Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи
Блед все же не полностью обезумел. Во всяком случае, он успел повернуться и даже успел ударить «Шайтаном». Ударь кто другой, а не изменившийся в охотника-буги сталкер, толку было бы как от козла молока. А вот у него получилось. Кинжал вспорол бок, глубоко погрузившись внутрь и разорвав серейтором, шедшим почти у гарды, всю плоть на своем пути. Но и это не помогло.
Жаль, не видел его лица. Вернее, не видел-то у обоих. Но жаль именно лица Бледа. Что там творилось под маской здоровяка – меня не интересовало.
Блед, взятый за горло, хрипел и дергался, не задевая носками пол. Немудрено, когда до пола минимум полметра. Но хрипел он недолго. Я сморгнул, когда брызнуло, залепив глаза. Стер кровь рукой и постарался встать. Надо уходить, очень надо.
Здоровяк пробил его правой где-то в районе диафрагмы. Пробил насквозь, воспользовавшись своими когтями-стамесками. Через решетку мембраны ПМК-3, оторванной вместе со всей нижней частью, вырывались крохотные капельки слюны. Я видел это так четко, что мне очень хотелось отключить собственное зрение и не смотреть. Но не мог, не мог оторвать взгляда, кряхтя и сумев встать на колени.
Оторванная часть противогаза, притянутая толстой проволокой к штурмовой маске, по бокам переходила к чьему-то роскошному скальпу, украшенному длинными тонкими косичками. Не иначе, как какой-то турист с Ямайки заехал побегать за радужками, а попался чудовищу. Но это пугало куда меньше прочего. И в виду я имею вовсе не грубо сшитый из двух-трех пожарных курток жилет, увешанный армейскими жетонами вперемешку с отрезанными пальцами. Я имею в виду то, что здоровяк сделал с Бледом. Лучше бы тот не отнимал у меня АК, а просто дал бы пристрелить, честное слово.
Держа его на весу, здоровяк с хрустом ковырялся внутри Бледа. Тот уже не хрипел, выл на одной ноте, плача, как ребенок. А потом… я тупо не успел закрыть глаза. Даже не подумал. Хруст перешел в треск и мерзкий липкий звук рвущихся тканей. Блед заорал и замолк. Тело влажно шмякнулось на цемент, заливая пыль кровью, тут же превращающейся в небольшое болотце темно-красного цвета.
Здоровяк, ухнув от удовольствия, посмотрел на меня. Отставив в сторону правую руку с болтающейся половиной позвоночника Бледа, с обломками нескольких ребер и его же головой. Меня скрутило в сухом спазме, до боли, до рези, до вылетающего изнутри желудочного сока.
Надо уходить, надо… А, получилось. Я встал. Жаль, не скажешь, что не упал. Упал, да еще как. Но снова встал. Так, что у нас тут?
Вот оно что… спасибо, Зона, моя милая стерва. Никогда не угадаешь, что впереди, когда играешь с тобой в похер. Но сейчас мне понравился твой джокер. Очень. Спасибо говорю тебе еще раз.
Здоровяка недавно потрепало. Не иначе на мурен напоролся, если судить по правому бедру, пожеванному словно ленточной пилой. Досталось ему и впрямь хорошо. Так знатно, что груда мускулов шла практически на одной ноге. Но шла. Ко мне. Наплевав на кровь, тихо-мирно текшую из раны, оставленной Бледом. И, судя по его упорству и моей слабости, меня ожидала участь моего желтоглазого недруга. Если не ускорюсь. А вот это, давайте честно, уж как сказать… ага.
А еще меня очень беспокоили слова Бледа про прочих местных, что стоило ждать. Если по чесноку, то мне здоровяка, пусть и искалеченного, по уши хватит. Да-да, в моем состоянии именно так. А ведь еще и Мару спасать. Ну и скажите, как мне все это сделать, когда ноги еле волочишь?
Я пошел в обход живого смердящего танка. Потащился, вернее. Как после марш-броска по пересеченной, километров на двадцать и в полной боевой. Не знаю, как это, но, думаю, чувство такое же. Не ноги, а две тяжеленные трубы, что приходится тащить. И в спине чего-то щелкает, и в колене хрустит. Беда-а-а… м-да.
Надо же… один на один со здоровяком, а не страшно. Совсем. Даже смеяться хочется, слово чести. Одноногий с ковыляющим играют в догонялки. Смешно вам… нельзя столько головой стукаться о твердое, вот что я вам скажу. Может, у меня там уже лобные доли в желе превратились, а гипофиз расслоился. Ну или еще чего. Истерика, вот что это, и ничего больше. Смеяться ему хочется, придурок.
Раздался совершенно немелодичный звон. Такой, знаете, как от бьющегося стекла. Даже чикиляющий за мной здоровяк удивленно хрюкнул и замер. А потом ухватил что поближе из тяжелого. Оторвал трубу, идущую вдоль конвейера. Длинную толстую стальную трубу. И что же его так встревожило, а?
А я вам скажу что. Вернее, кто. Еще вернее – крысы. Да-да, крысы, обычные крысы. Разве что с уточнением – обычные крысы Зоны. Сами понимаете, что под этим скрывается. Не было печали, черти накачали. Здрасьте, обещанные Бледом сюрпризы.
Полметра длиной без хвоста. Чуть меньше в высоту. Плюс башка, как у хорошего терьера. Длинные задние лапы и чуть короче – передние. Сраные местные рапторы новейшего парка Юрско-Зоновского мира. Ширк-ширк когтищами по бетону, только кончики хвостов виднеются из-за верстаков и шкафов, лежащих на задних стенках. А у меня один нож. А сзади прет здоровяк. Черт, лучше было бы в бою с Бледом помереть, честное слово.
Я шел вперед, к Маре. Сдаются пусть слабаки, а мы ж не из такого теста. Да, страшно. Вот теперь даже очень. Но не плакать же, не сжиматься в комочек и звать маму прогнать бабайку. Вперед, мужик, ты же сталкер. Ты, сука, круче любого техасского рейнджера, не иначе. Ну и половины «морских котиков» в придачу. Вперед…
От первой крысы, подкравшейся сбоку и совершенно не боявшейся ни меня, ни, что странно, здоровяка, мне удалось отбиться. Принять ее верещащее скользкое тело на нож, воткнув его под нижнюю челюсть, и, дав крысе погрызть никак не сдающийся щиток-наруч, резануть клинком в стороны. Несколько раз. От ее товарки отмахнулся телом, так и висевшим на моей руке. Шлепнуло знатно, крыса, заскрипев от удивления, отлетела в сторону. А вот третья скакнула чуть сзади, и ее я успел только заметить, прежде чем она приземлилась мне на загривок.
Скользкие длинные пальцы вцепились в плечи, чиркнули когтями по затылку. Мое ухо, твою мать, мое располовиненное ухо, так вкусно и привлекательно воняющее свежей кровью. Я заорал, метнувшись вбок и пытаясь ее скинуть. Трещала ткань капюшона, крыса болталась взад-вперед, но держалась. Жесткие усы-вибриссы ткнулись в шею, я ткнул в ответ ножом, наплевав на себя самого. Не вышло. Хлыст-хвост, колючий, наждаком скрипнувший по штурмовым перчаткам, оплел кисть, повел ее в сторону. Я заорал сильнее. Сзади, мерно и тяжело дыша, топал здоровяк.
Очередь ударила резко, просвистела над головой и плечом, обожгла голову с левой стороны. Брызнуло кровью – и моей, и крысы, – хлестнуло болью где-то в районе виска. Крыса не успела пикнуть, залив меня по шее и плечам содержимым головы. Отвратительной розово-серой клейкой дрянью. Я рванул вперед, спиной ощущая свист воздуха, разрезаемого той самой трубой. Разве что, чуть развернувшись, шваркнул в огромную тень, наплывающую из-за спины, остатки крысы. Но не вышло, помешал хвост. Обезглавленное тело мягко шлепнулось в пыль, влажно чавкнуло, и тут же серое стало багровым. Так же как и несколько квадратных метров вокруг. Как багровая дорожка, тянущаяся за упорно хромающим здоровяком. Как огромная клякса пыльно-кровавого болота, украшенного посередине останками Бледа.
Серое и красное всех оттенков. Пыль, превратившаяся в буро-алую кашу. Хороший фон для финала, ничего не скажешь.
Грохот автомата раздался снова. Я греб вперед, туда, где Мара, покачиваясь не хуже меня, стреляла по прыгающим вокруг нее крысам. Мара, все же пришедшая в себя и решившая не умирать просто так. Чертова валькирия Маздая, хрен знает сколько раз спасшая мне жизнь. Выживем, выберемся – упаду на колено, признаюсь в любви и позову в Ирландию. Падлой буду, если не позову. Или не признаюсь хотя бы. Ну, на худой конец, если не шмякнусь на колено и не признаюсь при всей «Солянке» во всех ее подвигах по спасению моей никчемной жизнешки.
– Как я рад тебя видеть, – прохрипел, когда до нее осталось метров десять. – Ты как?
– Просто чудесно, – буркнула валькирия, пинком отправляя ко мне мой шлем. – Пригнись.
Я пригнулся. Над головой, просвистев пикирующим бомбардировщиком… ну, приврал, его начинкой малого калибра, пронеслась труба. С хрустом проломила ворота и застыла, чуть покачиваясь. Еще бы чуть правее, и она пригвоздила бы калитку. Повезло, да. Запас удачи все еще со мной. Не хватает только странно работающего компа́са. Мерзко шевелить пальцами вроде умею, козла найдем, а в барабан и Мара годится стучать.
– Сволочь, – констатировала дева-поляница и разрядила остатки магазина в здоровяка.
Толку от этого оказалось мало. Мутант не пожалел сил, успев поднять верстак и прикрывшись им же. Да и не прикрылся бы, толку? Бронебойных у нас нет. А Блед смог рассечь его «Шайтаном» только из-за подаренных Зоной возможностей.
– Прихвати мой автомат, – попросил я Мару, – а я поковылял к калитке. Дай гранату, пожалуйста. И догоняй.
