Валидуда Анатольевич - На задворках галактики
Масканин уставился на него, переводя взгляд с серебряной бороды на сбитые морщинистые руки, крепко держащие винтовку. Кряжников был ветераном полка, нынешняя война была для него не первой. Однако он безоговорочно уступил право командовать Гунну, признавая его воинские навыки и заслуги. Сам же Кряжников имел и поболее орденов, чем новоиспечённый комот, в эту войну 'Вишню' и третьего солдатского 'Георгия' на грудь добавил.
— Что не так, Глеб Самойлович? — спросил Масканин.
— Одна коза в лес ходить зарекалась, так там и осталась. Это я к тому, командир, что неча буром переть. Обойтить велгона надо. Дуром лезть не стоит.
— Не спеши, Глеб Самойлович, я ещё до этого не дошёл. Вторая тройка пойдёт в обход, по дворикам пошурудить. Первая вместе со мной напрямик… Артиллерия нас прикроет.
— Прикроем, — кивнул Неверов. — Танки били, домишки вообще посносим.
— Ну вот и ладненько… — Масканин улыбнулся. — Понимаю, браты вольногоры, задачу ставлю трудную… Но кроме нас, кто выручит?… В общем, кто со мной?
— Я и пойду, — отозвался Кряжников. — Всё одно старый. Только не дело это, чтоб ротный поперёд смерти бегал…
— Я, Глеб Самойлович, покамест умирать не собираюсь.
— И я с вами, командир, — вызвался егерь Пыхонин, — все знают, что меня пуля боится.
— Кабы тебя ещё от снаряда да от штыка заговорили… — пробурчал другой егерь с рванным шрамом под глазом.
— Так и порешим, — принял решение Масканин и повернулся к Неверову. — Готовьте, прапорщик, ваших подружек.
Рывок что было сил, до боли в суставах. Ноги словно пушинку понесли. Глаза успевают охватывать всё вокруг до самых мелких мелочей, мозг будто заработал раз в десять быстрее. Пули проносятся где-то справа и вспахивают заснеженный асфальт. Поздно! Масканин уже юркнул в сторону и пролетел три метра. Рывком вновь сменил направление. Позади воздух прошивают две одиночные, кто-то там впереди палит из винтарей.
Бросок на землю и тут же отскок вверх и в сторону, подобно туго сжатой пружине. Очередь вновь проходит мимо. Десять метров осталось… Лёгкие словно существуют сами по себе, при броске на землю дыхание ничуть не сбилось. Пять метров… Два метра… Поручик нырнул под сгоревший остов грузовика. Сзади звонко и до одури громко бьёт стамиллиметровка. И сразу за ней вторая пэтэошка. На несколько мгновений все звуки пропадают. И вдруг звенящую завесу разрывает отдалённый рык Неверова:
— Зар-ряжа-ай!.. Пер-рвое орудие фугасный! Втор-рое ор-рудие подкалиберный! Втор-рое: право десять!.. Пли!
Два огненных росчерка проносятся над Масканиным как в замедленной киносъёмке. На миг перед глазами промелькнул ярчайший образ: стоит протянуть руку и можно сорвать ближайший снаряд с траектории. Но это только отголосок изменённого сознания, на самом деле снаряды неслись со сверхзвуковой скоростью.
'Вдоль улицы ложит… — мелькнула мысль про подкалиберный. — Молоток…'
Масканин рванулся одновременно с разрывом фугасного. К дому, где ещё недавно сидел автоматчик. Навстречу летящим со второго этажа кирпичным обломкам, кускам мебели и чего-то ещё. Глаза успевают зафиксировать расползающееся дымо-пылевое облако и он уже у вскрытой стены дома.
На пути груды проваливших сверху обломков, завалы. Он проскочил их как учебную полосу препятствий, не выпуская из рук винтовку, и выбрался к уцелевшему подъезду. Вверх вела полуобваленная лестница. Он рванул на второй этаж.
Первая квартира оказалась пуста. Стену вынесло в соседний разрушенный подъезд. То ли при артподготовке, то ли сейчас снарядами Неверова. Тех, кто там сидел ещё минуту назад, разнесло в клочья. Во второй квартире напоролся на одуревшего от контузии велгонца. На рукаве шеврон всё того же 602-го пехотного полка. Значит подкрепления пока не подошли. Штык в горло. Велгонец валится, выпуская винтовку из рук…
Снизу появляется Кряжников. Жестами показывает, что Пыхонин чистит первый этаж. Поручик мрачен и молчит, за самодеятельность Пыхонин получит разнос потом, если выживет. Внизу тут же глухо бахает граната, через пять секунд щёлкает трёхлинейка, значит гранату швырял Пыхонин, велгонские трёхлинейки звучат не так.
За дверью незачищенной квартиры слышится ненавистная велгонская ругань. Эта квартира по другую сторону от проверенных поручиком, она ведёт в 'центр' дома. Масканин бросает серию жестов и вдёргивает чеку РОГ-2. Кряжников ударом ноги распахивает дверь квартиры и отскакивает. Внутрь уже летит масканинская 'рожка'. Взрыв. Поручик срывается вперёд в пелену сгоревшей взрывчатки, на ходу бросая гранату в боковую комнату. Впереди слева запертая межкомнатная дверь, её пробивают два выстрела на уровне груди. Дверь начинает открываться. Масканин разминулся с пулями и что есть силы бьёт по ней ногой, врывается внутрь. От удара велгонец заваливается назад, падает он уже мёртвым, пуля Масканина разбила ему лоб. Приклад находит чью-то хрустнувшую челюсть, штык попадает в брюхо третьему. Толчок ногой от себя, поручик высвобождает штык. Где-то сзади, поблизости, возня и хрипы. А на первом этаже опять бахает граната. Кряжников появляется из большой комнаты, кажется это была раньше чья-то библиотека. Бебут егеря в крови, винтовка заброшена за плечо. Она без штыка. Видать в рёбрах застрял намертво, такое бывает.
Подъезд чист. Масканин показывает рукой вверх. Там выше по пролёту лестница на чердак. На чердаке сейчас тихо, хотя до этого звучала винтовка.
Замка у крышки-люка не оказалось. Команды не нужны, Кряжников знает свой манёвр и уже держит наготове гранаты с выдернутыми чеками. Поручик прикладом осторожно поддевает люк и так же осторожно выдвигает его вверх. Тот поддаётся легко, ничем сверху его не нагрузили. Неосмотрительно. А может хотели иметь быстрый путь отступления. Ну, поехали! Масканин резко ударил прикладом. Люк распахнулся, в темноту по сторонам полетели одна за другой гранаты. Сдвоенный почти одновременный грохот, на голову сыпется побелка и крошки чердачного керамзита. Не теряя времени, Кряжников первым устремляется на чердак.
— Пусто, командир, — доносится сверху. — Сдриснули…
Забравшись по лестнице, Масканин жестом показал на люк следующего подъезда. Крышка распахнута. Как распахнуты и все боковые крышки в покатой крыше. У одного из окошек стрелянные гильзы и пустая консервная банка из-под сладкой кукурузы. Небось где-то в местном магазине прихвачено.
Вдруг все звуки рвёт близкий разрыв на третьем этаже. Шарахнуло так, что и пол дрогнул. Это артиллеристы дали огоньку по кому-то в этом подъезде. Сейчас только бы под их новый гостинец не попасть…
— Вниз, — командует поручик.
Кряжников кивает и бросает на всякий случай в распахнутый люк гранату. Путь в следующий подъезд открыт. Егерь ужом спускается вниз, поручик следом. А где-то внизу опять грохнула граната, за ней послышались выстрелы винтовок и частая пистолетная пальба — кажется велгонский 'Борм'. На улице поднялась интенсивная стрельба, её тут же заглушил близкий разрыв 100-мм снаряда. Расчёты Неверова не спят…
Подъезд оказался чист. Брошенные позиции, стреляные гильзы, грязная ветошь, окурки, растрощенные ящики. Одна из квартир лишилась внешней стены и всех внутренних, похоже что в ней только что была позиция противника.
В сорванную дверь подвала входили после броска гранаты. Хозяйственный Кряжников насобирал аж три подсумка трофейных. Оборонительных OD-2 у него было много, их он не экономил, а вот MDF, с радиусом сплошного поражения до тридцати метров, он расшвыривать не спешил.
Темно было не везде, в некоторых помещениях горел свет. Кроме мусора попадались брошенные винтовки без магазинов и противогазы с касками. Слышались чьи-то еле слышные стоны. Масканин бесшумно протёрся вдоль стен на звуки. Небольшая каморка, на полу вповалку четверо раненых велгонцев. В сознании был только один, вмиг заголосивший чтоб не стреляли.
— Нужны вы мне… — сильно коверкая произношение ответил поручик и сплюнул.
Вернулся до 'развилки' подвальных проходов, Кряжникова и след простыл.
— Командир! Тут чисто!.. Сюда!
Масканин нашёл Кряжникова склонившимся над Пыхониным. Тот слабо шевелился и тяжело дышал, облокотившись на стену. В комнате три убитых врага, двое в упор расстреляны из пистолета. Ещё один рядом с Пыхониным с бебутом в животе.
— Куда его?
— Штыком в живот, — ответил Кряжников. — Кажись жить будет…
Поручик осмотрелся. Трофейный 'Борм' валялся рядом с Пыхониным, тут же все восемь гильз 7,65-мм. Гранат у раненого больше не было. И если он досюда прошёл подвал насквозь, значит за ним никого живого.
— Вот тебе и заговорён от пули… — проворчал Кряжников.
Масканин проверил карманы раненого на предмет патронов, к 'Борму' их не было, а вот две обоймы винтовочных нашлись. Патроны он взял себе, Пыхонину они теперь не нужны.
