Илья Арсёнов - Сен. Развеять скуку
– Да, конечно.
– Тогда мы вас покинем.
Мастер проводил нас до двери. Перед уходом я задержался на пару мгновений и тихонько шепнул ему:
– Надеюсь, вы понимаете, что распространяться о наших заказах не стоит?
– Да-да, конечно. До свидания, надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и продуктивным.
– Я в этом уверен, – улыбнулся я и вышел.
Вернувшись в гостиницу, мы заказали ранний ужин на шесть персон в номер.
После того, как служка накрыл на стол, я попросил его пригласить к нам госпожу Раберу.
Эльфийка пришла минут через десять и мы приступили к ужину. После того, как все насытились, она промокнула губы салфеткой и спросила:
– Вы нашли?
Мы с Торреном переглянулись. Так получилось, что Торрен заметил мое совсем не равнодушное отношение к этой красавице и старался уступать разговоры с ней мне, поэтому ответил я:
– Да, думаю, нашли то, что надо.
– И что же? – заинтересованно подалась вперед Рабера. Эльфийка или нет, но все равно она оставалась женщиной и обладала сугубо женским любопытством.
– Тор, куда мы бросили эту безделушку? – небрежно спросил я, играя на публику из одной зрительницы.
– Что-то я забыл, где мы ее бросили, – подыграл мне Тор.
– Нет, мне кажется, она у тебя в мешке была.
– Точно, я его в комнате у себя бросил, – с этими словами он встал, – сейчас найду.
Вернувшись, он небрежно отдал мне шкатулку и спросил:
– Она?
– Да вроде бы, – я приоткрыл шкатулку, посмотрел внутрь, – да точно эта шкатулка.
– Что там? – требовательно спросила Рабера, протягивая руку, – дай сюда.
– Не надо так нервничать, – со смехом ответил я, отдавая шкатулку.
Эльфийка открыла шкатулку и замерла. Судя по всему ей не надо было объяснять, что это такое.
– Где вы нашли это сокровище? – потрясенно спросила она.
– Да тут торговец на рынке втюхал нам эту штуку. Говорил, что очень ценная вещь. Пришлось ползолотого отдать, – раз днем под дурачка закосить не получилось, то почему бы сейчас не попробовать.
– За сколько? – вскрикнула эльфийка, потом присмотрелась ко мне и, ткнув в меня пальцем, закричала обвиняющим тоном, – ты меня разыгрываешь.
– Конечно, разыгрываю, – рассмеялся я, причем остальные тоже не скрывали свои улыбки, – мы прекрасно знаем, что такое меллран и сколько он стоит. Ты скажи, он подойдет, как щедрый подарок?
– Более чем, – получил я в ответ, – я его забираю?
– Нет, – ответил я и забрал шкатулку, – сначала Торрен напишет письмо своей любимой, положит в шкатулку, потом её как-нибудь запечатаем, и можешь забирать.
– Кхм… какое письмо? – поинтересовался Торрен.
– Как какое? Письмо, где ты будешь признаваться в любви самой прекрасной девушке на свете. С твоей точки зрения, самой прекрасной, конечно.
– Мы так не договаривались, – начал Тор.
– Тор, это не обсуждается, будь мужчиной и все такое. Джула, Рабера помогите, пожалуйста, нашему писателю написать самое трогательное и романтическое письмо.
– А ты куда собрался? – в унисон спросили Джула, Рабера и Тор.
– А я с парнями схожу на задний дворик, потренируюсь, – ответил я и, глянув на братьев, спросил, – Фериш, Родигес вы еще здесь? Метнулись кабанчиками за оружием и брысь во двор.
note 39
– Наконец-то, – сказал Торрен, закончив писать. Написание письма стало для него мукой, так как большая часть текста состояла из слезливых признаний, которые советовали включить Джула и Рабера. А когда две женщины чего-то очень сильно хотят, то лучше особо не сопротивляться.
– Но я же не такой, – сказал Торрен, перечитав письмо, – я, конечно, дико извиняюсь, но тут одни сопли, или, как вы называете, одна романтика. Я разве похож на романтика? Это фактически обман Ратиры…
– Не волнуйся, все мужчины перестают быть романтиками после свадьбы, – сказала Рабера, – а бедненькой Ратире будет приятно получить такое письмо. Ты его теперь на чистовик перепиши.
– Зачем? – удивился Тор.
– Затем, что тут куча исправлений и помарок, – вмешалась Джула, – а любовные письма должны быть идеальными.
Торрен что-то неразборчиво буркнул себе под нос, а потом сказал:
– У нас нет больше чистых листов.
– Сходи, – ответила Рабера.
– Сейчас вызову служку, – с этими словами Торрен потянулся за веревочку вызова.
– Сходи сам, зачем из-за каждой мелочи дергать людей, – с улыбкой сказала эльфийка.
– Могу и сам, – пробормотал Тор и вышел из номера.
Секунд тридцать две девушки просидели молча, но потом Рабера нарушила тишину:
– Твой брат Сен, кто он?
– Он? – Джула задумалась и с улыбкой ответила, – он странный.
– Я это заметила, но чем он занимается? И откуда вы?
– Мы беженцы из Вольных Баронств, а Сен… Сен тоже беженец, – Джуле не очень хотелось рассказывать этой незнакомой эльфийке подробности о своем новом «брате».
– Странные вы беженцы, обычно беженцы не снимают самые дорогие номера в гостиницах.
В ответ Джула только пожала плечами, оставив без ответа это утверждение. Рабера поняла это и зашла с другой стороны:
– Сегодня в разговоре со мной, он сказал, что он бессмертен.
Джула опять промолчала в ответ, Рабера почувствовала, как её охватывает раздражение, но она справилась с этим и продолжила:
– Так ли это?
– Он умный, ему виднее, – только и ответила Джула.
note 40
Тренировка заняла чуть меньше часа, мышцы немного гудели от усталости, но это была приятная усталость. Поэтому использовать наноботов, чтобы снимать ее, я не стал.
Зашли мы с братьями в комнату очень вовремя, похоже, Рабера спровадила куда-то Торрена и приступила к обработке Джулы. Зря она так, хоть Джула из нас и самая молчаливая и кажется немного закомплексованной, но я подозреваю, что это не так. И добиться от неё информации сложнее, чем от братьев.
– Фериш и Родигес, принимать душ, я после вас, – сказал я братьям, – вы написали письмо? Где Торрен?
– Я здесь, – донеслось у меня из-за спины, – письмо сейчас на чистовик буду переписывать.
– Хорошо, я тогда приведу себя в порядок и присоединюсь к вам.
Стоя под душем, я думал о Рабере.
«Думаешь, уложишь?»
Вся моя интуиция кричит об этом, правда я не уверен, что я уложу, а не меня уложат.
«Могу пожелать успехов».
Будем стараться…
В зал я вернулся ровно к окончанию написания чистового варианта и бесцеремонно им завладел.
Читать было интересно, особо тронувшие меня места я зачитывал всем.
– …твои глаза, как чистые горные озера, в которых хочется утонуть…
-… твоя кожа, что баринский бархат, прикосновение к ней вызывает…
После третьего моего комментария Торрен вырвал у меня письмо, убрал его в шкатулку и отдал ее Рабере.
– Я пошла, – сказала та и встала.
– Я провожу, – вскочил я.
Проводя её до номера, я спросил:
– Поужинаешь со мной?
Глупо, конечно, и на редкость банально, но…
Первые лучи солнца осветили черепицу на ближайших к гостинице домах.
– Ярик, Арик, – сказал я, – вот вам золотой, у вас есть полчаса, чтобы найти мне самый красивый букет цветов в этом городе. Справитесь?
– Конечно, господин, – ответил кто-то из мальцов, и они буквально исчезли с моих глаз.
Вернулись они минут через пятнадцать, я только успел прикурить вторую папиросу.
Букет был превосходен, пятнадцать веточек нежнейшего цветка. Каждая веточка была чем-то похожа на земную орхидею, только весь стебель этого растения был покрыт разноцветными цветками. В итоге, весь букет выглядел, как несколько сотен бутонов цветков, неизвестно как держащийся вместе.
– Ух, ты, – произнес я, принимая букет, – даже мне понравилось. Что это?
– Фарфская лилия, цветок любви и нежности, – ответил Ярик или Арик и извиняющимся тоном произнес, – вот тут десять серебряных сдачи. Простите господин, но этот цветок очень дорог, каждая веточка стоит шесть серебряных.
– Оставьте себе, – отмахнулся я, – этот букет того стоит.
Я оставил этот букет на постели рядом с Раберой и вышел.
За завтраком внизу были Рабера вместе с охраной и я с командой. Разговор за столом не клеился. После завтрака один из охранников расплатился с хозяином, и вся охрана вышла во двор, мои деликатно ушли наверх в номер.
– Вот и всё, – произнесла самая красивая девушка на свете.
– Вот и всё, – повторил я за ней, как идиот.
– Не грусти, – сказала она и, оглянувшись вокруг, поцеловала меня в губы. После этого она развернулась и вышла во двор.
– Постараюсь, – пробормотал я и вышел вслед за ней на крыльцо.
Она села на своего сильфа и вместе с охраной уплыла вдаль по узким улочкам Рекера, напоследок подарив мне прощальный взгляд. Я в это время стоял и с грустной улыбкой наблюдал.
