Дмитрий Янковский - Воины ветра
– Тут орудия… Непонятные… – услышал я в эфире через пару минут.
Это было приятно слышать. Я улыбнулся и перебрался к штурвалу. Пора было заканчивать неуправляемый полет и выводить «Святой Николай» на устойчивый курс. И высоту набрать не мешает, а то мало ли кто еще из местных обзавелся в этих горах артиллерией.
Глава 16
Мастер Игры
Турбины никто так и не починил. Но они были без надобности – второй день дул устойчивый свежий ветер, и мы шли на юго-восток курсом бакштаг, распустив почти все паруса. Ход был великолепный, душа радовалась. Слева высились горы, но мы шли выше них, на полных восьми тысячах метров над уровнем моря, ловя «верхний» ветер, упруго давивший на паруса и дававший нам полных сорок узлов. Пассажиров пришлось загнать в герметичные помещения и задраить люки – на восьми тысячах по палубе уже не попрыгаешь.
Расул меня замучил вопросами – где что и как включается, да для чего приспособлено. Иногда отвечать приходилось, иначе начались бы нездоровые подозрения, но чаще я ссылался на занятость и необходимость самому вспоминать премудрости управления. Честно говоря, я сам удивлялся, как это Расул меня не раскусил до сих пор. Ну не дурак ведь совсем. Неужели не понятно, что невозможно научиться управлению боевым кораблем в какие-то сжатые сроки, да еще не на тренажере, а со слов пленного десантника. Бред собачий. Вся легенда была шита белыми нитками и писана по воде вилами, но Расул, видимо, так хотел вникнуть в премудрости винд-навигации, что проглатывал любые из самых безумных моих объяснений. В течение двух дней я стал для него из человека неким символом, доказывающим, что и араб способен управлять винд-шипом. Я же управлял! А насчет моего арабского происхождения не могло быть ни малейших сомнений.
Улучив момент, когда Расул отдавал распоряжения своим уцелевшим людям в кают-компании, я вывел на планшет карту и сверился с курсом. Мы шли почти точно на Шам-Шах, и я был уверен, что это входит в планы Расула. Ну, кто доверит гонцу переть слишком уж далеко драгоценную лампу? Мало ли какими могут оказаться превратности путешествия? Нет, акт активации демона должен пройти не слишком близко к городу и не слишком далеко от него. И сам Аль Рух, вполне может статься, будет при этом присутствовать.
В мои планы это также входило полностью. Чем ближе от Шам-Шаха я организую транспортный коридор, тем проще ребятам Жесткого будет добраться сюда и захватить эсминец. Так что я время от времени переставлял паруса, стараясь выжать из «Святого Николая» всю возможную при данном ветре скорость. Кроме того, у меня возникла шальная мыслишка захватить арабского мага в качестве «языка». Того и гляди, Щегол премию выпишет. А она мне не помешает, потому что напиться после этого задания я решил до поросячьего визга. Имею право.
Ближе к вечеру Расул велел сбавить ход. Оно и понятно – до Шам-Шаха оставалось что-то около трехсот километров – вполне преодолимое для турбо-грава расстояние. Я заметил, что Расул нервничает. Значит, прав я, на борту возможен очень высокий гость.
Проблема была в том, что с корабля в транспортный коридор не прыгнешь, разве что выставить его точно в ответной точке и нарисовать на палубе пентаграмму. Тоже идея, кстати. Но вряд ли очень уж выполнимая. Скорее напротив – меня высадят, а сами возьмут «Святой Николай» на буксир и утащат к Шам-Шаху. Идти на парусах Расул не сможет, поскольку курсы по ветру и тактику перестановки парусов на смене галсов я преподал ему с наибольшей невнятностью, на какую был способен. И уверен, что запутал его сильно, а он стеснялся переспрашивать и уточнять, чтобы не выглядеть дураком.
Я убрал почти все паруса, оставив грот для эволюций на смене галсов, если потребуется висеть почти в одной точке. Расул не отрывался от иллюминатора, всматриваясь в гряду гор. Видно было – ищет знакомые очертания, чтобы сориентироваться.
– Надо оставаться тут, – приказал он наконец.
У меня чаще забилось сердце. Вот и конец игры. План Дворжека, мое упрямство и большая доля везения сделали свое дело. Да, перед Щеглом, пожалуй, следует публично снять шляпу. Вот настоящий Мастер Игры. Все рассчитал задолго до того, как я это понял. И в точности! Особенно меня поражало, что он адекватно вплетал в игру не только свои действия, но и действия противника, и возможные случайности. Это поражало мое воображение – квантовый вычислитель у него вместо мозгов, иначе не скажешь.
Я не стал убирать грот и ложиться в дрейф, чтобы корабль не снесло по ветру, а встал к штурвалу и начал серию галсовых эволюций, целью которых было хождение внутри воображаемой трапеции, где длинная и короткая стороны выполняли роль траекторий на галфинде, а косые стороны обозначали курсы бакштаг и бейдевинд соответственно.
Расул приказал включить главный ходовой локатор и остался возле монитора, наблюдая, как со стороны Шам-Шаха к нам двигаются три яркие точки. Судя по ходу, две из них были буксировочными транспортниками, а одна, быстрая и маневренная, тяжелым турбо-гравом.
Пока Расул пялился в монитор, я украдкой сверился с индикатором ответных точек. Ближайшая была в километре, так что я незаметно подкорректировал эволюции эсминца так, чтобы нужная точка оказалась в центре воображаемой трапеции.
– Снижайся! – приказал Расул.
Я пересел в штурманское кресло и, толкнув рычаг, начал плавное снижение. Идеальным вариантом было усадить корабль на грунт. Если позволят, конечно. Хотя могут и позволить, это им корабль угнать не помешает никак – уж что-что, а приводами антигравитации арабы управлять умели, о рычаге Расул знал, и ему не составит труда поднять эсминец в воздух. Просто мне намного удобнее было бы работать, когда «Святой Николай» встанет на опоры посадочного шасси. Хотя бы в том плане, что можно будет попробовать захватить Аль Руха в качестве языка.
Когда ответная точка транспортного коридора оказалась в центре описываемой эсминцем трапеции, я снизился до пятнадцати метров над грунтом. Ветер тут был, но далеко не такой хороший, как на средних высотах, так что на описывание трапеции теперь уходило намного больше времени.
– Высота пятнадцать, – доложил я Расулу.
– Сможешь аккуратно сесть на грунт? – спросил он.
– Откуда я знаю? – соврал я. – Впервые же за штурвалом! Но попробовать можно.
– Только осторожно, – произнес Расул без особых эмоций.
Через минуту я убрал все паруса, лег в дрейф по ветру и осторожно усадил многотонный корабль на песок. Получилось не очень ровно, но вполне терпимо. Правая опора легла между двумя невысокими барханами, а левая на одном из них. Получился заметный, но ни на что не влияющий перекос. Я с удовольствием покинул гермокабину и выбрался на палубу. Солнце жарило беспощадно, от песка исходил жар, но после искусственного воздуха и эта духота показалась райской. К тому же влажность была не очень большой, в таких условиях пекло переносится легче.
Я глянул в сторону гор и разглядел три приближающиеся низковысотные скоростные цели. Шли они полным ходом, близко к звуковой скорости, совершенно не пытаясь экономить на топливе. У меня же был свой интерес – я достал из-под вентиляционного тубуса тонкую металлическую пластину со сторонами в тридцать сантиметров, на которой прошлой ночью мне тайком от Расула удалось вычертить пентаграмму. Кроме того, у меня имелась маленькая полоска металла на которой было изображено подобие десятикнопочной клавиатуры. На песке-то это не особо начертишь, так что я подготовился. Обе пластины я спрятал под халатом. Приятного мало – большая и в тени под тубусом нагрелась так, что жгла кожу. Но уж лучше ошпарить брюхо, чем в критический момент оказаться без возможности экстренного отхода. А так, стоит мне с этой штукой оказаться в ответной точке, и я смогу прыгнуть на Базу сразу. Никто ничего даже не поймет. Единственное, чего мне хотелось бы – оставить большую пластину тут, чтобы группа Жесткого могла прибыть поближе к Шам-Шаху без затруднений. А вот «клавиатуру» лучше забрать с собой, чтобы не дать противнику понять, как это устройство работает. А еще лучше заранее закопать в песок и пластину с пентаграммой.
Спустившись с палубы на грунт по шторм-трапу, я сверился с индикатором, прямо у кормы выкопал ногой небольшую ямку, кинул туда пластину и забросал песком. Все, точка отхода есть. Дальше дело актерской игры и сноровки.
Через несколько минут по левому борту от «Святого Николая» уселись в песок три антиграва. Из транспортников никто не выбрался, а из турбо-грава чинно сошел на грунт очень толстый араб в чалме, халате и в очень длинном черном плаще, волочившемся за ним по песку. Расул, завидев старика, кубарем скатился по трапу и распластался, как перед Аллахом в салят – задницей кверху. Толстяк приблизился и жестом позволил Расулу встать.
– О, наимудрейший, именуемый Аль Рухом, – продолжая кланяться, затараторил наш бравый предводитель, – неимоверным трудом нам удалось доставить сюда этот корабль и потомка великого мага Сулеймана! Но не ради щедрот ваших, проделал я…
