Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ
Вот это будет куда трудней.
— Как ты думаешь — они согласятся? — вставая, спросила Тереза.
— Наверняка не все, — признался Ньют, и в его глазах появилось выражение досады. — Кое-кто останется попытать судьбу здесь — гарантирую.
А Томас и не сомневался, что мысль о побеге из Приюта будет повергать людей в ужас. Призывать приютелей драться с гриверами значило просить чересчур многого.
— Как насчёт Алби?
— А кто его знает? — вздохнул Ньют, оглядывая двор со Стражами и их людьми. — Думаю, бедолага действительно больше боится вернуться домой, чем воевать с гриверами. Но я заставлю его идти с нами, не волнуйся.
Томасу хотелось бы вспомнить то же самое, что так мучит Алби, но его память в этом отношении была пуста.
— И чем же ты его убедишь?
Ньют рассмеялся:
— Да навешаю какую-нибудь лапшу. Наплету, что обретём новую жизнь в другой части света, где и будем жить счастливо до скончания времён.
Томас пожал плечами.
— А вдруг действительно обретём? Знаешь, я обещал Чаку вернуть его домой. Или, во всяком случае, найти ему новый дом.
— Да уж, — пробормотала Тереза. — Хоть к чёрту на рога, всё лучше, чем это место.
Томас обвёл взором Приют: повсюду разгорелись споры, Стражи вовсю старались убедить своих людей в необходимости с боем прорываться на свободу через Нору гриверов. Кое-кто из приютелей развернулся и потопал прочь, но большинство, казалось, вслушивались и не отвергали идею с порога.
— Так. И что теперь? — спросила Тереза.
Ньют сделал глубокий вдох.
— Надо выяснить, кто идёт, кто остаётся. Потом — приготовиться: еда, оружие и всё такое. Потом выступаем. Томас, я бы назначил тебя командующим — это же всё-таки твоя идея, но ты понимаешь... Переманить людей на нашу сторону — задача и так сложная, а если ещё и назначать Чайника предводителем... Не обижайся. Держись в сторонке, о-кей? Вам с Терезой поручается код — всё равно вы в курсе дела больше других.
Томас ничуть не возражал против того, чтобы держаться в сторонке. Найти компьютер и ввести код казалось ему достаточно ответственной задачей, с него хватит. И всё же ему пришлось бороться с нарастающим в душе приступом паники.
— Тебя послушать — так всё легче лёгкого, — сказал он, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно обуревавшего его смятения.
Ньют опять сложил руки на груди и пристально взглянул на него.
— Ты же сам говорил: останься мы здесь — один шенк умрёт сегодня ночью. Уйди отсюда — один шенк погибнет. Так какая разница? — Он ткнул пальцем в Томаса: — Если, конечно, ты прав.
— Я прав!
Томас был уверен, что прав насчёт Норы, кода, двери и необходимости борьбы. А вот умрёт один человек или много — здесь его уверенность иссякала. Но открывать перед кем-нибудь свои сомнения он не собирался.
Ньют похлопал его по спине.
— Вот и лады. Пошли работать!
Следующие несколько часов в Приюте кипела лихорадочная деятельность.
Большинство приютелей согласились уйти — даже больше, чем прикидывал Томас. В их число вошёл и Алби. Все помалкивали, но Томас готов был биться об заклад: многие уповали на то, что убит будет только один, так что шансы не оказаться этим неудачником были довольно высоки. Решивших остаться в Приюте было не много, зато горло они драли больше других, в основном, с мрачным видом бродя по двору и пытаясь втолковать остальным, какие они дураки. Наконец отступники поняли бесполезность своих попыток и оставили уходящих в покое.
У Томаса и его единомышленников работы было невпроворот.
Каждый получил рюкзак, до отказа набитый припасами. Котелку — Ньют рассказал, что повар был последним из Стражей, согласившимся уйти — было поручено собрать всю еду и распределить её поровну между всеми. Они взяли с собой даже шприцы с грив-сывороткой, хотя Томас и сомневался, что она понадобится. Чак должен был наполнить водой все имеющиеся фляги и раздать их уходящим. Ему помогала Тереза. Томас попросил её по возможности приуменьшить опасности похода, даже за счёт беспардонного вранья. Мальчуган храбрился, но судя по его блестящему от пота лицу и перепуганным глазам, он догадывался о страшной правде.
Минхо с группой Бегунов отправился к Обрыву. Они набрали с собой лиан и камней — как следует исследовать Нору гриверов в последний раз. Оставалось надеяться, что киборги будут придерживаться своего обычного расписания и не покажутся в Лабиринте в дневные часы. Томас даже подумывал, а не прыгнуть ли напропалую прямо в Нору да ввести код, но испугался неведомой опасности, возможно, подстерегающей там. Ньют прав — им надо дождаться ночи, когда большинство гриверов, скорее всего, будут рыскать по Лабиринту, а не сидеть у себя в гостиной.
Когда Минхо вернулся, живой и здоровый, Томасу показалось, что тот настроен весьма оптимистично, и Нора гриверов — это действительно выход. Или вход. В зависимости, как на это посмотреть.
Томас помог Ньюту распределить имеющееся оружие. В отчаянном стремлении как можно лучше подготовиться к встрече с чудовищами кое-что они модернизировали. Некоторые деревянные колья заострили, превратив их в копья, другие обвили колючей проволокой; острые ножи примотали к концам крепких палок, сделанных из срезанных в лесу ветвей; из осколков битого стекла наделали заточек. Словом, к концу дня отряд приютелей превратился в маленькую армию. Жалкую и плохо подготовленную, как считал Томас, но всё же армию.
Они с Терезой закончили помогать другим и отправились в тайное укрытие в глубине Жмуриков — обсудить, как им действовать непосредственно в самой Норе гриверов.
— Нам поручили ввести код, — сказал Томас. Они стояли, прислонившись спинами к шершавым древесным стволам. Некогда зелёные листья над головой уже посерели — им не хватало света. — Ведь если нас разбросает в разные стороны, то мы всё равно сможем поддерживать контакт и в случае чего выручить друг друга.
Тереза подобрала тонкую веточку и принялась обдирать с неё кору.
— Но нам нужен запасной план — вдруг мы оба выйдем из игры.
— Само собой. Минхо и Ньют тоже знают код. Надо сказать им, чтобы они ввели эти слова в комп, если мы... ну, ты понимаешь. — Томасу не хотелось даже думать о самом плохом.
— М-да, ну и план... — И Тереза зевнула, словно жизнь не стояла на кону.
— Какой есть. Драться с гриверами, ввести код, сбежать через дверь. А потом рассчитаемся с Создателями, чего бы это нам ни стоило.
— Шесть кодовых слов и кто знает сколько гриверов. — Тереза переломила палочку пополам. — А как ты думаешь, что значит ПОРОК?
У Томаса возникло ощущение, будто его двинули под дых. Когда он услышал сейчас это слово из чужих уст, в его мозгу словно что-то щёлкнуло, и всё стало на свои места. Он даже поразился, почему ему не пришло это в голову раньше.
— Помнишь, в Лабиринте, на стене, я видел табличку? Металлическую, а на ней слова? — Сердце Томаса понеслось вскачь от возбуждения.
Тереза озадаченно наморщила лоб, но через секунду в её глазах засветилось понимание:
— Сейчас-сейчас... Планета в Опасности: Рабочая Оперативная Комиссия — Убойная Зона. ПОРОК — УЗ. «ПОРОК — это хорошо» — вот что я написала у себя на руке. Интересно, что бы это вообще значило?
— Без понятия. Вот почему я до смерти боюсь, что, возможно, мы совершаем жуткую глупость. Ведь всё может закончиться страшным кровопролитием.
— Все отлично понимают, на что идут. — Тереза потянулась к нему и взяла за руку. — Помнишь? — нам нечего терять.
Томас не забыл, но слова Терезы его не ободрили — уж слишком мало в них было оптимизма.
— Нам нечего терять, — повторил он.
ГЛАВА 54
Как раз перед обычным временем закрытия дверей Котелок подал на стол их последний перед ночным походом обед. Приютели принялись за еду в самом мрачном расположении духа: казалось, даже сам воздух Приюта был пропитан страхом.
Томас оказался рядом с Чаком — тот сидел и ковырялся в тарелке с отсутствующим видом.
— Слушай, Томас, — сказал он, набив полный рот и едва не подавившись картофельным пюре. — А в честь кого назвали меня?
Томас опешил. Вот тебе и на — им предстояло рискованнейшее предприятие, а Чак ломает себе голову — откуда взялся его псевдоним.
— Ну-у, я не знаю... Может, Дарвина? Того чувака, который додумался до эволюции.
— Готов поспорить, что это впервые его назвали чуваком. — Чак снова набил полный рот. Должно быть, он считал, что сейчас самое время поболтать — с риском подавиться и настроением удавиться. — Ты знаешь, а я не очень-то и боюсь. Вернее, последние несколько ночей, когда сидели в Берлоге и ждали гриверов, — во где был полный плюк. Теперь мы, во всяком случае, сами идём на них, пытаемся что-то сделать. И по крайней мере...
