Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ) - Юст Сайрил

Все занялись своими делами и отдыхают, только Садрос бегает по помещению и просит как можно скорее помочь и выделить отдельную комнату для Майнбласта. Иногда ругается, иногда требует, раздражая каждого, кто старается забыться. В один момент из помещения выходит человек в тёплой одежде, видимо, так и не раздевшийся после того, как прибыл в "берлогу". Лицо переполнено строгостью, каменный лик не сломлен, сила чувствуется во взгляде. К нему подходит Каис и просит всё о том же. В ответ тот говорит, что в помещении, на лежанке только что умер человек. Прикинувшись словами, вместе идут к шкафчику, который после открытия ключом отпирается, внутри лежат всякие колбы и стеклянные баночки, много белых тряпок. Взяв по одной, они возвращаются назад. В помещении, где лежит мертвец, рядом сидит девушка, она плачет, схватившись за руку покойника. Золотистые волосы лежат на окровавленном теле, окрашиваясь в грязный бордовый цвет. Строгий мужчина останавливает рукой Каиса, бросив угрожающий взгляд. Наблюдая за картиной, дают ещё время для прощания.

— Я люблю тебя… люблю… — сдавливает перстами руку мертвеца, её лоб лежит на охладевшей кисти. Она разрывается в муках, боясь отпускать вапор. Вдова сидит долго. Больше получаса старик вынужден смотреть на скорбящую девушку. Вскоре, мужчина подходит и, приобняв, поднимает на ноги. Успокаивает её, разговаривая ласково, как с маленькой. Вскоре, она вовсе бледнеет и, потеряв тепло в глазах, затихает. Слёзы больше не идут. Выведя её из комнаты, просит рядом стоящего стражника забрать скорбящую. Двое остаются с мертвецом, достают тряпку и колбу с горючим.

— Ерсона Абалена, — опустив взгляд, мужчина в печали и отчаянии, серьёзность спадает на секунду, когда тот сталкивается с белым, подобно лунному свету, лицом. — Мой брат, — потирает пальцами выступившие слёзы, шмыгает носом и кладёт тряпку на лицо покойнику. — Сегодня его тепло согреет солус и отравит чудовищ, — Садрос медленно обливает горючим мертвеца, мокрое полотно обволакивает лицо, и кажется, что он только спит. Схватив свечу, висящую над кроватью, медленно подносит. Стоящий рядом неизвестный проглатывает слюну, хватает руку, крепко сжимая её. Поддавшись эмоциям, продолжает упиваться горем, воск капает на тряпку, перехватив пламя, говорит:

— Я должен это сделать. Прошу, — взяв пламя, сам поджигает лик брата и оба взирают уходящий вапор. Вскоре, когда тело вновь охладело и воссоединилось с всемирной гармонией, в помещение заходит Найенаар.

— Мы закончили, Най, — поворачивается к вошедшему. — Есть новости?

— Всё то же. Иди поешь, — молвит парень и заходит в комнату, всматриваясь в черты неизвестного, который молчит, скрывая горе. Исчезла и надежда на спокойствие. Его густые чёрные брови поднялись, он делает глубокий вдох и просит беженцев о помощи.

— Помогите утащить тело. Думаю, на складе ещё есть место под трупы. Когда всё закончится, мы сожжём его, как и остальных.

Вскоре троица относит павшего солдата в подвальные помещения. Они проводят некоторое время в подготовке комнаты, каждый уходит по своим делам, они кушают и молчат, пока из помещения не выходит врач. Он подхватывает Карвера и тащит вместе со стариком в комнату. Ролаф спит с девицей в объятиях прямо на полу, около печи.

— Что с ним? — спрашивает пожилой мужчина с длинными бакенбардами, его кривой нос говорит о том, что ранее уже был сломан, а мускулатура явно выдаёт бандитское прошлое.

— Вас как зовут?

— Угайз, — осматривая тело, отвечает врач. Чувствуя исходящий жар, мужчина удивляется, из-за чего тот кривится, и отводит взгляд. Положив руку на сердце Карвера, ощущает медленное, едва живое сердцебиение. Почесав голову, хмурится. Посмотрев на Садроса, хочет что-то сказать, но его перебивает старик.

— Угайз, я бы вас попросил оставить его здесь. Он не тот, кто был здесь ранее, он жив, и вряд ли вапор угасает.

— Я не могу оставить больного. Скажите, что с ним? — поднеся свечу ближе к глазам, открывает веки, взирая, как угольки бегают из стороны в сторону. — Паралич? — хватает руку, проверяет пульс на запястье.

— Боюсь, дело не в теле. Болезнь ударила по мышлению, его способности чувствовать, видеть.

— Я позову специалиста, — двигается к двери, когда хватает ручку, останавливается. — Как вас зовут?

— Это не так важно, — видит непонимающий взор Найенаара, который тут же поворачивается к мужчине. Трое стоят в неловком молчании, Угайз пробегает глазами по помещению. Кивая, покидает помещение, закрыв за собой дверь. Достав клинок, Каис хватается за лицо лежащего в кровати — он осматривает с одной стороны, с другой, видя то, что не увидит ни один врач. Найенаар достаёт револьвер и, проверив барабан, хмурится. Осмотрев мешок с патронами, кладёт всё на стол. Кусает губы и пальцы, топчется на месте, обращая внимание на объекты в комнате. Стараясь не смотреть за тем, что делает старик, двигается к двери, приоткрыв её, наблюдает за врачом, который идет назад с черноволосой девушкой.

— Идут, — закрывает дверь.

— Я не понимаю, почему он не очнулся, — делает надрез на коже, который тут же заживает. — Регенерация в пиковом состоянии. Он застрял там. Ищет дорогу назад.

— Он пережил страшные мучения. Позволь ему прийти в себя. И не трогай его, — дверь распахивается, в комнате появляется средних лет девушка, она держит в руках очки. Шмыгает курносым носом и, похлопав ресницами, спрашивает у двух в чём дело. Они рассказывают ей, что тот видел множество смертей, и его вапор поник, иссяк и обратился в прах.

— Как очнётся, дайте знать, — уходит, но встретившись взглядом со светловолосым парнем, останавливается, замечая тревожность. Голос становится мягче. — Всё хорошо?

— Устал.

— Ложитесь, отдыхайте рядом с другом, он скоро очнётся. Прошу вас, отдохните. Сейчас всем нужны силы, — улыбнувшись, касается плеча Найенаара и уходит.

На улице взошло солнце. Тёплые лучи на ясном небе окружают лесные просторы острова, освещая каждое дерево, подобное копьям вонзившееся в промёрзшую землю. Иногда задувает ветер и поднимает снежинки, которые только и делают, что липнут на маленькие окошки, стараясь скрыть народ внутри. Природа словно шепчет, желает помочь и спрятать от творящийся войны всех беженцев. В здании воцарилась тишина, многие раненные умерли, поэтому тела всех, кто распрощался с жизнью, отнесли в подвальные помещения, где должно храниться мясо. В дороге, во время эвакуации, солдаты убили нескольких волков. Мясо пожарили, из-за чего в здании сильно воняло не только потом, но ещё и волчатиной, запах которой заставляет подниматься из желудка всё, что было съедено ранее. Последнее время, хищников стало так много, что они вытеснили всю другую горячую пищу, оставив только супы и рыбу. Тем не менее волчатина относительно хорошего качества, так как не питается разным мусором, хотя встречаются хищники, в мясе которых уже поселились паразиты и разный токсин, вызывающий омерзительный запах.

В горах, протянувшиеся длинным хребтом по всему острову от самого севера до юга на западе острова, обитают горные кабаны, питающиеся корешками, спрятавшиеся под снежными покровами. Такие животные в народе зовутся "мордами", ведь их достаточно мелкое тельце непропорционально смотрится по сравнению с большой головой. С челюсти у них выходят несколько клыков, а нижняя вытянута, позволяя им копаться глубоко в снегу. В сильные горные снегопады горцы передают информацию в другие города, стоящие на равнине, прося о том, чтобы те не трогали существ, так как их популяции требует должного контроля, ведь на равнинах они выживают с трудом. Каменные корни, которыми те питаются, растут только на горных массивах, обволакивая камни, подобно мху. Эти растения серого цвета и имеют очень крепкую оболочку, но внутри проходят мягкие жилки, которые также можно кушать, если готовить как картошку: варить, жарить и запекать. Именно этим зверьками и питаются люди в берлоге. От волчатины до мяса морд и корешков, врачи сами выбирают, кто и что будет есть.