Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
Чужинов подошел к щиту, взялся за один его край, рванул на себя. Тот держался крепко.
– Чужак, помочь? – И Лажев ухватился за щит с другой стороны. – Так, подожди, – попросил он, после того как убедился, что щит со своего места даже вдвоем не свернуть.
Кирилл полез куда-то поверх щита, долго там щупал, после чего потянул что-то на себя. Щит дрогнул, ушел одним краем в сторону, открывая дыру в стене. Лажев взглянул на всех победно: ну а я что вам говорил – есть он, есть!
Лаз вел в какую-то пристройку снаружи. Тоже кирпичную, с зарешеченными окнами, забитыми снаружи досками, сквозь щели которых пробивались солнечные лучи. Нашелся в пристройке и люк в полу. Когда его открыли, из него пахнуло земельной сыростью.
– Кирилл, посмотри, что там.
– Глядишь, и ход до самого Проспихина обнаружится, – пошутил Поликарпов.
Пусть и не до Проспихина, так хотя во-о-он до того здания, полуразрушенного, как и все остальные прочие, но держать оборону против людей в нем будет значительно проще. Или, еще лучше, в лес, до него вообще рукой подать.
Атас вернулся нескоро, Глеб успел дважды посмотреть на часы: время, отведенное Темиром им на раздумья, неумолимо сокращалось. Видны были в люке отблески света: вероятно, он что-то там жег, разгоняя тьму.
– Хода нет, я хорошенько все посмотрел. Есть нары, стол, отдушина, грязи на полу по щиколотку… Места хватит на всех. Но толку-то?
Лажев выглядел разочарованным, даже сплюнул от злости. Глеб кивнул: толку действительно нет. Глупо будет попытаться там спрятаться: даже если Темир не знает о существовании схрона, он обязательно о нем догадается, а там уже вопрос времени.
– Полина, тебе туда, – протянул он девушке газовую зажигалку. Почти новую, только два раза ею и пользовался. – Чтобы не так страшно было.
– Внизу лампа есть, – сообщил Лажев. – Керосина на донышке, но мы тут быстро все закончим, сжечь не успеешь.
«Мне бы твой оптимизм», – подумал Глеб, глядя на вполне серьезного Лажева.
– Полина, время! – подгонял он девушку, заметив ее нерешительность.
Полина взглянула на него, на Молинова… Но тот сделал вид, что ее взглядов не замечает, понимая, что сам он, в отличие от нее, живым не останется и единственный его шанс – это помочь справиться с бандитами наверху.
Девушка печально вздохнула и полезла вниз.
– Полина, – остановил ее Чужинов, – пистолет и патроны, если остались.
Тогда, на крыше, по тварям она палила так, что вопрос поневоле напрашивался. Но нет, один магазин все же нашелся. Глеб протянул «Беретту» вместе с ним Лажеву.
– Обращаться умеешь?
Тот скорчил обиженное лицо.
– Чужак!.. – протянул он. Затем хотел добавить что-то еще, но тот уже от него отвернулся.
– Так, десять минут осталось – по местам. Еще раз повторяю: не высовываться, не отвечать выстрелом на выстрел. Они сами сюда придут. И не забывайте главного: где-то там засел снайпер, и он только и ждет, чтобы вы ему свою башку подставили.
Глеб специально не стал указывать, где именно находится снайпер. Во-первых, тот мог сменить позицию. Ну и во-вторых и главных: пусть отовсюду его выстрелов ждут, не расслабляются.
Хотя кого тут жизни учить? Разве что Атаса. У остальных подготовка на уровне. С Войтовым и так все понятно: снайпер-диверсант. Семен Поликарпов когда-то служил в РВСН. Причем не в обслуге, в особых частях, созданных для борьбы с диверсионно-разведывательными группами вероятного противника, покусившимися на те самые ракеты стратегического назначения. Словом, «волкодав» еще тот. Молинов, судя по некоторым его оговоркам, в свое время тоже не при штабе отсиживался. И остается только Кирилл Лажев, засунувший пистолет за пояс так, что в любой момент оружие в штанине придется вылавливать.
Денис, как и договаривались, был уже внизу.
– Ну и что там?
– Те, что за насыпью, затаились. У остальных движуха идет. На мой взгляд, видимость создают, думаю, первыми начнут как раз те, что за насыпью. И до склада от них ближе всего, и подходы скрытные. А если учесть, что только с крыши их и увидишь…
Чужинов и сам так считал. Те из двух ворот склада, что выходят к железнодорожным путям, закрыты наглухо. Не для обороны здесь все оборудовано, а как место, где можно спокойно переночевать по пути куда-нибудь, не опасаясь тварей.
– А что твой визави?
– Старательно делает вид, что его вообще в природе не существует. – Денис усмехнулся.
Они одновременно посмотрели на часы: все, время вышло. И сразу же услышали:
– Ну что, Чужак, не надумали?
Глеб молчал. Он дал своим людям выбор, и сейчас наступил тот миг, когда сделать его им придется окончательно. Потом начнется стрельба, появятся неизбежные трупы, и тогда даже тому, кто передумает, пощады уже не будет.
За всех ответил Кирилл Лажев. Фраза, в которой он высказал все, что думает о бандитах, об их предках, дальних и близких родственниках, о потомках до четвертого колена, получилась настолько образной и витиеватой, что Денис даже присвистнул от восхищения:
– Вау! Вот это да! Записать бы – точно забуду. Жаль только, что именно таким способом воевать нельзя: Атас бы их точно заставил капитулировать. У человека талант!
«Ему бы твоего таланта хотя бы четверть, – подумал Глеб. – Ты прав: руганью, даже самой виртуозной, нашу маленькую войну не выиграть».
Некоторое время стояла тишина, а затем случилось то, чего Чужинов с Войтовым и ожидали: сразу с трех сторон по крыше склада ударили выстрелы. Пули дырявили и без того зияющий многочисленными прорехами шифер, впивались в деревянный брус перекрытия и с визгом рикошетили от металлических конструкций и бетона. Наконец все стихло.
Лажев, язвительно открывший рот, хотел уже что-то сказать относительно косоглазия стрелков, но, взглянув на серьезных Чужинова с Войтовым, снова его закрыл. Затем, догадавшись, в чем тут дело, произнес:
– Дёня, а ведь это тебя они так уважают!
Сам Войтов поглядывал на Чужинова с нетерпением: пора! Но тот коротко махнул рукой – еще не время. И верно, буквально сразу же по крыше ударили снова. Едва стрельба утихла, Глеб взмыл на ноги: вот теперь действительно пора! Они успели: те из людей Темира, что прятались за насыпью, были уже совсем рядом. Все пятеро бежали изо всех сил, стараясь как можно быстрее оказаться в мертвой зоне – у самых ворот склада.
– Глеб, за тобой не угонишься! Сам не понял: успел я в кого-нибудь попасть, нет? – заявил Войтов Чужинову, когда оба они отстрелялись.
– Это моя дистанция, Денис. А на километр я даже из «Барретта»[38] пробовать не буду – твоя стихия. Давай-ка мы вниз на всякий случай.
Как выяснилось, на этот раз он перестраховался: по крыше больше никто не стрелял.
– А жаль, – пробормотал Поликарпов. – Еще бы разочка три-четыре, и их тепленькими можно было бы брать: они бы точно весь боезапас кончили. – После паузы добавил: – Может, на шум твари пожалуют, тогда этим козлам явно не до нас станет.
– Неплохо бы, – подал голос вечно молчаливый Молинов.
Атас отрицательно покрутил головой:
– Сомнительно очень. Ни разу не слышал, чтобы здесь кто-нибудь с ними столкнулся. Вот севернее, километрах в восьми отсюда, им как будто бы медом намазано. Или дерьмом. Такие же развалины, вроде этих, но они постоянно там крутятся. Причем иногда кишмя кишат.
О подобном слышали все. Иные места твари стороной обходят, в других же, совершенно ничем не примечательных, они, как выразился Лажев, «кишмя кишат».
– Глеб, я наверх, – сказал Войтов.
Чужинов проводил его взглядом. Предупреждать Дениса об осторожности смысла нет. Если он, со всем его опытом, уберечься не сможет, никакие слова не помогут.
– Кирилл, держись рядом. Куда я, туда и ты. Остальные – по обстановке.
Хотя какая может быть обстановка у Поликарпова с Молиновым? Жди, когда в устроенных в мешках с землей амбразурах покажутся фигурки с оружием, и пали без промаха. Да не подставляйся снайперу: у него калибр такой – конечность пуля оторвет, не говоря уже, что от головы только ошметки во все стороны полетят.
«Эх, будь до него дистанция вполовину меньше, Дёня давно бы уже его на раз-два сделал, как бы тот ни таился».
– Ладно. Бог не выдаст – свинья не съест. Повоюем еще.
Первый раунд у Темира они выиграли нокдауном, теперь только и оставалось ждать от него ответного хода.
– Ну и чего они тянут? Пакость какую-нибудь замышляют? – поинтересовался Атас сразу у всех, но никто ему не ответил. – Хуже нет, вот так ждать, – добавил он. На щеках у Лажева играли желваки – нервы.
По крыше ударила одинокая пуля, и вслед за ней пришел звук отдаленного выстрела.
– Денис, жив?
– Жив, Глеб, жив, – донеслось сверху. – Заставил я его таки открыться: соблазн у него слишком большой был. Колхозник какой-то – и позиция дурная, и срисовать его легко. Пулеметчик бывший, что ли? А лупит ничё так. Мастерски, я бы даже сказал… Глеб, они пошли!
