Андрей Левицкий - Оружие Леса
– Нельзя жечь, – прошелестела Зоря. Она была бледной и выглядела нездорово.
– Ладно-ладно, так я о чем… В общем, деваться вроде как некуда, с тобой – непонятно что, а стрельба все ближе к жилищу Механика. И тут еще Катя сказала, что тебе нужен покой хотя бы час и компресс какой-то хитрый лиственный. Они тебя раздели, уложили, листья эти младшая красавица откуда-то притащила, из ангара, кажется. Может, с того дерева, что там проросло, а? Облепила тебя ими, потом мы с малым взяли стол за ножки и просто внесли в кузов. И погнали оттуда побыстрее, потому как в тот момент как раз увидели фары. Вроде сразу несколько машин подкатывали к жилищу Механика, поэтому мы уехали, не врубая вообще света, по темноте. И с тех пор ехали, а ты лежал… А теперь – раз! – встал! Вот таким образом, значит, брат. Потопчешь еще землю.
Одевшись и натянув перчатки, я взял со стола «Карбайн», проверил магазин. Ехали мы небыстро, грузовичок просто не мог развить приличную скорость, но выстрелы становились все тише. В теле была легкость и сила, голова ясная, нигде не болит, мысли четкие. И чувство, будто помолодел лет на десять, организм чище, мозги работают лучше… Как в тот раз, когда проспался после укола тоником и пришел в себя, – тоже голова работала как хорошие часы.
Зоря легла на бок, головой Кате на колени. Поджала ноги, закрыла глаза и замерла. Я поднял брови, и Катя сказала:
– Она часто так засыпает, будто отключили. И так же просыпается. А сейчас ей нехорошо.
– Из-за грузовика?
– Да, потому что мы в машине. Зоря плохо переносит такое, у нее может начаться приступ.
– Сейчас мы все равно не остановимся, пусть потерпит, – я повернулся к Калуге. – Что делается в Городище и вокруг, ты понимаешь? И куда мы едем?
Он выглянул в боковое окно, потом достал из кармана сморщенное сушеное яблоко, откусил. Пожевав, сказал:
– Я вот что думаю… Край ведь – не одно Городище, а несколько поселений. Шульгин этот твой, или как его, полагал, что плотно окружил Городище патрулями, дозорными и оттуда никто не сможет выползти, чтобы пойти к соседям и позвать на помощь. Да только он наивен оказался в этом вопросе, мы-то из Края выбрались легко, значит, и другие тоже, которых Птаха послал в соседние поселки за помощью. И вот, насколько я понимаю, сейчас там, – он махнул рукой назад, – сошлись краевцы, причем не только городищенские, но и со всей округи, плюс – ренегаты, да плюс подвалили чумовые. Шульгин не успел сделать дело и отойти, и поэтому…
– Конечно, не успел, – перебил я. – Да он и не мог его сделать. Я сбежал, а тоника, за которым охотится Шульгин, в Городище просто нет. Я так и рассчитывал, что он увязнет. Чтоб, когда сам свалю оттуда с противоядием в кармане, ренегаты не погнались бы за мной, а плотно завязли в Городище.
– Ну, вот они там и завязли. Вступили, понимаешь, в краевцев по колено, до сих пор выбраться не могут. И тут еще чумаки наседают, Катю с Зорей пытаются найти и отбить… – Калуга хохотнул. – Которых там тоже нет! Правда, и у тебя не все сложилось, как я понял.
– Главное – жив, остальное приложится.
И тут я вспомнил про сумку с монетами и драгметаллом. Где она? Раньше меня ее содержимое не очень волновало, потому что на том свете деньги зачем, от чертей в аду откупаться или в раю лютни у ангелов покупать? Но теперь, раз уж выжил, средства очень даже понадобятся… и где сумка? Я обошел стол – и увидел, что она лежит под ним, с той стороны, где была моя одежда. Упала, значит. Ладно, а содержимое на месте? Поднял ее, положил на стол, раскрыл. В медленно разгорающемся утреннем свете поблескивали слитки, лежали запакованные в целлофан столбики монет.
– В сумку заглядывали? – спросил я.
– Да вроде нет, – удивился Калуга. – А зачем, какая-то сумка твоя… Что в ней?
– Тем, что в ней, я с вами поделюсь. С тобой и Лютиком – вы рисковали, там есть ваши доли.
– Хабар внутри, что ли? – догадался Калуга. – Налом?
– Оно самое.
– Много?
– До фига.
– Деньги – это хорошо, брат. Бедность не порок, но штука неприятная. Деньги нам кушать и жить помогают.
Грузовик стало трясти меньше – кажется, выехали на дорогу. Машина двигалась на юг, то есть в направлении, обратном тому, которым я пришел в Край. Повесив сумку на ремень, я присел на стол и сказал Калуге:
– От Городища уже отъехали, теперь притормози. Нужно один вопрос решить… – потом обратился к Кате: – Хочешь вернуться к ним?
– Что? – не поняла она. – К кому?
– К чумовым. Они ведь пока недалеко. Воюют. Причем из-за тебя, то есть из-за вас двоих. Можете просто сойти и вернуться, тем более, ты говоришь, сестре в машине становится плохо. Вокруг Городища сейчас каша. Но, скорее всего, расклад такой: отряд чумовых как бы снаружи, на периметре, вместе с подоспевшими краевцами из других поселений – это один слой боя, а второй – в самом Городище. В общем, вы сможете выйти к своим.
– А ты меня, значит, удерживать не будешь? – спросила она. – Из госпиталя ведь вы меня выманили и похитили.
– Мне это надо было, чтобы выжить. Теперь опасности от яда радозы нет?
– Уже нет. Ты здоров, охотник.
– Круто, значит, вы с сестрой таки спасли мне жизнь. Теперь вы можете идти, куда хотите. Останавливаемся?
Она вздохнула, осторожно убрала голову Зори со своих колен, встала и выглянула в проем над плечом Лютика. Наемник посторонился, сел под бортом и полез в карман за жвачкой.
– Теперь мне нельзя в Чум, – сказала Катя и покосилась на спящую Зорю. – Нам нельзя.
– Почему так, подруга? – спросил Калуга. – Ты ж лекарша знатная, тебя в Чуме с распростертыми объятиями… Да они за тобой аж в Край пришли, вон, как ценят!
– Ценят мои умения, а не меня как человека. Теперь меня и Чумак с распростертыми объятиями… Я рассказывала: он хотел перевести нас на свою ферму. И теперь у него будет довод: в Чуме для нас стало слишком опасно. Раз даже оттуда выкрали… Если вернусь и все меня увидят, он про это тут же узнает. Как раз подошло время для нового каравана, который вывозит из Чума газ, а Чумак часто сам приезжает с такими караванами. Так что он скоро будет в городе, и в этот раз точно заберет нас. А я не хочу. Не хочу! – повысила она голос. – Чумак – такой человек, что даже Зоря его боится, понимаете? Она почти ничего не боится, ничего и никого, но Чумака – да. Боится, как… как Палача. И если…
Зоря вдруг села. Глаза распахнулись.
– Палач… – прошептала она и задрожала. Потом всхлипнула.
– Что такое? – Катя бросилась к ней, присев рядом, обхватила за плечи. – Что с тобой?
– Палач, – повторила слепая. – Едет сюда. Близко.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулся я.
– Он едет сюда, – повторила Зоря. – Они спрятались в Лесу. Ушли из рощи – от выстрелов, от взрывов. Сейчас Палач вышел. Он был в роще. Смотрел. Теперь едет за нами.
