Константин Калбазов - Колония. Дубликат
Утром он проснулся отдохнувшим, со свежей головой. Как обычно, умылся, побрился и привел себя в порядок. После этого приступил к сбору своих вещей. Без суеты, четко и размеренно, словно ему предстоял самый обычный день. Хотя…
Сожаление присутствовало. Но оно не имело никакого отношения к предстоящему поединку. Ему не хотелось уезжать. Не хотелось покидать этот временный, но такой уютный домик, где он находился под одной крышей с Дашей и где она заботилась о нем. Ему тут было хорошо. А с хорошим всегда трудно расставаться.
В руках оказалась стопка выстиранных и выглаженных ею его вещей. Смешно, по ладоням словно пробежала какая-то приятная волна. Он настаивал на том, что сам о себе позаботится. Ему было откровенно неудобно. Но девушка только отмахнулась от этого как от какой-то несусветной глупости. Если она стирает свои вещи, то отчего не постирать и его, тем более что делает это не она лично, а стиральная машина. Да и вещей у Владимира не так много, поэтому и выгладить их никаких проблем.
– Ты вернешься? – Когда он был уже в дверях, послышался за спиной ее голос.
– Извини, но, пожалуй, да. Стрельбище и стоянка находятся в противоположных концах поселка, так что было бы глупо таскать на себе всю эту тяжесть. – Владимир указал на свои вещи и оружие, сложенные в коридоре.
– Тебе не за что извиняться. Завтракать не будешь?
– Кхм, вообще-то сейчас нежелательно. Мало ли, как оно все.
– Но в дорогу тебе нужно обязательно поесть. Что тебе приготовить? – упрямо гнула свое Даша.
А вот это ему нравилось. К его уверенности в предстоящем поединке добавилась ее, и надо сказать, если у него и имелась хоть какая-то тень сомнения, то сейчас она развеялась без следа. Плевать на этого задиру. Плевать на приговор местного суда. Он еще успеет перед отъездом съесть заботливо приготовленный завтрак. А по-другому Даша и не могла. Возраст такой, когда все нараспашку, и хорошее и плохое.
– Все равно. Лишь бы посытнее. И если можно, то и с собой что-нибудь.
– С собой я тебе положу чайку. Мы к ней вчера, считай, и не притронулись. Сыр, хлеб, чай в термосе заварю. Так нормально будет?
– Просто отлично.
Еще бы. Местная чайка размером с гуся. Так что ему на целый день хватит с запасом. Кстати, Владимиру чайка показалась куда вкуснее гуся, несколько, правда, жестче, но зато на коже практически не было жира. А кожу он любил, считая это в птице самым вкусным.
Как дошел до стрельбища, он не заметил. Мысли все время крутились вокруг девушки. Причем были они далеко не только благостными. Он прекрасно осознавал их разницу в возрасте. И потом, он видел, что не нравится ей. Нет, она перестала его бояться и относится к нему по-настоящему хорошо. Но вот как мужчину она его не воспринимает. Похоже, он так и остался для нее «дядей», разве только стал роднее, что ли.
На месте присутствовали трое. Сам владелец, организовывавший все необходимое для поединка и на постоянной основе исполняющий обязанности медика. У него за плечами были две чеченские кампании, так что оказать первую помощь в случае ранения он вполне был способен. Вторым был представитель дуэльного комитета, тот самый парень, что ратовал за поединок. Ну и урядник, который должен был обеспечить законность дуэли.
Владимир и его соперник появились одновременно. Они даже последние метры прошли практически плечом к плечу. Правда, при этом предпочли даже не здороваться. Владимир не собирался желать здоровья человеку, которого был намерен убить. Да и вообще, к чему разговаривать с тем, к кому испытываешь крайнюю степень неприязни, если этого можно избежать? Вот он и избежал. У Андрея причины наверняка были схожие.
– Итак, все в сборе. Перед поединком я должен предложить вам разрешить дело миром, – едва только они вошли в чайную при стрельбище, решил не затягивать время Лобычев, представитель комитета.
– Я готов, – тут же пожал плечами Андрей. – Пусть извинится перед всем народом, и я буду удовлетворен.
– Думаешь, так легко отделаешься? – не выдержав, ухмыльнулся Владимир. – За все нужно платит, парень. И за собственную тупость в том числе.
Владимир не мог не почувствовать удовольствия, заметив тень растерянности, мелькнувшую во взгляде Андрея. Как видно, тот прекрасно осознал, что Валковский вообще не испытывает никакого волнения, не говоря уже о страхе.
Дальше все было просто. Сначала урядник разоружил противников. Потом представитель комитета открыл футляр, в котором лежали два стилизованных под старину пистолета, изготовленных из одноствольных переломок. Все, как и рассказывал Вертинский. Строгая красота оружия с травленым рисунком по вороненому металлу. Владимир даже залюбовался тем, насколько эстетично была выполнена эта пара.
Затем у них на виду пистолеты зарядили и предоставили право выбора оскорбленной стороне, то есть Андрею. Валковский принял оставшийся пистолет. Тот лег в руку уже привычной тяжестью. Странно, Владимир ожидал, что он окажется полегче. А тут практически никаких отличий от его хауды.
Непосредственно место дуэли находилось на огневом рубеже тира. Вернее, поперек него. Там как раз набиралось расстояние ровно в тридцать шагов, или двадцать один метр. Перед дуэлянтами – барьер в виде легкого заборчика из тонкого штакета, высотой по колено. Сзади них – щиты из мягкого дерева, чтобы исключить рикошеты при промахе.
Вот так вот все просто. Следуя правилам, дополнительно озвученным Лобычевым, встали вполоборота к барьерам, взвели курки и замерли, направив стволы оружия в землю. Прохор начал отсчет. После счета три последовал легкий удар гонга.
Едва расслышав сигнал, Владимир тут же начал поднимать свой пистолет, выводя на точку прицеливания. Вообще-то о нормальной прицельной стрельбе и говорить не приходилось. Наводи по стволу да стреляй.
Б-бах! Спуск у пистолета оказался на удивление мягким. Куда мягче, чем у его хауды. А вот соперник выстрелить не успел. Даже рефлекторно. Он просто рухнул как подкошенный. У Владимира даже пробежала мысль, что этот умник в последнее время слишком часто вот так падает.
Подумать подумал, но остался стоять на месте. Согласно правилам, он не имел права покидать свое место до разрешения распорядителя дуэли. То есть Прохора. Мало того, за раненым все еще оставался его выстрел. В случае ранения он имел возможность произвести его в течение десяти секунд. Все это время никто не имел права подойти к нему. Этим самым соблюдались права его противника. Ведь нужно же было разрешить вопрос с правом выстрела раненого. Разумеется, никто не выжидал этот промежуток, если выстрелить успевали оба дуэлянта.
