Андрей Плеханов - День Дьявола
Мы продрались сквозь колючее стадо. Выглядели мы ужасно, но времени подумать об этом не было. Я постоянно смотрел на часы. Минутная стрелка неумолимо двигалась вперед.
– Нам придется сделать марш-бросок, - заявил я. - Бросок по пересеченной местности. Местности, пересеченной всякой дьявольской мерзостью. Впереди побегу я - на правах единственного служившего в армии. До Эль Дьябло осталось немного, чуть больше километра. Насколько я вижу, никаких особых препятствий на нашем пути нет, Демид, у меня к тебе просьба: Лурдес у нас не очень тренированная, вела нездоровый образ жизни. Если она начнет отставать, тащи ее, как на буксире. Темп я возьму довольно быстрый…
Наверное, именно это спасло нас - то, что летели мы, как на крыльях. Я слышал, как ловушки Дьявола щелкают сзади нас, захлопывают свои створки, но не успевают схватить. Хитрости Дьявола имели растительное происхождение. Думаю, что у них была слишком медленная реакция. Все-таки растения - это не животные.
Я затормозил, едва не врезавшись в первую из опор аттракциона. Перед нами был Эль Дьябло - вернее, окраина его гигантского деревянно-железного тела. Дьявол еще продолжал катать людей на своей многокилометровой сороконожке. Он еще не наигрался с мышкой перед тем, как проглотить ее.
– Где мы находимся? - спросил я Цзян.
– Подожди… - Она растерянно оглядывалась, искала хоть какие-то признаки, оставшиеся от прежнего Парка, чтобы сориентироваться. - Я не знаю, Мигель. Здесь все так одинаково…
Место, где мы теперь находились, напоминало мертвый, высохший лес. Длинные узловатые подпорки уходили вверх, держа на своих стволах рельсы высоко над нами. Демон использовал все, что можно, для строительства своих дьявольских горок. Он разрушил рестораны и дома, повыдергивал с корнем деревья, скрутил, как проволоку, толстые железные балки. Это выглядело шатко и непрочно, и непонятно было, как все это не разрушалось и не падало нам на головы. Конструкция не подчинялась законам физики, плевать она хотела на земное тяготение. Она держалась только на причудливой фантазии и воле старого земляного демона. Сзади нас было поле, и взбесившиеся растения приближались к нам, хищно стегая по сухой земле жесткими плетьми. Спереди вытянулись бесконечные подпорки аттракциона. И часы на моей руке тикали в такт моему колотящемуся сердцу. Время, отмеренное нам, пожирало само себя с каждой секундой.
– Я знаю, где он, - неожиданно сказала Лурдес. - Я слышу, как он думает. Я слышу, о чем думает этот демон. Это не испанский, это вообще не человеческий язык. Но я понимаю его. Он говорит: «Вы не успеете, человечки. Вы слишком долго разговаривали там, у выхода, вы потеряли время. И вы не знаете самого главного - как убить меня. Уходите, я отпускаю вас. Вы не нужны мне, вас убьют другие»…
– Где он?! - выкрикнул я. Вовсе мне не хотелось знать, о чем думает Эль Дьябло. Мало ли о чем могут думать Большие Глотки. У меня было на этот счет свое собственное мнение.
– Он там. - Лурдес показала рукой. - Там его сердце - La Puerta del diablo.
– Теперь вперед пойду я. - Демид постукивал своим тесаком плашмя по ладони. - Лурдес, ты пойдешь со мной. Будешь показывать мне направление. Вперед!
8
И Демид оказался прав. Сам аттракцион оказался более уязвимой частью Эль Дьябло, чем та территория, которая его окружала. Я чувствовал, что Дьявол наблюдает за нами, болезненно передергивается от нашего передвижения. Но теперь он не мог достать нас так просто, как раньше. Мы проникли внутрь его тела - гигантского уродливого аттракциона. Мы заразили его, как микробы. Наверное, он работал над этим сейчас, вырабатывал против нас какую-нибудь вакцину. Но для этого ему нужно было время - то самое, которое решало сейчас все.
Мы мчались вперед, ведомые Лурдес. Я удивлялся ее энергии. Зря я боялся, что у нее не хватит сил на такой длительный забег. Я сам едва успевал за ней. Она почти растеряла остатки своего рваного платья, только на бедрах ее еще болталось что-то вроде короткой юбки. Она была похожа на амазонку, полную яростного огня и желания убить врага. Длинные босые ноги ее мелькали в призрачном свете далеких фонарей. Временами она оборачивалась, подбадривала нас криками, и глаза ее светились желтыми кошачьими огнями. Сейчас пришел ее черед стать вожаком нашей стаи.
Цзян бежала рядом со мной. Она держала меня за руку и никак не хотела отпускать ее. Я уже говорил, что из-за нас с Лурдес она осталась без джинсов. Теперь на ней были только трусики, некогда белого цвета, и розовая обтягивающая маечка-топ. Темные кружки сосков проглядывали сквозь мокрую ткань, и упругие грудки идеальной формы подпрыгивали при каждом шаге. Капли пота блестели на голом животе. Анютка выглядела так соблазнительно, что мне хотелось немедленно остановиться, и прижаться к ней, и сказать ей, что я согласен - да, мы будем жить втроем - я, ты, и Лурдес, и черт с ними, со всеми моральными устоями, потому что я не могу жить без вас обеих… Цзян бежала без труда, она дышала ровно, и только сильные мышцы перекатывались под смуглой кожей ее стройных ног. И все-таки я чувствовал, что что-то не так. Она совсем не думала о Дьяволе, она просто забыла о нем. Она думала обо мне. Призыв ее нерастраченной любви передавался через ее руку моему телу и заставлял кружиться мою голову. Она думала только обо мне. Она хотела меня, и немедленно. Она не боялась собственной смерти, но боялась, что могу погибнуть я, и она так никогда и не узнает терпкого и сладкого вкуса нашей любви, мучительной радости слияния наших тел.
Ван бежал сзади нас. Иногда я оглядывался, чтобы убедиться, что он не отстал - все-таки он был пожилым человеком. Весьма пожилым. Выглядел он бодро, но я догадывался, что лет ему было под семьдесят. В таком возрасте люди если и бегают, то маленькими семеняшими шажками, утром, с оздоровительными целями. И не с такой скоростью. Старое сердце может не выдержать такого напряжения.
Старичок Ван Вэй действительно бежал мелкими шажками, только он и не думал уставать. По-моему, он даже не вспотел - единственный из всех нас. Лицо его было спокойной и отрешенной маской - темной и морщинистой. Глаза его были полузакрыты. По-моему, он медитировал на бегу. Он был похож на статую мудрого Будды. Казалось, что он не бежит, а просто летит - перемещается в воздухе, поддерживаемый силой познания и просветления.
Демид был поистине неутомим. Он то мчался впереди и о чем-то переговаривался с Лурдес, то притормаживал, отставал и проверял, все ли в порядке с теми, кто бежит сзади. Он скинул свою майку, и вид его тела поразил меня. Тело настоящего атлета - с эластичными, мощными мышцами, красивое и удивительно пропорциональное. Но не только это потрясло меня. Теперь, с моим обострившимся зрением, я видел, сколько затянувшихся старых рубцов покрывает белую, незагоревшую кожу Демида. Он был весь исполосован, словно когда-то попал в гигантскую мясорубку и чудом выжил. Представляю, сколько пришлось вытерпеть ему в жизни. И в отличие от нас, на нем не было ни одной свежей царапины. После того, как мы продрались сквозь стену кактусов, все тела наши были покрыты кровоточащими ссадинами. У Демида не было ни одной.
– Они были, ссадины, - шепнул он на бегу, поравнявшись со мной. - Эти чертовы кактусы исцарапали меня, как взбесившиеся кошки когтями. Только все мои царапины уже затянулись. За десять минут, все до одной. Таковы свойства моего организма. Я регенерируюсь, как гидра.
– Кто ты, Демид? - выдохнул я вопрос, мучивший меня. - Ты человек? Или, может быть, ты тоже демон - в обличье человеческом?
– Я человек. - Демид усмехнулся. - Только я особый человек. Таких больше не осталось, к великому моему сожалению.
И умчался вперед огромными прыжками, беззвучно отталкиваясь ногами от деревянной гниющей трухи, покрывающей землю.
Наверное, это волшебный бальзам так действовал на нас. Он давал нам силу, но он же и выявлял те качества, которые определяли наши личности, но были до сих пор неявными и только теперь вырастали, выпирали из наших душ, подавляя все остальное. Мы становились все совершеннее, и это пугало меня.
Единственный, кто не изменился, - Габриэль Феррера. Когда-то он был профессиональным акробатом. За последние годы он подрастерял большую часть своей физической формы. Он много курил. Но и сейчас он был совсем неплох. Тело его вспоминало прежние навыки, ноги двигались ровно, грудь уже перестала хрипеть и работала ровно, как машина. К нему пришло второе дыхание. И все же он отличался от нас. Он был несколько чужеродным элементом в нашем пестром обществе.
Я уважал Ферреру, я любил его как старшего товарища. Пока он еще не стал настоящим моим другом из-за разницы в возрасте и положении, но я надеялся, что со временем эта граница сотрется. Я был рад, что Феррера не поддался отупляющему давлению Дьявола. Но никак не мог понять, что Феррера делает здесь, среди нас - Пятерых.
