Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
Обзор книги Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
Николай Шмелёв
Поцелуй кобры. По следу Кроноса
Пролог
Фараон стоял перед странным зданием, полузасыпанного песком. Рабочие, под палящими лучами солнца, отчаянно пытались отгрести песок от строения деревянными лопатами, но вход частично был открыт, и несколько жрецов уже изучали невиданную технику, пытаясь по символам понять, что это из себя представляет. В голову ничего не приходило, и новоявленный царь пообещал, что придёт, если они в скором времени не разберутся в достоянии предшественников. Глава жреческой касты нервничал, ничего не понимая в знаках и предчувствовал худшее. Изучение символов атлантов только вошло в жизнь жрецов и предстояло пройти немало времени, прежде чем они научатся обращаться с ними достаточно вольно, а не гадая на кофейной гуще, которую, к слову сказать, тоже предстояло, только-только открыть в Эфиопии. Царь в верховьях Нила, и тот ещё не был знаком с соседями, и не догадывался, чем они там занимаются, а тем более, что там растёт. Он даже не сообразил сваливать навоз в реку, а то и ещё чего-нибудь покрепче, да поядовитее, чтобы вызвать у народа низовья Нила эпидемию, после чего их можно было бы завоевать, без проблем.
2900 лет до Р. Х.Правнук фараона, начавшего раскопки, стоял перед странным оборудованием, которое оказалось, всего навсего прядильно-ткацким станком, но выпускавшего ткань такого качества, что его придворным ткачам и не снилось. Царь посмотрел на свою одежду, напомнившему ему половую тряпку, которую и одеждой-то можно было назвать, с большим натягом, сравнил её с произведённой тканью на станке предшественников и помрачнел. Ничего похожего, до этого дня, никто из его рабочих соткать не смог. Фараон наблюдал за тем, как из под барабана выползала льняная ткань, под монотонное и протяжное гудение чудо-машины. Навой не трясся, как паралитик у местных ткачей, да и прочие детали конструкции казались неподвижными, которые не в силах поколебать, даже землетрясение.
— От чего он работает, — спросил царь своего первого министра, стоявшего рядом и так же наблюдавшего за производством ткани, — какая сила им движет? Осёл по кругу не ходит…
— Его с успехом заменяют жрецы, которые ходят по кругу, вокруг станка и не могут понять, от чего он работает, — ответил помощник. — С кнопками и рычагами, кое-как разобрались, а вот что позволяет странной машине обходиться без людей и животных, без воды и огня — непонятно. Тут ещё много чего неясного…
Странные лианы уходили от огромной коробки в землю и терялись, где-то в глубинах Великих Песков. Снаружи строения нещадно палило солнце, но здесь, в этом помещении, было даже прохладно.
Где-то между 2000–1000 лет до Р. Х.Фараон нижнего Египта прохлаждался в тени пальм финиковой рощи на берегу рукотворного бассейна. От него совсем не исходила прохлада, а даже наоборот — морило. Архитектора, соорудившего каменный аквариум и заполнившего его солёной водой, кинули к муренам, которых незадачливый аквариумист туда поселил. Со стороны Великих пирамид бежал слуга, что-то громко крича и добежав, бухнулся перед фараоном на колени. Он хотел было спеть или, на худой конец, прочитать сказку о лучезарности его величества, но тот знаком руки предотвратил это действо, сопроводив вопросом:
— Что случилось?
— О, Великий Царь! Владыка обеих миров…
— Короче!
— Хирмурпур проник в нижние коридоры Великой Пирамиды…
В ту же секунду, пирамида вздрогнула всем корпусом и мелкая вибрация передалась окружающим постройкам, найденным и раскопанным поблизости. Те, из них, которые были возведены в более позднее время — разрушились до основания, превратившись в груду мелкого известнякового песка. Мурены, способные своим поведение предсказывать землетрясение и чувствующие приближение катаклизма за сутки вперёд, от неожиданности, аж высунули головы из воды. В стеклянных глазах стоял немой вопрос: «Что за…»
Станок в Верховьях Египта, производивший знаменитую ткань — встал…
— А-а-а! — злорадно закричали египетские мужики.
Они недолго радовались, так как за свои аполитические взгляды пошли на свидание с нильскими крокодилами, ибо бассейн с муренами оказался, несколько, маловат, для такого количества инакомыслящего народа, да и входил в юриспруденцию другого правителя. Ткачи ничего не сказали, благоразумно промолчав, а пошли перестраивать свои станки. За долгие годы работы на бедняка, они совсем разучились прясть ткани, так как нищий не возразит, не получив, при этом, навоем по хребту. С навоем, кстати, тоже — надо было, что-то делать. Бревно из толстого ливанского кедра не поставишь — слишком дорого, а связки из папируса неизбежно прогибались, сводя на нет качество продукции. В пустыне с дровами туго…
Наши дни. Город N. Ткацкая фабрика.Фабричный цех по производству льняной ткани шумел не хуже, чем Ниагарский водопад. Рядами стоящие станки скрипели, визжали и требовали ремонта, выдавая продукцию на гора.
— Петровна — опять брак гонишь! — недовольно проорал мастер, пытаясь своим голосом перекричать шум работающей техники. — Не полотно, а одни узлы. Такая ткань, только на мешки годится — под муку. На худой конец — под картошку…
— А что я могу сделать? — оправдывалась ткачиха. — Техника «допотопная» и давно ремонта требует, а ещё лучше — полной замены.
— А как древние египтяне работали? — не соглашался, с доводами, мастер. — Полотну, в которое завёрнуты некоторые музейные экспонаты, присвоен номер двести. Двести, Петровна. Это я, как специалист, тебе говорю.
— Да что вы говорите, Павел Степанович! — огрызнулась Петровна. — Сами знаете, что лучшие станки современного мира не производят льняную ткань выше номера сорок. — Это я вам, тоже, как специалист говорю…
— Ну, а у тебя и пятнашки не наберётся: ткань вся в узлах и утки кривые, почти по диагонали…
— На подкладки пиджаков пойдёт или художникам на холсты — отшлифуют пемзой…
— Пемза прошлый век, — со знанием дела возразил мастер. — Сейчас шкуркой шкурят.
— Шкурки? — не поняла ткачиха.
— Чего шкурки? — переспросил мастер.
— Ну, шкурят…
— Тьфу, ты! — сплюнул мастер. — Об этом мы дома поговорим…
— И вообще! — засомневалась работница. — Кто сказал, что на всех мумиях бинтовка исключительно высокого качества?
— Эх, Петровна! — шумно вздохнул Павел Степанович. — Мумии, которые забинтованы тканью, номером, меньше двухсотого стандарта, это вовсе не похороненные субъекты, а наказанные за брак в производстве. Завёрнутые в халтуру и… Так что, любовь моя, если будешь продолжать гнать фуфло — можешь накрыться простынёй, собственного изготовления…
Наши дни. Неопределённые места лесостепной полосы.На опушке леса можно было наблюдать странную картину, как с десяток великовозрастных дядек, занимаются, с точки зрения банального обывателя, мягко говоря — ребячеством. Полигон, благодаря коллективным усилиям разрастался, обживаясь новыми тренажёрами и укреплениями, где страйкболисту — полное раздолье. Кроме того, моральное удовлетворение и немного выброса адреналина, чему способствовали, приводимые в действие муляжи, на которые организаторы не скупились, придумывая всё новые и новые методы устрашения. Визуальные эффекты совмещались со звуковыми, к которым добавлялись активно муссируемые слухи, цель которых — подогревание страстей и внесение сумятицы, в ряды игроков. Кроме того, акционеры и сами вошли во вкус, осваивая профессии актёров, не без удовольствия пугая женскую часть игрового коллектива, которые, как известно, наиболее подвержены известному риску. Пришлось даже поставить рядом с полигоном баню, услугами которой, организаторы, кстати, и сами пользовались, не без удовольствия. Активно претворялось в жизнь использование манекенов, которые служат в магазинах для демонстрации нижнего и прочего белья: ноги, бюсты и цельные фигуры — всё годилось в дело. По натянутым, между деревьями, особо прочным тонким тросикам, время от времени сновали тени загадочных фигур, заставляя сидящих у костра, и ничего не подозревающих участников шоу, вздрагивать и с опаской оглядываться по сторонам. Замаскированные в ветвях деревьев маленькие динамики производили по ночам таинственные звуки, вызывающие нездоровые ассоциации, у особо впечатлительной части отдыхающих. После того, как участники игр набегаются по лесам с игрушечными автоматами, им бы самое время отдохнуть, посидев у костра и травя байки, но не тут то было. У организаторов ристалища была своя точка зрения, на дальнейшее времяпровождение подопытных.
Глава первая Жестокие игры
Покосившаяся избушка на краю леса, которую срубили, вероятно, выдающиеся мастера своего дела, служила конторой. Это сейчас, в наше время, конторы называют офисами, что, собственно и является истинным переводом. В избе собирались на совещания, чаепитие и прочие срочные нужды, требующие полного состава членов правления. В ней решались неотложные вопросы и травились анекдоты, вместе с приблудными тараканами. В ней же встречали особо важных гостей, или особо карманистых, что, собственно, различие имело небольшое, а главное — принципиально неважное. В общем и целом, избушка заменила организаторам игрового полигона родной дом. В дальнем углу стоял помятый алюминиевый бидон, наполненный малоизученной жидкостью и, являющийся федеральным резервом данного анклава. Сутулый с Кащеем, несмотря на официальные запасы горюче-смазочных материалов, имеющей заводскую маркировку, в виде невзрачной картинки, посматривали на ёмкость, кто как умел: один алчно, другой хищно. Только своевременные призывы на очередную трапезу удерживали их от необдуманного шага. Они подолгу шептались, о чём-то, в дальнем углу избушки, вынашивая непонятные планы, пока до слуха Крона не долетели отдельные обрывки фраз, из которых стало ясно, что они сами хотят поставить в сарае брагу, но не знают на чём.
