воина решили женить на самой высокопоставленной девушке нашей империи. Догадываешься на ком? Вижу, что нет. На Патрисии Ремминг!
Капитан Стенеси, при всей своей огромной массе мускулов, ожирением мозга никогда не страдал. С сообразительностью у него было все в порядке:
– За дурака меня держите? Или шутите?
– Да нет, честное слово! Вот и она подтвердит!
Притихшая принцесса печально кивнула.
Но все равно Гарри так просто не купился и потребовал от друга клятву, которой они всегда клялись в случае особо пикантных ситуаций:
– Поклянись!
– Клянусь нашей дружбой! – без зазрения совести выпалил Танти. – Что сам император отдал мне руку своей дочери.
Это уже было серьезно. Гарольд задергался, с жалостью поглядывая на парочку влюбленных и не в силах сообразить.
– Чем же я могу помочь?! Это ты сам должен кричать, возражать и ставить в известность о своей невесте! Ты ведь не товар на рынке, который можно купить, обменять или подарить кому угодно! Да и вообще, ты чем думал во время аудиенции у императора?
– Да ты понимаешь, такая сложилась политическая обстановка, что иначе никак. Долг, честь, ответственность – все вместе наслоилось. Поэтому мы и хотели попросить у тебя: напиши несколько рапортов на имена императора, маркиза Грока, командира дивизиона, в которых ты выражаешь свой протест таким методам женитьбы и требуешь немедленной свадьбы Тантоитана Парадорского с Клеопатрой Ланьо. А? Будь другом? А мы их уже сами отнесем и вручим кому надо.
Капитан Стенеси сильно рассердился на друга. Еще несколько раз, вопросами с разных сторон, он выяснил некоторые дополнительные нюансы брака и не сдержался от ругани. Причем во всем винил только Тантоитана и страшно жалел несчастную Клеопатру. Девушка от этого даже прослезилась.
Но затем все-таки уселся строчить рапорты на принесенных листках чистой бумаги. Парочка его на это время оставила и поспешила к остальным раненым. Малыш, Граци, Феликс и Бергман согласились и сели писать рапорты сразу. А вот Алоис проявил завидную осведомленность и стал спорить:
– Что-то тут не так! Такого не может быть в любом случае. Это запрещают законы империи, это совсем не похоже на взвешенные поступки и рассудительность императора и совсем не согласуется с твоим поведением, Танти. Если ты не захочешь, то тебя правители и всей Вселенной не заставят. Тем более, зная твою любовь и постоянство в этом вопросе, можно просчитать, что Клеопатру ты никогда по своей воле не бросишь. Да и она находится возле тебя и смотрит за тобой влюбленными глазами. Даже порой пытается улыбаться. А значит, логически напрашивается только два вывода. Конечно, если не считать такие, как твое частичное умственное помешательство.
Чернокожий аналитик сделал паузу, во время которой непроизвольно поглаживал свои заживающие после ранений ноги. Парадорскому стало очень интересно: до чего додумается эта живая аналитическая машина?
– Давай свои выводы!
– Первый: это банальная шутка, розыгрыш или нечто подобное.
– Я уже клялся Гарольду. Вот рапорты Николя и Арматы, которых мы разыскали с утра раньше всех. Ну и напоследок поклянусь тебе: я и в самом деле женюсь на принцессе Патрисии. И что теперь? Каков второй вывод?
– Элементарно! – Алоис перевел внимательный взгляд на девушку и стал припоминать, словно рассуждая про себя: – Сходства с покойной императрицей – очевидные. Возраст? Так лишний год запросто и приписать можно. Эта странная близость к ставке императора и чрезмерная опека со стороны высшего командования… – И затем уже более твердо, уверенно добавил: – Все говорит за то, что рядом с тобой, Танти, находится не кто иной, как принцесса Патрисия. Извините, ваше высочество, не могу вас приветствовать стоя, доктор еще не разрешает вставать.
Два визитера после этого нахмурились, шагнули к раненому и, словно сговорившись заранее, положили ему руки на плечи.
– Да ты очень опасный тип! – воскликнул Парадорский.
– И очень, очень сообразительный! – поддакнула ему девушка.
– Прав был Серджио, когда утверждал о твоей незаменимости.
– Так что теперь придется к тебе приставить дополнительную охрану: чтобы шпионы или диверсанты не выкрали. Столько нагородить на ровном месте! Кошмар! – строго сказала девушка, но потом не смогла удержаться от улыбки: – Неужели ты и в самом деле догадался?
Алоис хмыкнул, потом заморгал глазами и попытался выдавить из себя улыбку:
– Нет, я только предположил.
– Ладно, гений ты наш антрацитовый! – воскликнул Тантоитан, тормоша товарища обеими руками за плечи. – Молодец! Не поддался на наш розыгрыш, и поэтому твои рапорты, увы, не украсят наши фамильные альбомы.
В ответ Алоис начал нервно хихикать, и время от времени из него вылетали слова:
– Надо же, вон как головоломка сложилась… голова вроде правильно сработала… глаза тоже… а все равно… не верится!
– Но за то, что ты оказался самым сообразительным, – торжественно провозгласил Парадорский, – тебе и будет предоставлено право лично сообщить каждому из друзей, в чем они заблуждались. Только чур, делать это лишь после того, как соберем рапорты вот в эту папочку. Договорились?
Затем коротко оговорили некоторые детали, помогли товарищу перебраться в комфортное инвалидное кресло да поехали собирать рапорты. Гарольд к тому времени даже на чистовик свои рапорты накатал. Причем оформил свои рассуждения довольно дипломатически, понимая, к кому они идут на стол. Просто напирал на то, что сердца любимых разъединять нельзя и в любом случае майор Парадорский, дескать, не будет счастлив с запуганной, никогда не видевшей света принцессой. Только эту одну грубость и позволил в одном из рапортов. Да и то на имя полковника Капочи. Мол, военный военного поймет и никогда не выдаст.
