Андрей Левицкий - Сердце Зоны
Он с усилием поднял голову, осознав, что опять начал погружаться в забытье. Поглядел на часы, встал. Нет, так не пойдет, если он сейчас упадет в обморок, все будет кончено.
Никита прошел в салон, покачиваясь, придерживаясь за спинку сиденья, дверную раму, откидную койку… В голове гудело, он часто сглатывал, и за ушами каждый раз неприятно щелкало. В салоне было полутемно, сталкер шумно втянул носом воздух - до сих пор спиртом пахнет. Под стеной стоял Черный Ящик, и Пригоршня не выдержал, сделал то, что давно хотел сделать: пнул его. Ящик скрипнул в ответ - будто огрызнулся. Черная стенка его ухмылялась в полутьме - издевательски, злобно, надменно. Отвернувшись, Никита скинул куртку, расстегнул и снял рубашку. Если напарник рискует, жертвует здоровьем, - значит, и он может. Взял со стола компресс с душой, нацепил на себя, крепко примотал, чтобы она прижалась к груди.
Завязав под мышкой, потянулся к рубахе - и замер, так и не коснувшись ее. Гул в голове стал звоном, он нарастал, пронзительный, надсадный… А потом взорвался. Никита, вздрогнув, запрокинул голову и зажмурился. Звон скатился вниз, через все тело, напитал его собой, нагрел… и стал энергией.
Сталкер открыл глаза. Поднял руку, согнул, глядя на вздувшийся бицепс. Голова больше не кружилась, тошнота прошла. Главное - прошла слабость. Тело переполняла жизненная сила, желание действовать. В салоне будто светлее стало - зрение улучшилось, - а муторные видения, всякие ухмыляющиеся ящики и картины ночной Зоны, исчезли, уступив место обычной реальности, которая теперь была видна очень четко и ясно.
Пригоршня схватил рубашку, взмахнув ею над головой, сунул в рукав правую руку, потом левую… Треск. Он удивленно покосился на плечо: рукав чуть не оторвался по шву. Надо аккуратнее теперь, контролировать себя, особенно поначалу…
Двигаясь осторожно, стараясь не делать резких жестов, он оделся и прошел в кабину. Сел, положив ладони на руль, посмотрел на часы. Осталось меньше пятнадцати минут.
* * *
Пуля со стальным сердечником пробила каску. Донесся лязг, и монолитовец повалился в дверной проем, из которого вышел. Химик вскочил, расставив ноги и прижав приклад к плечу, поворачивая ствол из стороны в сторону, готовый стрелять… Нет, больше поблизости никого не было, никто не заметил произошедшего.
Хотя когда погибли монолитовцы, Андрей ощутил два темных вихря, поднявшихся над балконом. Будто сознания сектантов перед смертью свернулись маленькими смерчами, одновременно злобными - и трепещущими от страха. Мгновение они черными волчками вращались над балконом, а после исчезли, растворившись в небытии - непроглядном мраке, по которому плавали пузыри пространств.
С тех пор как Химик побывал здесь прошлой ночью, расстановка сил не изменилась: сектанты по левую руку, Долг - по правую. Хорошо, по крайней мере расположение группировок ясно. Андрей слегка опустил винтовку, глядя поверх прицела, вслушиваясь. Тишина. Он побежал вперед, двигаясь под стенами домов, ступая неслышно, - серая тень среди других теней. До площади было недалеко.
Миновав квартал, увидел слева между домами канал с водой. Через него когда-то вел мост, теперь сломанный, на другой стороне стоял грузовик, кабина его находилась в воде, торчала лишь верхняя часть. Встав под стеной, Андрей огляделся, никого не увидел и побежал дальше.
Странное впечатление производили эти пустые дома с темными окнами, в большинстве из которых отсутствовали стекла. В полутьме казалось, что он пересекает обычный маленький городок, фабричный поселок, сейчас вдалеке прогудит заводская сирена - и тут же большинство окон озарится светом, за ними возникнут фигуры, сонные работяги станут протирать глаза, жены в халатах потопают на кухню, чтобы приготовить ранний завтрак… Но ничего не происходило: город оставался все так же темен, тих, пуст. Сотни домов, тысячи квартир, улицы, магазины, ларьки, навесы лиманского рынка, ограды, переулки, тупики - и нигде никого. Город призраков.
На улице с двумя монолитовцами он задержался дольше, чем следовало: оставалось меньше двадцати минут до того момента, как Никита заведет двигатель «Малыша». Надо было спешить. Химик миновал стоящий поперек тротуара «уазик» со спущенными шинами, потом белую «Волгу» без колес. Впереди был газетный киоск, пустой, с выбитыми стеклами. Сталкер сделал еще несколько шагов и замер возле витрины продуктового магазина.
В боковом окне киоска Химик увидел неподвижный профиль, а потом сообразил, что темная башенка позади профиля на самом деле - второй долговец. Если бы не артефакт, улучшивший зрение, - пробежал бы мимо, ничего не заметив, а вот они бы уже через пару секунд наверняка обнаружили его. В киоске располагался небольшой наблюдательный пункт, из окошка в сторону проезжей части торчал ствол гранатомета.
Винтовка была на спине; Химик медленно присел; упершись в асфальт ладонями, стал продвигаться вдоль витрины. Сейчас такие сдержанные бесшумные движения давались ему с трудом - хотелось нестись вперед, сметать дома на пути, проламывать кузова машин, хватать их и забрасывать на крыши…
Изнутри не доносилось ни звука. Он крался вдоль стен и вскоре должен был очутиться позади киоска, там, где виднелась дверь, наверняка запертая изнутри. Если бы не торчащий из окна широкий ствол, можно было бы незаметно для этих двоих пробраться дальше, к площади. Но гранатомет… нет, их нельзя оставлять в живых, слишком опасно для «Малыша».
И все же, несмотря на агрессию, свирепость, которыми артефакт напитал сознание, Андрею не хотелось убивать этих двоих. В конце концов, члены Долга - такие же сталкеры, это не монолитовцы, лишенные большей части того, что делает человека человеком.
Хотя и долговцы… Он вспомнил один лагерь свободных сталкеров, где побывали бойцы группировки - кажется, той операцией как раз руководил Полковник. Химик с Пригоршней попали туда случайно через несколько часов после нападения. Некоторые дома еще догорали, на покосившихся фонарных столбах были развешаны трупы, а возле взорванной землянки они нашли тело Кривого, командира лагеря, - долговцы для чего-то срезали кожу с его скул и лба…
Один из бойцов в киоске повернул голову.
Прижатый повязкой к груди артефакт послал внутрь тела поток огня, и Андрей вскочил, накрытый приступом слепой первобытной ярости: враги заметили, убить их, растерзать, разорвать на части, быстрее! Нож уже был в руке, он прыгнул, услышав возглас в киоске, поджал ноги, коснулся подошвами нижнего края окна, на миг замер там, присев, как снорк на ветке дерева, и нырнул внутрь, выставив клинок. Несколько мгновений безумия: он вертелся в узком помещении, вокруг что-то лязгало, ломалось, рвалось, раздался приглушенный крик - ладонь зажала рот человека, в то время как нож чиркал по горлу, а второй, оставшийся за спиной, в это время валился на грязный пол, из колотой раны на груди текла кровь.
Потом все кончилось. Два тела лежали у ног, одно еще подергивалось. Затопивший сознание гнев стекал, будто вода в канализационные люки после сильного ливня, пузырясь и пенясь. Пошатнувшись, Андрей схватился за край окна. Вытер клинок о штаны, сунул в ножны, отвел руку назад и коснулся винтовки за спиной. Все нормально, он ею ни обо что не ударил - снайперским оружием лучше лишний раз не цепляться за всякие углы и оконные рамы.
Стараясь не глядеть под ноги, перешагнул через тело, посмотрел в окно, на ту часть улицы, которая вела к центральной площади Лиманска. Никого. Он убил этих двоих не бесшумно - но тихо.
Химик выбрался наружу, снял винтовку с плеча, но раздвигать приклад пока не стал, поспешил дальше. Глянул на часы - осталось около пятнадцати минут.
Впереди была небольшая баррикада, полукруг из мешков с песком. За нею скверик, рядом стоял древний автобус. Андрей вспомнил старый фильм, который смотрел по телевизору в детстве, «Место встречи изменить нельзя». Там в одной из серий отважный мент со своей командой преследовал преступников на таком же автобусе и лихо стрелял из окна. Миновав раритет, сталкер побежал между кустами, растущими по всему скверу. Деревья, сломанная скамейка, фонтан без воды, опять скамейки… Надо было дать себе больше времени. Сказать Никите, чтобы выезжал не раньше, чем через сорок минут. Поворот, слева - детская площадка. Железный пятнистый жираф - горка, рядом еще одна, в виде ракеты, дальше какая-то птица, похожая на петуха, состоящая из сваренных металлических колец, чтобы дети под присмотром мамаш залезали на них и кувыркались… И посреди площадки - воронка, на дне которой лежит труп. За обугленным конусом была песочница, на краю ее лежало еще одно тело, тут же валялся «АКМ» с треснувшим прикладом. Скорее, вперед, времени мало.
Поворот… и вот она, площадь впереди. Вокруг ни одного кирпичного дома, сплошные блочные пятиэтажки, и между ними большой магазин, наверное, центральный городской универмаг.
