Василий Головачев - Не русские идут
Слово укатилось шариком в лес, стихло.
Затем в сотне метров от застывших мужчин раздался ответный вскрик, послышался треск валежника, стук рассыпающихся камней, шлепки по воде: бежал человек. Вскоре он приблизился, в кустах замелькало рыже-зелёное пятно, и на Буй-Тура выскочил ещё один знакомый – рыжеволосый небритый «этнограф». Резко остановился, увидев перед собой не тех, кого рассчитывал увидеть.
Буй-Тур шагнул к нему и выбил из руки оружие – пистолет-пулемёт «ПП-10» немецкого производства.
Рыжеволосый начал было ошалело махать руками и ногами, демонстрируя технику «европейского кунг-фу», получил удар в ухо, отскочил и замер, услышав новое свистящее, как щелчок плети, слово.
– Кто таков? – дружелюбно обратился к нему Анурий Фокич. – Говори, не бойся, не обидим.
– Фридолинен, – пробормотал «этнограф» покорно; взгляд его остановился, глаза подёрнулись дымком безразличия.
Буй-Тур невольно поёжился, вдруг ощутив силу старика, превратившего мощного боевика в зомби.
– Спрашивай, – посмотрел на него дед Аглаи.
Гордей встрепенулся.
– Кто вас послал сюда?
– Магистр… Отто.
– Мандель?
– Отто… да…
– С какой целью?
– Изучить… Опухоль… уничтожить…
– Вы подали корректирующий сигнал?
– Эрнест… включил коммандер… сигнал ушёл.
– Что прячется там, в пещерах, из которых выдавилась Опухоль?
– Не знаю… нам… приказано… всех…
Глаза здоровяка начали закатываться, он зашатался.
– Сейчас загнётся! – быстро сказал Буй-Тур, оглядываясь на Анурия Фокича.
– Не загнётся, я повернул ему сознание. Но лучше прекратить допрос. И так понятно, чего они ждали.
– Я имел в виду – что находится в самих пещерах.
– Увидим. – Старик вытолкнул ещё одно слово-свист, добавил гортанным голосом: – Похорони товарищей и уходи отсюда. Иди в Печенгу, сдайся пограничникам. Запомнил?
– Запомнил, – тупо кивнул «этнограф».
– Начинай!
Рыжеволосый повернулся, глянул на своих мёртвых подельников, поискал что-то глазами.
– Нет инструмента…
– Сходи за лопатой.
«Этнограф» зашагал прочь, деревянно переставляя ноги. Исчез за деревьями.
– Не удерёт? – с сомнением заметил Буй-Тур.
– Не удерёт, – ответил Анурий Фокич рассеянно. – Идём, закончим наши дела. Погода меняется, надо ждать бури.
Буй-Тур озадаченно посмотрел на небо.
– Вроде бы не предвидится бури-то. – Он вдруг понял. – Нас ждут новые встречи… с варнаками?
– Готовься.
Анурий Фокич повернулся и бесшумно растворился в лесу.
Буй-Тур невольно восхитился: так исчезать и появляться он не умел. С другой стороны, у нас всё ещё впереди, полковник, не так ли? Если идти правильным путём, можно в конце концов добиться и полного физического совершенства. Добились же этого Лихарь и Андрюша Данилин. Чем ты хуже?
Повеяло холодом.
Гордей очнулся, кинул взгляд на мёртвых «этнографов» и двинулся к лагерю. Через несколько минут, настроенный показать любым пришельцам кузькину мать, он вышел к палаткам.
Аглая кинулась к нему птицей, смущённо остановилась, пряча руки, окидывая его лицо тревожными глазищами.
Они постояли так в безмолвии, просто глядя друг на друга, одинаково переживая радость этого визуального общения.
Я люблю тебя! – сказала глазами Аглая.
И я тебя люблю! – отозвался он, понимая взгляд девушки без всякого перевода.
– Я заждалась…
– Всё нормально. Где дед?
– Ещё не выходил из леса. Разве вы не встретились?
Буй-Тур понял, что старший Гамаюн решил обойти лагерь и проверить, не прячутся ли где другие «этнографы».
– Мы поговорили и разошлись.
– Видели кого-нибудь?
– Видели, – неохотно сознался он. – Старые знакомцы, ты их тоже видела.
– Где они? Я слышала выстрелы.
– Ушли… в Печенгу. – Он сделал сердитое лицо. – Хватит допросы допрашивать, следователь ушастый! Что дозволено знать, тебе скажут.
– Я боялась за тебя…
– А вот это правильно. – Буй-Тур направился к бытовой палатке, возле которой возились Строев и Пинский. – Нашли снаряжение?
Аглая засеменила рядом.
– Верёвку, фонари, крюки, одну кирку. Я смотрела, там легко можно спуститься в пещеру, всего метров пять по уступам. Возьмёшь меня с собой?
– Посмотрим.
– Я не помешаю, я ловкая, у меня разряд по художественной гимнастике.
Буй-Тур приостановился, с любопытством посмотрел на раскрасневшуюся Аглаю.
– Разряд по гимнастике? Здорово! Чего ещё я не знаю о тебе?
– А что ты хочешь знать?
Он подумал.
– К примеру, был ли у тебя парень.
Аглая взмахнула ресницами, прикусила губку, радость её померкла.
– Ты спрашиваешь для того, чтобы… упрекнуть?
– Прости! – Он взял её за руку, прижал к груди. – Сердце давно всё решило, а сознание, подлая скотина, ищет какие-то предлоги поревновать. Если хочешь – убей, хочешь – не разговаривай полчаса, только не обижайся.
Унылый вид подействовал.
Девушка смягчилась.
– Больше никогда не задавай глупых вопросов.
– Не буду! – клятвенно пообещал он.
Глаза Аглаи снова наполнились светом, она быстро поцеловала Гордея в губы, так что он не успел ответить, и упорхнула к появившемуся из леса деду.
Гордей почувствовал затылком взгляд, оглянулся.
На него, прищурясь, с недоверием, смотрел Пинский.
– Вот такие пироги, – хладнокровно пожал плечами Буй-Тур. – Везёт всегда сильнейшему, это закон.
Лейтенант хотел что-то сказать, но его позвал Строев.
Буй-Тур подумал, что вряд ли в лице Пинского он приобретёт друга. Лейтенант не зря кидал на Аглаю заинтересованные взгляды и затевал умные разговоры, желая произвести впечатление. Но ведь должен же ты когда-нибудь понять, парень, что твои усилия напрасны?
Подошёл Анурий Фокич.
– Нам бы лучше уйти отсюда.
– Гости? – встревожился Буй-Тур.
– Гости пока не пожаловали, но места здесь дикие, со всех сторон можно беспрепятственно и скрытно подобраться к лагерю.
Буй-Тур оценивающе глянул на палатки.
– Давай перенесём стоянку повыше.
– А смысл?
– Тоже верно. Тогда поторопимся. Я осмотрю ту пещерку, из которой выглядывала Опухоль, и мы перебазируемся в более укромный уголок.
Анурий Фокич пожевал губами, но возражать не стал.
Буй-Тур подошёл к Строеву.
– Борис Егорович, вооружитесь на всякий случай.
– А в чём дело? – отвлёкся от сборов полковник.
Буй-Тур коротко рассказал о встрече с «этнографами», упустив подробности боя.
– Вы серьёзно? – нахмурился Строев.
– Более чем. И ещё я уверен, что к нам скоро пожалует ещё одна команда такого же плана, что и первая. Уж больно интересное место рассекретила наша Опухоль.
– Какое?
– Пещеру, а скорее всего – ход в тоннель, прорытый в незапамятные времена.
– Это вам проводник наговорил?
– А у вас есть повод сомневаться? Или вы предпочитаете не верить никому до того момента, когда в руки свалится объяснение происходящего?
Строев подумал и достал мобильник.
Буй-Тур отвернулся, краем уха услышав, как полковник вызывает неведомого «Ивана Иваныча», координатора отдела ФСБ в Москве, посвящённого в тайны работы группы Строева. Судя по репликам, полковнику пообещали в скором времени прислать подмогу из Мурманска.
Через четверть часа всё население лагеря поднялось на береговой обрыв, к расщелине, в стене которой виднелось мрачноватое, похожее на глотку апокалиптического зверя, отверстие пещеры.
Буй-Тур заявил, что он спустится в пещеру первым, и ему никто не возразил, даже Пинский.
– Оружие? – шепнул Гордей Строеву.
Тот покосился на капитана Няндому, державшегося поодаль. По-видимому, капитан получил задание охранять группу и взял с собой карабин. Вряд ли с помощью карабина можно было отбиться от боевого десант-отряда, но какое-то психологическое облегчение он обеспечивал.
Гордей обвязался верёвкой, пропустил петлю под мышками, подмигнул Аглае, смотревшей на него с беспокойством и одновременно с любопытством (усмехнулся в душе: она уже верила в него), и начал спускаться по крутому лбу скалы, ища ногами опору.
Спуск не занял много времени. Уже через семь минут Гордей соскочил на карниз перед пещерой и прокричал наверх:
– Отпускайте, я на месте!
Верёвка ослабла.
Он отвязался, с интересом оглядел каменные зубцы над входом, напоминающие клыки, углубился в пещеру. Сразу включать фонарь не хотелось, поэтому несколько минут Гордей привыкал к полумраку, умело готовя глаза к отсутствию света.
Темнота наконец отступила, и он увидел ребристые стены бесформенного помещения, груды камней, расщепленные, разбитые в труху деревянные колоды, частокол стволов, не то каменных, не то деревянных, и дыру в полу, заполненную текучим мраком. Из дыры тянуло сырым холодом, словно это был колодец, доверху наполненный водой.
Буй-Тур разочарованно обошёл его, прислушиваясь к тишине и к своим ощущениям, подумал: здесь нужны водолазные костюмы. Потом на всякий случай посветил в дыру фонарём.
