Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Ты как? — участливо спросил Альберт Павлович, который и сам выглядел не лучшим образом: округлое лицо непривычно осунулось, под глазами набухли мешки, на скуле проявилась синевато-багровая ссадина.

— А вы знаете… — задумчиво произнёс я. — В норме, пожалуй.

— Да неужели? — хмыкнул куратор. — Ну ты уж расстарайся, чтоб стало совсем даже наоборот!

— Чего?! — недоумённо уставился я на собеседника. — Это вы о чём сейчас?

— Прибыл транспорт с авиадесантниками из Новинска. Обратным рейсом отправят надорвавшихся операторов. Как тебе идея полетать на дирижабле?

Я резко мотнул головой, аж в глазах потемнело.

— Нет! Я остаюсь!

— Не обсуждается! — отрезал Альберт Павлович ничуть не менее резко. — Это не обсуждается!

— Но…

— Во-первых! — наставил на меня куратор указательный палец. — Звонарь за срыв проекта из меня всю душу вынет!

— Так себе аргумент, — скривился я. — Чрезвычайное положение в стране! Где там сейчас моя команда, кто знает?

Куратор покачал головой.

— Не важно! Я поручился, что ты вернёшься в Новинск при первой же возможности! Это во-первых. Во-вторых, доставишь в институт образцы сверхбактерий.

Он протянул мне патронташ с всунутыми в гнёзда пузырьками, и я заколебался, не спеша его принимать. Приму — значит, сдался.

— А в-третьих? — уточнил вместо этого.

— В-третьих передашь кое-кому весточку. Доверять её обычной связи по нынешним временам я не рискну. Так что нравится тебе это или нет, но ты возвращаешься в Новинск. Это приказ!

Вот так сразу я не прогнулся, конечно же. Потрепыхался ещё, поерепенился. Заявил даже, что не желаю занимать место того, кто действительно нуждается в неотложной помощи. Но толку-то? Плетью обуха не перебить. Вот и принял патронташ в итоге.

— Не расстраивайся! — улыбнулся Альберт Павлович. — В столице ситуация уже стабилизировалась, чем здесь при штабе штаны протирать, лучше там делом займёшься.

— Вы-то остаётесь!

— Таков мой крест, — вздохнул куратор, хмуро глянул и хмыкнул: — Не в моих принципах давить инициативу и культивировать формализм, но что-то ты слишком разговорчивым стал! Не находишь?

— Никак нет! — ответил я, опоясался патронташем и прикрыл тот не только пиджаком, но и сорочкой. — Меня возьмут на дирижабль-то? Кандидатов на отправку в Новинск, поди, хоть отбавляй!

— Иван поехал за направлением на госпитализацию. Тебе останется только умирающего лебедя изобразить. И очень тебя прошу: не запори нам всё. Я тебе подводные камни расписывать не стану, просто поверь на слово — так надо.

— Будет исполнено…

Альберт Павлович ободряюще похлопал меня по плечу, взял саквояж и указал на дверь:

— Идём, может, хоть пустым чаем напоят!

Я подхватил свой портфель и вышел следом.

Вопреки пессимистичному настрою Альберта Павловича к чаю нам выдали по бутерброду с маслом, а вот появившийся вскорости Иван Богомол куратора откровенно разочаровал, объявив, что штабная квота направлений уже выбрана, и определение очерёдности вывоза операторов целиком и полностью отдано на откуп объединённой бригаде местных светил и прибывших из Новинска медиков.

Альберт Павлович покривился недовольно и скомандовал:

— Ладно, едем! На месте разберёмся!

Возникла надежда, что вылет сорвётся, но виду я не подал, сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Через служебный вход мы покинули «Пассаж», прошли через дворик и очутились на боковой улице.

— Сюда! — указал Иван на неброский четырёхдверный седан.

С севера так и продолжали доноситься отзвуки активной перестрелки, и я опомнился, спросил у куратора:

— А что там с «Асторией»? Эвакуировали слушателей Общества?

— Всё в лучшем виде прошло! — вместо него уверил меня Иван Богомол и вдруг прищёлкнул пальцами. — Да! Альберт Павлович, пришло сообщение, что командующего юго-западным округом задержали по обвинению в госизмене! Во главе объединённой группировки войск встал генерал Рогач, частям юго-западного округа он приказал ударом противнику во фланг перерезать линии снабжения!

— Приказ — это хорошо, — проворчал куратор. — А на деле там что?

— Пока нет ясности. Идут бои.

— То-то и оно, — вздохнул Альберт Павлович.

Мы погрузились в автомобиль, но движение одиночного автотранспорта в этом районе было запрещено, пришлось дожидаться попутной колонны. Пока стояли на обочине, успели обсудить последние новости, а ещё куратор велел прибрать мне два письма: одно предназначалось Лизавете Наумовне, другое — проректору по воспитательной работе Перваку. И то, и другое следовало вручить лично в руки, а проректору при этом ещё и отдать бутыльки с образцами сверхбактерий.

— Просто отдать? — уточнил я. — Без актов и расписок?

— Просто отдать, — подтвердил Альберт Павлович. — Если Лизавета с расспросами пристанет, говори, что я в штабе сижу, а тебя с Иваном по городу операторов собирать гонял. Если не поверит, нехотя сознайся, что мы втроём этим занимались. Но не более! Лишнего не сболтни! Усёк?

— Так точно, — подтвердил я.

— Очень на тебя рассчитываю…

Подпадающих под неотложную эвакуацию в Новинск операторов размещали непосредственно в полевом госпитале, разбитом прямо в здании аэровокзала, и творилось там невесть что, поскольку количество выданных направлений в разы превышало численность пассажиров, которых мог вместить реквизированный на нужды республиканских сил дирижабль. Все места там были давно распределены и уже даже образовалась очередь на случай, если вдруг кто-то из «счастливчиков» не доживёт до отлёта. В самое ближайшее время должны были прибыть ещё несколько снятых с регулярных линий гигантов и не столь вместительные летательные аппараты ОНКОР, но никто не мог поручиться, что получится улететь и на одном из них.

Альберт Павлович ушёл договариваться об этом, а вернулся с перекошенным от злости лицом.

— Что такое? — озадачился Иван Богомол.

Альберт Павлович скривил недовольную гримасу.

— На старую знакомую нарваться угораздило. Заведовал бы распределением очередности кто другой, а так… — Он махнул рукой. — Нет, дохлый номер. Если только опять на Баюна выходить, но не представляю просто, под каким соусом ему это подать. Просто не представляю…

— Может, есть смысл взять паузу? — предложил Иван.

— Думаешь, я на пустом месте панику развожу? Нет, Ванечка, не в моих это принципах. Тут такие осложнения нарисоваться могут, что о них и думать не хочется даже.

И вроде ничего особенного куратор не произнёс, но проскользнуло в его голосе нечто такое, что меня до самых печёнок проняло. Если прежде вылет в Новинск представлялся чем-то едва ли не сродни дезертирству, то сейчас заподозрил в этом решении наличие некоего двойного дна. Понятия не имею, какими неприятностями чревато промедление, но Альберт Павлович явно всё это неспроста затеял. Значит, есть резоны и помимо озвученных мне.

Я вздохнул и предложил:

— Ну давайте я прямо здесь умирать начну?

Иван снисходительно хмыкнул, а вот Альберт Павлович смерил меня откровенно оценивающим взглядом.

— Речь ведь не о симуляции?

Я кивнул.

— Всё взаправду будет. Устрою контролируемый спазм, а вы административный ресурс подключите, пропихнёте на борт.

— Я — не пропихну! — отрезал куратор. — Иван, это на тебе. И на меня не ссылайся.

Богомол скептически хмыкнул, потом спросил:

— Петь, а не раскусят тебя?

Первым порывом было презрительно фыркнуть в ответ, но подумал и не стал. Если уж на то пошло, такая постановка вопроса была отнюдь не лишена смысла. Прежде чем что-либо предпринимать, стоило для начала узнать, кто именно отвечает за диагностику. Если из Новинска прислали интернов — это одно, а вот какой-нибудь доцент или профессор меня пусть и не выведет на чистую воду, зато прямо на месте реанимирует. А уж если кто-то из знакомых по институту попадётся…

— Не должны, но лучше для начала оглядеться, — решил я в итоге.

Альберт Павлович кивнул.