Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
— Насчёт ив не знаю, но ветла меня с ног до головы намочила, когда я дрова колол, — вмешался в разговор Крон.
Товарищи подошли поближе к месту захоронения и оказались на заброшенном кладбище. Разница культур чувствовалась во всём, в том числе и в манере исполнения надгробий. Странные, непонятные формы покосившихся деревянных крестов, потемневших от времени, сразу же напоминали о том, что сталкеры далеко от своей родины. Кресты все были увешаны шнурками, с кисточками на концах.
— Это надо не полениться, с собой на кладбище, молоток с гвоздём нести, — удивился Пифагор, в отличие от Сутулого с Кащеем, которые молча поминали усопших.
— А для чего вешают — чтобы вернуться? — спросил у Макинтоша Почтальон, дивясь не такой уж и заморской культуре.
— Ну, это уж само собой, разумеется, — утвердительно ответил проводник. — Но, опять же, как получится, а самое главное — когда…
— Пошли подальше от этого мрачного места, — предложил Бульдозер. — А то, в таком обществе, даже закусывать неохота.
— Почему ему есть не хочется? — спросила Наина Крона.
— Он хернёй страдает, в обывательском понимании этого слова!
— Грыжей? — ещё больше удивилась девушка.
— Кто? Почтальон?
— Нет — Бульдозер! Ну, и Почтальон — тоже.
— Ты меня совсем запутала, — обнял её за плечи Крон. — Я же сказал, что в классическом понимании этого слова. Всё постсоветское пространство, в лице бомжей, кормится на кладбище, а Бульдозер брезгует!
— Все? — ещё больше удивилась Наина.
— Ну, все не все, а вот подкармливает кладбище многих. Упреждая следующий вопрос, скажу сразу: собирают харчи, оставленные на могиле, а не выкопанные из них.
— А зачем оставляют? Это — как в Египте?
— Не совсем! — Крон крепче обнял её за плечи. — У нас подкармливают ворон и иже с ними. Короче: кто первый столоваться, тот и прав, а в стране Вечных Песков еду тщательно замуровывают в горшки. Ни себе, ни людям…
— Можно пойти в бар «Светлячок», — предложил Сусанин. — Магазин, с таким первоначальным названием, переоборудовали под бар — даже вывеску менять не надо.
Предложение приняли единодушно, тем более, что рассматривать достопримечательности местных погостов, ни у кого желания не осталось. Мрачные мысли чёрными флюидами проникали в самую душу, лишний раз напоминая о бренности бытия и тленности стареющих оболочек. Как ни хают их философы, за несовершенность и недолговечность, но добровольно расставаться с ними желают немногие.
— Ну что, — мрачно вздохнул Крон, — ждём в гости охотниц?
Сталкеры обречённо вздохнули и пошли в бар, готовясь принять круговую оборону. Жёлтое солнце, поднявшееся из-за горизонта, грело, уже по-осеннему, слабо. Товарищи кутались в амуницию и машинально нащупывали оружие, не понимая, зачем им таскать с собой столько стволов, если не в кого палить. Их так и подмывало разнести, при первой-же возможности, первый попавшийся балаган, превратив его в винегрет. Он не замедлил себя ждать, показавшись стеклянной витриной из-за поворота. Объявление на дверях гласило, что сегодня на сцене бара будет выступать кабаре «Балаган», который задвинет зажигательный канкан.
— Опа-на! — удивлённо воскликнул Комбат. — Если учесть, что в запретной зоне баб, по какой-то причине, нет, то я представляю, кто зажжёт на танцевальных подмостках.
Дед брезгливо поморщился, первым заходя в помещение. Доцент, как заведённый трактор «Беларусь», тарахтел рядом, этим брюзжанием выражая своё недовольство, по поводу глобального падения нравов.
— Так, может быть, это наши девицы? — предположил Комбат.
— Маловато их, для ансамбля! — возразил Почтальон, с подозрением рассматривая каракули, старательно выведенные на потрёпанной бумаге.
— Я лично, в этом не уверен, — не согласился с другом Пифагор. — По-моему, они вдвоём, судя по затратам энергии, дадут фору любому сводному балагану. Цыганскому — то-же…
— Проходите уже, наконец-то, в бар! — хором закричали Сутулый с Кащеем, и толпа резво прошмыгнула к стойке, не желая раздражать нервных товарищей, почувствовавших добычу, как гиены на охоте.
Бульдозер, от неожиданности, чуть не выломал дверь, испугавшись внезапного приступа ярости.
— Наболтаться не успеете, что ли? — зло спросил Сутулый и моментально забыл обо всём на свете, с интересом разглядывая предлагаемое меню.
Меню лежало на месте, а вот бармен куда-то запропастился. Как сказал Макинтош, его звали Чёрный и у сталкеров, сразу-же возникли вопросы, относительно прозвища.
— Он что — настоящий «Чёрный»? — поинтересовался Бармалей.
— Да нет, — махнул рукой Сусанин. — Так назвали — для прикола.
В глубинах подсобных помещений раздался грохот падающих ящиков и металлический скрежет оторванной вентиляции. Из туннелей мрачных переходов, не обременённых освещением, донёсся продолжительный нецензурный монолог бармена, переходящий в диалог с поломанным имуществом. Кроя прародителей винной тары отборным матом, Чёрный вспомнил всех предков сосны и вообще, хвойных деревьев, способных пополнить ряды ящиков на заднем дворе вино-водочного магазина. Берёза, так-же вошла в чёрный список и через непродолжительное время, из подсобной двери вышел бармен, прихрамывая на левую ногу. Почёсывая ушибленное место, он с удивлением обнаружил невероятно большое количество вновь прибывших, но узнав Макинтоша и Сусанина, сразу же успокоился.
— Давненько вы не приводили ко мне столько клиентов, — удовлетворённо сказал он проводникам, вместо приветствия.
— И тебе не хворать! — отозвался Гриша Макинтош. — Что это у тебя за «Балаган» сегодня вечером? Тут все заинтригованы…
— Да хрен его знает! Представляешь — напоил меня какой-то проходимец и уговорил на эту авантюру. Что будет после захода солнца, я и сам толком не знаю…
Товарищи вольготно расположились в пустующем зале, с интересом рассматривая внутреннее убранство. Клиентов в этот час не было, так что никто не мешал стонами и причитаниями строить грандиозные планы. Здание бывшего магазина больше всего подходило, скорее для ресторана, чем для бара, но это никого не смущало. Облезлые стены непонятного цвета роднили «Светлячок» с подобными заведениями, ставя их всех в один ряд с точками общепита советского периода. Только санкции сверху и гневный вердикт проверяющего, могли заставить директора раскошелиться на ремонт помещения. В этих местах ничего подобного не наблюдалось и инспекторы не шастали: ни по нужде, ни без нужды и соответственно — убранство осталось от предыдущей и канувшей в лету эпохи. С превеликим трудом и, можно сказать, по большому блату, удалось раскрутить Чёрного на бутылку приличного вина для Наины. Этим блатом послужила валюта, но всё-равно, бармена пришлось долго уговаривать, ссылаясь на то, что это именно тот случай, для которого вино и выдавалось из-под полы.
Наина категорично оценила манекены, размещённые в витрине и спросила Крона, занятого своими размышлениями:
— Тебе не кажется, что они здесь, несколько, неуместны?
— Кто? Кореша?
— Манекены за стеклом — это, всё-же, не парикмахерская…
Крон только сейчас обратил внимание на то, что куклы, стоящие между витринными стёклами, были обращены лицами, не традиционно, в сторону улицы, а в сторону посетителей бара. Манекенов нарядили, кого во что, не заботясь о писке высокой моды, тем более, что до Парижских лабазов было далековато. Розовые, чёрные и даже серебристые, они действительно нелепо выглядели в точке общепита. Комбат, нечаянно подслушавший разговор сладкой парочки, решил самостоятельно выяснить судьбу пластиковой армии, не вступая в ненужную полемику. Его тоже заинтересовало появление в витрине рекламных принадлежностей, уместнее бы смотревшихся в общественной бане, чем в забегаловке подобного типа. Бармен оживился, будто воспрянув духом, после продолжительного застоя и поведал короткую историю их появления:
— Манекены, в витрине, из бывшего Дома моды, расположенного в Торговом центре. Смотрю — стоят! Не пропадать же добру попусту…
История действительно оказалась настолько короткой, что посетители разочарованно вздохнули, уже приготовившиеся выслушать душещипательную повесть о крушении военного транспортного самолёта, или, на худой конец, товарного поезда. Даже БТР, везущий пластиковую армию на своих металлических боках и то, сошёл бы за мясо. А тут — всё банально…
— Меня не покидает ощущение, что в манекенах установлена следящая система, — поведал Дед Крону, о своих сомнениях, наклонившись к самому уху.
— Ну, это не ново! — ответил визави.
— Да, но принцип впечатляет! Не видно: ни микрофонов, ни телекамер — ничего, а эффект присутствия полный.
— Против них хорошо бороться с помощью огнемёта, — вмешался Доцент. — Предлагал нам Грек-барыга приобрести «Шмеля»!
