Александр Сухов - Пламенный Путь
Однако очень скоро мы оказались в огромном ледяном тоннеле, буквально залитом электрическим светом. Несмотря на свое незавидное положение, я все-таки не мог не оценить по достоинству развернувшуюся передо мной впечатляющую картину. Красотища неописуемая. Несмотря на то, что здесь было достаточно тепло, лед не таял. Наверняка тут без магии не обошлось, жаль проверить нет возможности.
Чтобы хоть как-то подбодрить себя, мысленно представил, как со стороны смотрится наша группа, и едва не расхохотался в голос. От бурного проявления эмоций благоразумно воздержался, поскольку несложно было догадаться, как отреагируют на нее сопровождающие меня дуболомы. Очень скоро я прекратил заниматься подобной ерундой, поскольку нам навстречу начали попадаться люди. Кое-кто был облачен в эсесовскую форму с непонятными знаками различия на витых погонах и со свастикой на рукаве. Однако основная масса щеголяла мешковатыми коричневыми хламидами, у многих лица были скрыты под низкоопушенными капюшонами. При встрече военные приветствовали друг друга традиционным поднятием руки. На гражданских мои конвоиры вовсе не обращали никакого внимания, будто их не существовало, коричневые балахоны отвечали тем же — даже голов не поворачивали в нашу сторону.
Преодолев около полукилометра, мы свернули в одно из боковых ответвлений и вскоре оказались в другом тоннеле на небольшой платформе, напоминавшей железнодорожную. Вот только рельсов и традиционного электровоза не наблюдалось. Вместо них были: гладкая, будто отполированная ледяная труба, уходящая куда-то в даль, и висящий на высоте полуметра над платформой аппарат, похожий на бескрылый реактивный самолет, украшенный фашистской свастикой. Стоит отметить, что символики Третьего Рейха здесь было в избытке: свастики самого разного вида и размера попадались едва ли не на каждом шагу. А еще на стенах были развешены портреты Гитлера, Геббельса, Геринга и прочих бывших лидеров фашистской Германии.
При нашем появлении, дверь в корпусе означенной машины мягко скользнула вниз и превратилась в удобный трап, по которому мы поднялись на борт транспортного средства. Внутри было светло, тепло и вполне уютно. Несколько рядов кресел, откидные столики, на одной из стен плоский телевизор.
— Присаживайся, диверсант, — шагавший впереди конвоир указал кивком головы на одно из кресел.
Какой-то злобы или патологической ненависти к себе я в них не почувствовал, поэтому все-таки рискнул открыть рот:
— Парни, куда мы направляемся?
— Терпение, геноссе, — ухмыльнулся второй, — скоро сам все узнаешь.
Терпение, так терпение, настаивать не буду, тем более, нет у меня на это никаких прав, во всяком случае, в данный момент. Авось, рано или поздно все обернется другим боком. Лучше, конечно рано, нежели поздно.
Вообще-то фатализм вовсе не свойственен моей натуре. Раньше я считал, что скорее ввяжусь в драку с превосходящими силами противника, чем позволю вот так запросто тащить себя неведомо куда. И нате вам, руки свободны, ноги ничем не скованы, маши себе на здоровье, проводи всякие там захваты и подсечки, ломай противнику руки и ноги. Ан нет, чего-то не машется и не подсекается. Жду аки агнец, обреченный на заклание, своей судьбинушки и не рыпаюсь.
Тем временем висящий в воздухе вагон вздрогнул и рванул в освещенный редкими лампами тоннель и, судя по все увеличивающейся частоте мелькания светильников, начал быстро набирать скорость. В конечном итоге череда световых вспышек за окном превратилась в одну светящуюся полосу. При всем при этом ускорение внутри вагона не ощущалось, данное наблюдение позволило мне сделать вывод, что средство передвижения оснащено безинерционным магоприводом, как у летающих блюдец. Поскольку никаких видимых ориентиров кроме сплошной светящейся полосы не отмечалось, я не имел ни малейшего понятия о том, с какой скоростью и тем более, в каком направлении мы движемся. Непонятно, для чего вообще тут окна, коль в них ничего невозможно рассмотреть.
Вообще-то догадаться о том, что мы держим путь вглубь материка было несложно — больше просто некуда. К тому же я каким-то необъяснимым образом чувствовал, как с каждым мгновением толщина слоя льда над нами увеличивается. Похоже, магические способности не совсем меня покинули, и небольшая толика Силы продолжала пульсировать где-то внутри меня.
Данная мысль немного обнадежила. Я закрыл глаза и постарался максимально сосредоточиться на собственных ощущениях — может быть, мне все-таки удастся пробиться к Силе и воспользоваться ею в полной мере.
Но как я ни старался, как ни пыжился, мне не удалось преодолеть барьер, воздвигнутый в моей голове каким-то, неведомым мне магом. Через полчаса невыносимых сизифовых мучений, я отказался от своей затеи. Открыл веки и тут же увидел радостные усмешки на самодовольных холеных рожах конвоиров, сидевших напротив меня:
— Не получается, геноссе? — издевательски участливым тоном поинтересовался один из них.
— Сочувствую, — покачал головой второй, — но лучше тебе поберечь силы.
— Для чего, — я вновь попытался спровоцировать «клонов» на конструктивный диалог.
Однако никакого разговора не получилось. Мордовороты лишь переглянулись, затем плотоядно посмотрели на меня и дружно заржали — воистину, двое из ларца из популярного мультика про Вовку в Тридевятом царстве.
И все же я не потерял надежды, но едва открыл рот, получил молниеносный прямой правой в лицо. Удар был сокрушительный. На какое-то время я даже отключился. А когда начал приходить в себя до моего слуха донеслись голоса:
— Эрик, ты его не пришиб ненароком? Фюрер с нас голову снимет, если он помрет до срока.
— Не бойся, Ханц, я попридержал руку, юноша крепкий — оклемается.
— Вообще-то ты у нас старший, — с легким сердцем ответствовал Ханц, — тебе и отвечать в случае чего. Слышал, пару дней назад Генриха Зейдельмана из седьмого батальона едва до смерти не засекли, вроде бы тоже кого-то кулаком ненароком двинул.
— Так то ж своего, — нервно хихикнул Эрик, — а этот диверсант.
— Нет, друг милый, — не унимался Ханц, — политическую близорукость проявляешь и недозволенную инициативу, граничащую с самоуправством. Фюреру явно не понравится. А если об этом донесут на самый верх?.. Оно может двояко обернуться: могут орден дать за проявленную инициативу, могут под розги пустить, а могут и к стенке поставить.
— Ты же меня не сдашь, мы же друзья с тобой, Ханц. Не разлей вода.
— Друзья друзьями, но ты сам виноват, Эрик, вон какой фонарь засветил парню под глаз. Так что если спросят, молчать не стану — себе дороже.
— Коль спросят, наплетем чего-нибудь, мол, не удержал равновесия и ударился об угол стола, может быть даже специально, чтобы вызвать к нам ненужные вопросы.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — успокоил Эрика товарищ, — только пиво сегодня за твой счет, и услуги Марты оплатишь ты.
— Марта, поди крокодил конопатый с лошадиной челюстью? — открыв глаза, как ни в чем не бывало, выдал я.
— Не твое собачье дело, — зло зыркнул на меня вспыльчивый Эрик, но от повторной экзекуции воздержался, — вот прибудем на место, сдадим тебя магам, тогда тебе не до баб станет… — Помолчал недолго и добавил: — Навсегда.
Я поздравил себя с несомненным успехом. Кое-какую информацию мне все-таки удалось получить, хотя бы ценой набухающего под левым глазом бланша. Значит меня везут в логово местных магов. Вполне возможно, кто-то из иерархов пожелал со мной побеседовать, а вполне вероятно… нет, вряд ли моя скромная персоналия может заинтересовать Архонта. И все-таки, чем черт не шутит — не каждый день устраивают охоту на Владыку Владык.
Плохо, очень плохо. На что надеялись Князь и Митрофаныч, посылая меня сюда? Если хорошенько подумать, все наши предположения и иллюзорные построения рассыпались как карточный домик. Нам до сих пор не известно даже точного местоположения объекта устранения. «Отправляйся, Аристарх, бог даст, найдешь Архонта» — и это мой учитель, который в туалет без четко разработанного графика движения и плана возможного отступления не ходит. О чем думали? И не мудрено, что меня обнаружили и стреножили, едва я высунул нос из-под воды. Получается, недомудрили, а жаль. Я-то ладно, а вот Князь, Митрофаныч, Андрей — так или иначе головы полетят и кровища рекой польется. А может быть, меня попросту сдали? Не, о планируемой операции было известно весьма и весьма ограниченному кругу лиц. По пальцам пересчитать. За любого из них я могу собственной головой поручиться. Вряд ли о том, что я должен появиться знали заранее, скорее всего, сам как-то засветился.
Если с моим захватом не совсем все понятно, ситуация в ставке Архонта и вовсе вызывает недоумение. К чему вся эта символика Третьего Рейха: свастики, орлы, белокурые бестии, обмундированные в эсэсовские мундиры. Неужели легенда о базе 211, так называемой, Новой Швабии — вовсе не легенда? Неужели руководители фашистской Германии вместе со своими магами нашли прибежище под трехкилометровым слоем антарктического льда? Фантастика!
