Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)
Сталкер принес в их «дом» не только надежду на спасение, но и веру в будущее. Из его уст они узнали о существовании обитаемых станций, о Полисе, о тысячах выживших… Для отчаявшегося семейства новость оказалась шоком.
Оставив свой сухой паек, Ходок ушел, чтобы вернуться с защитным снаряжением. Несмотря на уговоры Виталия, сталкер наотрез отказался вести в обитаемое метро всех сразу.
— Только по одному, — упрямо твердил он. — Слишком опасно. Случись что — всех не отобью. И не просите!
— Ходок, — сказала тогда Ирина. — Вы обещаете, что все будет хорошо?
На сталкера с надеждой смотрели пять пар глаз. Во взглядах выживших легко читались боль и отчаяние… И он не мог, не имел права обмануть их ожидания.
— Обещаю, — твердо произнес Ходок. — Слово сталкера.
Так начался их «переезд» в новый дом.
* * *Наутро, когда к переходу готовили дочь, первоначальный план пришлось менять на ходу. Девчушка наотрез отказалась идти с «чужим дядей» и разревелась в голос. После недолгих уговоров Ходок уступил, решив вести одновременно и Аленку, и Ирину. Нацепив на девочку защитный костюм и кое-как приладив противогаз, Ходок соорудил из рюкзака некое подобие детской «переноски», куда и посадил Аленку.
— Я с тобой, дочка, — успокаивала Ирина. — А дядя тебя покатает.
Оказавшись за спиной у сталкера, девчушка притихла и принялась с опаской ощупывать надетый противогаз.
Сталкер тем временем проверил костюм Ирины и, накинув на плечо ремень автомата, угрюмо бросил:
— Пора. И не волнуйтесь, все будет хорошо… Я же обещал.
Они ушли. Перед тем, как Виталий затушил лучину, маленький Коля перехватил взгляд отца, распознав безграничную тревогу… и надежду.
* * *Как и раньше, раздался условный стук. Виталий раскупорил дверь бункера, но снаружи никого не оказалось. Лишь условный стук повторился, но уже где-то там, в темноте коридора. Выставив пистолет перед собой, отец семейства двинулся во мрак. Прошел метров пять, пока снова не услышал стук… но уже за спиной. Он запаниковал, кинулся обратно, к спасительному бункеру, но уткнулся в голую стену без всякого намека на дверь. Этого не могло быть, но дверь исчезла! Потеряв контроль над собой, Виталий принялся бить по стене кулаками, пока не почувствовал на себе пристальный взгляд. Оглянуться было страшно, но еще страшнее было стоять и бездействовать в ожидании неизвестного. В зловещей тишине послышался невнятный шорох… Еще… Что-то медленно приближалось, шуршало и плюхало, раздвигая продолговатым скользким телом многолетнюю пыль бетонного пола. Образ неведомой твари настолько явно встал перед глазами Виталия, что он, не в силах больше выносить эту муку, резко обернулся… и зашелся в безмолвном крике. Прямо перед ним, на полу, лежала отвратительного вида огромная, покрытая слизью многоножка… с головой Коли! Ее бока судорожно раздувались, а на лице сынишки блуждала идиотская улыбка.
У Виталия разом перехватило дыхание. А из темноты уже медленно тянулся хвост чудовища с мощным роговым наростом на конце. Свернувшись в кольцо, хвост коснулся пола. Два коротких стука. Два длинных. Три коротких. Четыре длинных.
Виталий закричал и… проснулся.
— Папа, папа! Что с тобой? Проснись, папа! — Коля судорожно тормошил отца за ворот рубашки.
Тот вскочил, стирая со лба испарину. Отдышался, пришел в себя. Успокоил сынишку, уложив его спать. Зажег лучину, выпил воды. И для успокоения оглянулся на закрытую дверь… с откинутым засовом!
Лоб мгновенно покрылся каплями холодного пота. Ведь это был сон! Или нет? Вернув засов на место, Виталий лег на дряхлый матрас и попытался успокоиться. Всему есть объяснение. Даже тому, что случилось этой ночью. Скорее всего, приступ лунатизма. Последний раз подобное случалось с ним еще в раннем детстве, когда маленький Витя вставал среди ночи и бесцельно слонялся по квартире, пока родители не укладывали его в кровать. Почему бы старой болезни не проявиться сейчас, в такой нервной обстановке? Кое-как успокоившись, Виталий провалился в глубокий, без сновидений сон.
* * *Свое слово Ходок сдержал. Появился ровно через двое суток — грязный, угрюмый и, как всегда, молчаливый. Так же, как и раньше, сел у стены, утолил жажду и, буркнув короткое «все в порядке», лег спать.
Виталий не решился рассказать про инцидент, произошедший ночью. И, как оказалось, зря. Приступ повторился снова, а сталкер, проснувшись, едва успел помешать отцу семейства покинуть бункер.
— Давно это началось? — Ходок был предельно серьезен.
— Нет, — Виталий глотнул воды, медленно приходя в себя. — Второй раз… Ну и в детстве случалось. Хотя с тех пор столько времени прошло… Не понимаю, из-за чего снова началось.
— Это «зов», — уверенно заявил сталкер. — Тебя ведут. Что-то вроде гипноза. Есть такая тварь — редкая, но очень опасная. Засела, мерзота, где-то неподалеку и щупает пространство вокруг. На тебя вот настроилась… Теперь не успокоится, пока сам ей в утробу не залезешь. За тобой, Виталий, с этого момента глаз да глаз нужен.
— Дядя Ходок, вы же ее убьете? — подал голос Коля.
— Попробуй, выследи… Долго. И опасно.
— А меня она тоже… чувствует? — паренек брезгливо поморщился.
— Не волнуйся. Если кошмары не снятся, значит, не засекла.
Коля подошел к сталкеру, сел рядом, сочувственно посмотрел на отца, перевел взгляд на Ходока.
— Тогда отведите сначала папу.
Сталкер удивленно уставился на парнишку. Виталий в возмущении подскочил с матраса.
— Ты что говоришь?! Олух! — Виталия понесло. — Совсем рехнулся! А тебя здесь одного прикажешь оставить?
— А это выход, — перебил Ходок. — И, похоже, единственный.
Теперь Виталий в возмущении буравил взглядом сталкера.
— Колю она не видит… — Ходок наклонился к пареньку. — Ты точно решил?
— Да. — Коля был белее мела, но храбрился изо всех сил.
Понадобилось еще несколько часов, чтобы убедить Виталия в правильности единственно возможного решения. Настало утро, и, крепко обняв сына на прощание, Виталий ушел вслед за сталкером. Николай остался один.
* * *Массивная створка медленно приоткрылась. Сталкер впихнул Виталия в предбанник станции и, не сводя глаз с ленты эскалатора, нырнул следом. Дверь мгновенно захлопнулась, лязгнул затвор. Они были в безопасности.
— Как добрались? — Навстречу вышел бородатый верзила, облаченный в костюм химзащиты.
— Норма. — Ходок поднял руки, вставая под струи обеззараживающего раствора.
Дежурный щедро обдал путников из шланга, смывая с комбезов уличную заразу.
— Жора, это Виталий. Проводишь его к остальным, в Полис.
— Не вопрос! — верзила приветственно похлопал Виталия по спине. — Сделаем. А ты как, надолго?
— Поменяю снарягу и назад. Там паренек один остался…
* * *Николай боролся изо всех сил. Сначала он почувствовал жажду но вода ее не утолила. С каждой минутой становилось все хуже. Отчего-то стало нестерпимо жарко, и единственным спасением казался коридор за дверью, в котором, несомненно, должно быть прохладно и уютно! Прикосновение к холодному металлу засова на миг отрезвило мальчика. Он вспомнил слова сталкера и с отвращением отпрянул от двери, в красках представив то, что подстерегало снаружи. Теперь Николай уже почти физически ощущал, как что-то мерзкое ворочается в голове, слепо обшаривает сознание в поисках лазейки. Пытаясь избавиться от несуществующей жары, мальчик плюхнулся в резервуар с водой и закричал: кипяток нестерпимо жег тело. Выскочив, Николай не обратил внимания на отсутствие ожогов на коже. Если это и был морок, то настолько реальный, что противиться этому было выше его сил. Мальчик отодвинул засов и нырнул во тьму коридора.
Натыкаясь на стены, падая и обдирая колени, Коля устремился вперед, навстречу легким дуновениям прохладного ласкового ветерка. Преодолев несколько метров, различил впереди тусклый свет. За поворотом его ждало чудо…
Никогда в жизни Коля не видел подобной красоты. Посреди станции, источая неяркое мерцающее сияние, покачивался огромный бледно-голубой цветок. Полупрозрачные лепестки мелко вибрировали, длинные тонкие жгуты-сенсоры хищно шевелились, ощупывая пространство в поисках добычи. За массивной водянистой тушей-бутоном мутанта тянулся широкий след из густой фосфоресцирующей слизи, отмечая путь, проделанный гидрой в поисках строптивой жертвы. Но ничего этого Коля уже не видел. Он слепо двигался навстречу волшебному цветку, навстречу желанной прохладе и бесконечному покою.
А потом по нервам хлестнула волна отрезвляющей боли. Гидра неистово заколыхалась, на собственной шкуре испытав действие настоящего жара.
— Не-е-ет! — Мальчик ринулся вперед, пытаясь оградить «цветок» от внезапно вспыхнувшего огня. — Я иду!
