Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин
— Бей!
Этого мига растерявшимся мальчишкам хватило, чтобы сделать меткий бросок и по одному выстрелу.
В спину замешкавшегося тарка вонзились две стрелы, а через мгновение — гарпун. Громкий рев боли разнесся по селищу. Раненый тарк мгновенно обернулся, чтобы расквитаться с обидчиками, но за спиной никого не увидел. Это дало близнецам время выпустить еще по одной стреле, а Торму метнуть второй гарпун. Стрелы Хаки и Бьярна удачно пробили грудь тарка, но, видимо, не достигли сердца. А вот гарпун, брошенный Тормом, вонзился под правую ключицу, развернув зверя и опрокинув его наземь. Пока разъяренный тарк, захлебываясь, катался по земле, озверело пытаясь вырвать из плеча гарпун, близнецы успели выпустить еще несколько смертоносных стрел в ворочающуюся в пыли тварь.
Унай, придя в себя от завораживающего зрелища, подбежал к не желающему успокоиться зверю. По стене уже спускался рычащий Торм с кинжалом в руке, но луки замолчали.
— Стрел больше нет! — крикнул Бьярн.
— Оставайтесь на месте! — прикрикнул на них Унай, стараясь нанести удар по вертящемуся на земле тарку. Тварь скулила и визжала, пытаясь подняться и дотянуться окровавленными лапами до обидчика. Унай, делая неуклюжие выпады кроксом в левой руке, все никак не мог дотянуться до зверя. Спустившийся Торм с кинжалом в правой руке, ожидая удобного момента, готовился к выпаду. И тут тарку удалось подняться. Кровь текла с него ручьями. Из его спины, груди, плеч и лап торчали обломки стрел и гарпунов. Унай заметил еще один обломок гарпуна, торчащий из-под ребер, — прощальный подарок Торби. Маленькие, налитые кровью глазки смотрели прямо на Уная. Монстр увидел наконец того, кто его терзает. Он попытался дотянуться до обидчика левой лапой. Именно этого момента ожидал Торм. Он, держа перед собой обеими руками кинжал брата, прыгнул на спину твари, вонзая острое лезвие под лопатку по самую рукоять. Зверь заревел от боли, схватившись левой лапой за грудь, а правой пытаясь отмахнуться от нападавшего. Но Торм резво нырнул под лапу разворачивающегося тарка, и тот не причинил мальчику никакого вреда. Унай больше не медлил. Он подскочил к отвлекшемуся на Торма зверю и со всей силы вонзил ему в шею острый крокс.
Тарк рухнул на землю, продолжая конвульсивно дергаться и разгребая лапами землю вокруг себя. Через мгновение он застыл, испустив дух.
— Вот живучая тварь! — прохрипел Торм, кровожадно улыбаясь. Он уже сидел рядом с близнецами на крыше, охватив обеими руками колени.
— Что-то я раньше не замечал за тобой такой прыти, — бросил ему Унай, весело ухмыляясь.
Все весело рассмеялись. «Я, наверное, схожу с ума, — думал Унай, глядя на смеющиеся чумазые рожи своих друзей. Я ведь только что мог погибнуть, а сам ржу, как будто наелся красных грибов…»
— Мы победили его, братья, — сказал Унай, выдергивая крокс из трупа тарка. — Мы победили!
Дней не считали. Они летели, будто стаи серых уток в поисках теплых мест. Прошла седмица, а может, две или три после той злой кровавой ночи. Свет и тьма слились в один миг, пролетевший незаметно. Они выжили, несмотря на тот страшный бой, несмотря на то что остались совсем одни посреди этого безжалостного и сурового мира. Без отцов, без матерей, без старших братьев — совсем одни. Но все-таки живы!
За прошедшие дни плечо Уная перестало болеть, он уже мог безболезненно двигать рукой, нагибаться и приседать. Унна, эта маленькая семилетняя девочка, выходила его. Оказалось, ее отец, Нобли Седой, уже зиму передавал дочери науку исцелять. Она знала, где лежат все сушеные травы и зелья отца, и, что самое важное, уже умела некоторые из них использовать по назначению. Весной девочка надолго уходила со старейшиной в лес собирать разные корешки, ягоды, травы. Раньше это мало кто замечал, а теперь пригодилось.
Вообще, Унай за последнее время понял, что раньше очень многого не замечал. Не замечал он, как было хорошо, когда были живы родители. Он, конечно, чувствовал теплоту их любви, но никогда не задумывался над этим. Не замечал и того, как сильно его любит Лайна, с которой он всегда ругался и при любом удобном случае старался подстроить ей какую-нибудь пакость. Смерть отца и матери сблизила их. Очень сблизила.
Он всегда считал, что Торм — забияка и совсем еще маленький, но за дни, прошедшие с той кровавой ночи, Унай разглядел в младшем сыне Варольда Медведя настоящего друга и товарища. Хаки и Бьярн тоже показали себя храбрецами, и, наверное, сейчас их отец и мать, стоящие около Творца, гордятся ими…
То, как собирали с помощью запряженных волов останки родных, вспоминать не хотелось. Не было желания вспоминать и тризну по ним всем. Унай тогда уже мало что понимал — боль притупила чувства и мысли. Помнилось только, как он смотрел сквозь слезы на вздымающийся ввысь, к небесам, огромный похоронный костер. От пламени отрывались яркие искры и улетали в ночное небо, словно это были души их родных, стремящиеся на встречу с Творцом.
Тарков вывезли за стену и сбросили в море, а тех, что лежали снаружи, решили пока оставить. Пусть отпугивают незваных гостей. Унай не совсем был уверен в правильности того, что они делают. Хотя старшие ведь вывешивали черепа на кольях, дабы они отпугивали злых духов, слуг Падшего. Справедливо рассудив, что лишние кости для острастки не помешают, мальчишки оставили несколько мертвых тарков недалеко от стен.
По прошествии двух дней на широкой верхней тропе появились два тарка. То ли вид мертвых тварей на них подействовал, то ли высота стен. Они покрутились возле ворот, понюхали землю и уже начавшие гнить останки соплеменников, порычали, поскалились на ворота, развернулись и побрели по малой тропе прочь от селища. Мальчишки, замерев от страха наблюдавшие с вышек, облегченно вздохнули и спустились вниз.
Спешно собрался военный совет, на котором было решено убить непрошеных гостей, чтобы они не привели других. Ловушка, приготовленная взрослыми мужчинами в скальном проходе, сработала успешно — правда, удалось завалить только одного, второй, видимо не отличавшийся смелостью, поспешил убраться подальше. Но это ему не помогло.
Маленькая тропка, ведущая со скального уступа, где был устроен обвал, тянулась поверху наружу. Как только тарк вышел из прохода к старым лодкам в бухте, Торм сверху сбросил здоровый острый камень, размозживший тому всю голову. Первый попавший под обвал тарк был еще жив, и все тот же Торм добил камнем рычащую, пытающуюся выбраться из-под камней тварь.
Трупы не убрали по тем же причинам. Дети еще целый день и целую ночь ждали, что враг заявится к ним в селище. Но этого так и не произошло — ни на утро, ни на следующий день, ни через седмицу.
Запасов еды хватало. Ледник был полон мяса, а в сараях у каждого была мука, мед и еще много всего, чего должно было надолго хватить девятнадцатилетней девушке, четверым мальчишкам и семилетней девочке.
Главенство Уная еще больше усилилось, потому что он все делал правильно в меру его способностей. Да и несколько схваток с тарками, сперва во дворе хлева, а затем на тропе, очень сблизили мальчиков и сплотили их как настоящих защитников своего дома.
Все было тихо и спокойно. Унай, взяв с собой Бьярна и оставив Торма и Хаки стеречь селище, даже осмелился на вылазку к Смотряку на верхней тропе, по которой, видимо, и пришли тогда тарки.
К тому времени плечо Уная уже не болело, он уже мог нормально передвигаться, если вдруг понадобится сбежать от преследователей. Спустя несколько дней вылазку повторили, а затем прошлись и по малой тропе. Тарков нигде не было. Унай уже почти уверовал, что все обошлось и Падший забыл об их селище, но утром прибежал Хаки, бывший в дозоре с Тормом на Смотряке.
— На малой тропе со стороны леса показались чужаки! — Мальчик учащенно дышал. Его голос заметно дрожал от волнения.
— Тарки? — Унай старался не показывать беспокойства.
— Непонятно… Из-за густого тумана не видно. Мы с Тормом не стали ждать, пока они выйдут к морю, а решили бежать сюда… Иначе не успели бы, — отрапортовал виновато Хаки.
— Сколько их?
— Больше дюжины…
— Вы все сделали правильно.
Стараясь казаться спокойным и холодным, Унай спешно надевал отцову кожаную броню с металлическими бляхами. Забросив ножны с кроксом за спину и подхватив тяжелый отцовский щит, он вышел из дома. Хаки шел за ним по пятам, держа в правой руке отцов охотничий лук.
Торм и Бьярн уже ждали их у ворот, а со стороны дома старосты бежали взволнованные Лайна и Унна. Торм был одет примерно так же, как и Унай, только броня ему досталась от Парта Длинного, так как доспехи братьев и отца были для него слишком огромны, а вот Партовы через зиму будут как раз впору. Сын Медведя, так же как и Унай, держал круглый деревянный шит, за спиной у него висели три костяных гарпуна, а за поясом — небольшой метательный топорик и кинжал Торольва.
