Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны
Я похлопала его по плечу в знак признательности:
– Спасибо.
Он чуть не лопался от гордости. Руки, наконец-то, придумали то, что сделала потом голова.
– Какие у нас планы? – спросила я.
– Мы ведем переговоры с Волком. Говорим, что корабль высылаем прямо сейчас. Подтверждаем, что выслали его, – рассказывал Лео. – Насколько я помню, корабль летит сюда часов десять.
– Одиннадцать, – поправила я.
– Отлично! Внесем эту поправку в наш план. Итак, если бы корабль вылетел в десять часов вечера, он должен прибыть в девять утра. Так ему и напишем. До девяти утра Волк пройдет по всему корпусу и расфасует людей по территориям. Их четыре, по числу входных дверей. А сама волчья стая будет на наблюдательном пункте, ведь так?
– Да. С наблюдательного пункта видно приземление кораблей. Они будут смотреть в окно.
– Это знаешь ты. Но откуда об этом знать Волку?
– Я покажу ему в окно на площадку, куда приземляются корабли. И скажу так, чтобы это услышали все в волчьей стае.
– Отлично. Наблюдательный пункт мы вырубим в девять утра. А остальные каторжники будут заперты на первом этаже в четырех зонах: возле входных дверей. С ними мы разберемся потом. Открыть или обезвредить их мы сможем всегда. Нам главное – вырубить волчью стаю.
– Но там еще буду я, – напомнила я. – Я бы не хотела, чтобы меня отравили. У вас будет много работы. Лишние руки очень нужны.
– Я продумал этот вариант, – сказал Лео. – Мы дадим тебе противогаз.
– Каким образом?
– Подложим его за вентиляционную решетку на наблюдательном пункте. Тебе останется только пойти в туалет в девять часов утра, высадить решетку и надеть на себя противогаз.
Этот план показался мне гениальным. Ничего лучше невозможно было придумать. Даже если бы я положила противогаз себе в карман, я и то не была бы так уверена в исходе дела. Хотя тут были еще моменты, которые надо было продумать.
Например, как я высажу решетку? Я помнила, с каким трудом справился с этим Лео. На решетке есть шурупы, которые желательно бы выкрутить. Надо разыскать где-то щипчики для бровей и положить себе в карман. Ими можно будет открыть решетку.
– Но на это нужно время, – сказала я. – Я должна буду уйти в туалет не в девять, а где-то без двух минут. Ведь мне будет нужно высадить решетку, достать оттуда противогаз и надеть его.
– Плохая идея, – сказал Брайен.
– Почему?
– Мы зачем послали тебя к Волку? – спросил он. – Чтобы ты общалась с ним он-лайн. Мы сейчас не сможем продумать точную переписку слово в слово. Не от нас одних это зависит. А вдруг Волк пошлет корабль президента куда подальше? А вдруг он в последний момент отошлет своих людей по другим местам? Мы должны писать друг другу так, чтобы это понимали не только Волк и его приспешники, но и мы сами. Мы должны будем убедиться, что все волки собрались на наблюдательном пункте, понимаешь? И ты должен будешь подать нам какой-то условный знак.
– Но я пишу только то, что диктует мне Волк! Как я могу дать тебе условный знак?
– Он нам обязательно нужен.
– Он мне даже запрещает ставить запятые. Ему кажется, что они не нужны. Как же я смогу послать вам условный знак?
– О! Поставь запятую! – обрадовался Брайен. – И тогда мы будем знать, что все волки находятся на наблюдательном пункте. А потом мы тоже пошлем тебе условный знак, тоже какую-нибудь запятую или смайлик. И ты будешь знать, что надо сматывать удочки и идти в туалет за противогзом.
Мы с Лео переглянулись и покачали головами.
– Брайен, – сказал Лео. – Президент не ставит в письмах смайлики.
– Что ж, он не человек, что ли?
– Смайлик – от президента – Волку? Подумай сам.
Некоторое время Брайен думал. Потом сказал:
– Тогда запятая. Это лучший вариант. А чтобы никто не догадался, мы сделаем по-хитрому. Мы поставим ее один раз вместо точки в самом конце письма. Вроде как опечатка. Ее никто не заметит. Ее заметят только те, кому это сильно надо. Один раз – мы, когда Эл пошлет нам сигнал, что все в порядке. И другой раз Эл в девять утра, когда надо будет идти в туалет за противогазом.
– Это неплохо, – сказала я.
– Ладно, сойдет, – уступил и Лео.
– Как долго мне сидеть в туалете? – спросила я.
– Пока мы не возьмем власть. Я не знаю, что за бодяга получится у Тома, но он взялся за нее с энтузиазмом. Говорит, что никогда еще не давал общий наркоз воздушно-капельным путем. Сидел и высчитывал что-то. Говорит, что минуты три надо для того, чтобы заполнить воздух и люди начали вырубаться. Но погрешности при расчетах очень большие.
– А может быть такое, что он ошибется в своих расчетах? Что люди не вырубятся?
– Может. Но мы надеемся на лучшее.
– Но вдруг так случится. Что тогда?
– Этого не будет. Наркозом занимается лучший врач этого корпуса. Ты когда-нибудь видел анестезиолога, который бы так дал наркоз больному, что он не заснул во время операции?
– Я слышала об этом. Это случай произошел на Земле, кажется, в том году. О нем говорили по телевидению. На одного пациента не действовал наркоз. Его готовили на операцию, давали наркоз, а он никак не реагировал. Ему дали двойную дозу, но и это не помогло.
– И чем кончилось дело?
– Точно не помню. Кажется, ему поставили какой-то диагноз. И потом лечили от того, что он не реагирует на наркозы.
– Такие случаи бывают очень редко. Так редко, что их даже по телевизору показывают. Лично я ни разу не слышал об этом.
Я подумала, что слышала эту новость довольно недавно: в прошлом году. Лео в это время отбывал каторгу на Луне. Он не смотрел телевизор. Что же он совершил такое? За что попал сюда? По сравнению со всеми людьми этого корпуса Лео выглядел чуть ли не святым. Как он может быть преступником?
– А как вы подниметесь на наблюдательный пункт? – спросила я. – Я понимаю, что с седьмого этажа можно спуститься на любой. Но как вы подниметесь на восьмой?
Лео хотел объяснить, а Брайен снисходительно усмехнулся:
– Эл, ты до сих пор ничего не знаешь! Видел бы ты сейчас вентиляцию. Благодаря нам она преобразилась. Веревки идут с одного этажа на другой. Можно попасть куда угодно. Единственное, что из корпуса не вылезешь. Правильно говорят: мы тут в консервной банке.
– Ты сам сделал эти веревки? – спросила я.
– У меня были помощники. Друзья Тома. Они тоже работают на нас.
– С нами, – поправил его Лео.
– А им можно доверять?
– А мы не сказали им, что делаем, – охотно рассказывал Брайен. – Сказали только, что нужны веревки. И вот они сидели несколько часов к ряду и рвали простыни. Очень хорошая поддержка. Молодцы, ребята. Сравнивать вентиляцию сейчас и вентиляцию тогда просто нельзя. Все равно что сравнивать гравийку и хай-вэй.
Лео отрезвил его:
– Расскажи лучше про воров в вентиляции.
Брайен пожал плечами:
– Ну да, в вентиляции есть воры.
– Кто это?
– Не знаю.
– Что они своровали?
– Еду. Я унес ее в вентиляцию и сказал, что там она будет в безопасности.
– Ты просто забыл, куда ее положил, – сказал Лео.
– Я не мог забыть такое важное место. Я точно помню, что положил туда пакет с хот-догами. А когда вернулся, то увидел, что его там нет. То есть всего пакета: вместе с целофаном и картонками. Его просто стащили.
– Но кто это мог быть: люди Волка или нет?
– Не знаю. Я их не видел.
Я почувствовала возвращение страха. Он снова сковал мои внутренности напряжением. Вспомнился момент, когда Брайену показалось, что он видел в вентиляции человека. Тогда он решил, что это глюк. А вдруг нет?
Что если люди Волка тоже лазают по вентиляции? Если они вычислят Лео, Браейна и Тома, их ожидает та же участь, что и команду Эндрю.
Пока я думала об этом, Лео сказал:
– Еще нам нужно точно знать, как выглядит ручка двери на наблюдательном пункте.
– Да такая же, как и в любой другой комнате, – сказала я.
– Мне нужно знать все: на каком расстоянии от пола и от косяка она находится. Как сильно выступает. Что с ней сейчас: сломана или действует? Вываливается из двери или сидит в ней прочно?
Я постаралась ее припомнить.
– Ручка точно такая же, как в любом другом помещении. Не в комнатах, где живут люди, а в общественых. Например, в ресторане.
– Она работает сейчас?
– Кажется, нет. Дверь не закрывается, – вспомнила я.
– А сама ручка на месте?
– Кажется, да.
– Кажется или точно?
Я не могла с уверенностью ответить на этот вопрос.
– Значит так, – сказал мне Лео. – Эл, тебе обязательно нужно будет проверить ручку. Хорошо, если с ней все будет в поряке. Тогда мы бы смогли подпереть ее чем-нибудь, чтобы изнутри невозможно было открыть.
– Чем?
– А в корпусе есть спортзал?
– Да, есть. На третьем этаже, в левом крыле.
Брайен свистнул:
– Вот бы мне такой технический склад ума!
Лео проигнорировал это.
– Там есть какие-то снаряды или тренажеры?
– Конечно. Когда-то их было очень много. Сейчас, наверное, они все сломаны.
