Ян Миклашевский - Куклы
- Не, не, Дим, ты заходи, - засуетился Борщевский, кивнув Витальичу. - Тебя-то мы как раз и ждали. Тут у нас такое дело...
Врач открыл ноутбук, а Дима подошёл к столу.
***
- Ты уверен, что в этом действительно есть необходимость?
Борщевский пристально смотрел на Диму, который, выслушав долгую историю о событиях, касавшихся удальцовского отряда, сухим тоном заявил, что к группе Гуся добавляется ещё один человек. Витальич было заикнулся о том, что с состоянием здоровья ассистента администратора по-прежнему не всё понятно, но Дима упёрся и с настойчивостью повторил своё заявление.
- Я по тем местам ходил и знаю их если не хорошо, то прилично, - настаивал на своём Дима. - Гусь - дурак и не понимает, что их там может ждать. Нет, Борис Филиппович, или я иду с ними, или за ними. Что хотите думайте, что хотите делайте.
Борщевский понял, что дальнейшие уговоры бессмысленны - Дима для себя уже всё решил и отступать не собирается.
- Лады, убедил. Аргументация - так себе, но убедил. Броню перед выходом подберём. Пораньше встанем и подберём. ПЗС для тебя несолидно будет, не твой стиль. СЕВу тебе дам, их у меня вроде ещё оставалось. Ствол сам выберешь. Теперь к делу. Что, на твой взгляд, в этом маршруте странного? - Борщ собрался было отмотать трек на момент отъезда отряда с Базы, но промахнулся и отмотал его на самое начало. Попробовал было это исправить, но был остановлен Димой.
- Вам не кажется странным, что хозяин компа, с которого был снят этот трек, пробыл вот в этом месте больше суток? - поинтересовался Дима, указав на точку, находившуюся в нескольких километрах севернее от старого Периметра.
- Это так сейчас важно? - судьба лейтенанта, до попадания его в отряд Удальцова, Борщевского совершенно не интересовала. - Леший его знает, что он там торчал. Может, со снотворным переборщил, или нажрался с горя. Его часть полем аномалий накрыло, поди догадайся теперь, зачем его туда понесло.
Дима пожал плечами: мол, ваше право, и снова принялся просматривать маршрут.
- Вот тут они в "нью-йоркскую пробку" уткнулись.
- Куда? - рассмеялись Борщевский и Витальич. - В какую пробку?
- В нью-йоркскую. В "Свободе" так ту фонящую колонну называли между собой.
- Не, я понял, о каком месте ты говоришь, - сквозь смех выдавил из себя Борщ. - Но это ж надо так её обозвать. Ладно, давай дальше.
- Вы просили странного, я и указываю, - с занудством в голосе сказал Дима. - Зачем они туда пошли, если про ту колонну известно всем и уже ой как давно? Объехать её практически невозможно, только обойти. Подозреваю, что изначально у них была другая цель, но по ходу планы поменялись. Иначе объяснить пока не могу.
- Н-да, странновато. Давай дальше, - махнул рукой Борщ.
- Так, а дальше... - пробубнил Дима себе под нос, - а дальше они взяли в сторону, но тоже как-то странно. Вот их машины ушли назад, в нашу сторону, а вот они же появились у Пансионата. Это, я понимаю, бронетехнику пустили в объезд, но сами они зачем-то пошли пешком. Вы уверены, что хозяин этого компа был действительно таким уж "зелёным"? Места там недобрые, и новичкам в тех краях делать нечего. На мой взгляд, это больше похоже на разведгруппу, прошедшую от "пробки" до вот этого места, - Дима указал на точку, где год назад он сам лежал на земле, рассматривая Пансионат в прицел. - Или даже не разведывательную, а диверсионную. Тут они, скорее всего, за Пансионатом поначалу просто наблюдали, потом выкосили большую часть тех, кто в нём был, вошли внутрь здания, а после того, как добили уцелевших, дали команду бронетехнике на выдвижение. Мы год назад примерно так же сделать хотели, но не срослось, да и таких машин у нас не было. Вывод у меня только один напрашивается: того, кто год назад нас вырубил, там теперь уже нет.
Дима скурпулёзно пытался воссоздать события, свидетелем которых довелось стать хозяину компа. Передвижения лейтенанта между зданием и тремя неподвижными точками около него, он истолковал как вынос из здания чего-то, а затем погрузку этого в бронетехнику. Про события у Мёртвого города он конкретного сказать ничего не смог. "Возможно, что там и не было никого, - неуверенно произнёс Дима. - Вот они постояли, понаблюдали, а убедившись, что всё чисто, просто туда вошли".
Дальнейшие его предположения полностью совпали с теми, что были сделаны ранее Борщевским и Витальичем. Додуматься до большего возможности не видел ни один из них, и тему решили считать закрытой. Витальич напомнил Борщу про необходимость работы кое-кому над созданием благоприятного психологического климата в коллективе. Борщевский спохватился и полез было в бар, но врач заявил, что ему лучше бы просто ещё чайку, а Дима и вовсе отказался, сославшись на завтрашний выход. Борщ почесал подбородок, убрал вытащенную было из бара бутылку обратно, и побрёл мыть чашки. Поболтали о разных мелочах и разошлись - вставать им и так предстояло рано, тем более что Дима, услышав во сколько предполагается выходить отряду Гуся, заявил, что это непозволительно поздно, и отодвинул время выхода на час раньше. Борщевский, прикинув, что своего ассистента перед выходом ещё надо и снаряжать, предложил всем идти баиньки сейчас же, поскольку и так спать осталось совсем ничего. Выпроводив гостей, он плюхнулся на диван, в очередной раз с неудовольствием отметив, что ко сну на рабочем месте уже начал привыкать.
Сон администратора был прерывистым и больше походил на щёлканье выключателем с хулиганскими целями неведомым озорником. Щёлк - заснул. Ещё раз щёлк - проснулся. То ли годы брали своё, или же сказывались перепады атмосферного давления, вызванные резкой сменой погоды, но так продолжаться не могло. Борщ поднялся, включил старую настольную лампу и в мрачных раздумьях уселся за стол. Голова от бессоницы ныла, и мысли от этого были прерывисты и неопределённы.
- Трезвенники, вашу мать, - проворчал Борщевский и достал из стола бутылку со стаканом. - Ну, за здоровый образ жизни, - произнёс он тост, одним глотком выпил налитое, запил его чаем и закурил.
Череда последних событий, похоже, выбила всё-таки его из колеи. Даже когда год назад статус, да и вообще существование его Базы, стояли под вопросом, он не ощущал подобной неуверенности, какую принёс ему визит злосчастного удальцовского отряда. Весь их выход был пропитан фальшью. Слова, задачи, способы их достижения - везде были недосказанности, увиливания и непонятности. Удальцова он знал и ранее, но тогда при всём желании и предположить бы не смог, каким станет этот человек спустя годы. Тот Удальцов помнился ему молодым учёным, с умеренными амбициями, но неплохими карьерными перспективами. Где он начинал - Борщевский запамятовал, но теперь это было не так уж и важно. Не сказать, чтобы Удальцов хватал звёзды с неба, но дело своё знал на пятёрку, и со временем вполне мог дорасти до места начальника какого-нибудь отдела. Оставалось только гадать, что заставило его перейти в экологическую безопасность, но через какое-то время молодой учёный стал совершенно другим человеком. Жёстким, но в то же время хитрым, скрытным, и скорее всего двуличным. То есть мутным, как их за глаза было принято называть среди персонала Института, которому довелось хоть раз побывать на Аномальных.
Тут же почему-то вспомнился лаборант, которого подобрал покойный ныне Гвоздь год назад где-то по пути на Третью. Не по статусу дерзок юноша был, хотя потом, как оказалось, скорее, не по статусу скромен. "Тоже ведь наверняка когда-то был тихоней, а однако же вон она как жизнь обернулась, - рассуждал Борщевский, наливая себе ещё одну порцию "на два пальца". - Что ж вам всем на жопах ровно не сидится-то, всё приключений на них огрести не терпится".
От духоты кабинета, дополненной табачным дымом и спиртовыми парами, голова администратора снова начала ныть, и он, не долго думая, решил выйти на поверхность чтобы немного проветриться.
Ночь на Аномальных Борщевского завораживала всегда. Одно дело было, если речь шла о ночлеге где-то за пределами периметра Базы, но совершенно другое - любоваться глубоким чёрным небом, в котором сверкали яркие драгоценные камни звёзд, наслаждаясь ночной тишиной. Еле заметный ветер перебирал ветки деревьев и гонял по дорожкам прошлогоднюю листву, до которой никому не было дела. Листья забивались в углы, порой пробираясь внутрь помещений комплекса, откуда население Базы их периодически выметало обратно, и тогда они снова начинали искать себе прибежища. Нередко бывало так, что на Базу наползал туман, приносящий с собой морось и сырость, заволакивающий всё вокруг серой пеленой, сводя видимость до минимума, и в такие ночи Борщу приходилось надевать защитный костюм. Невзирая на плохую погоду, он всё же поднимался на поверхность и слушал шуршание выпадавшей влаги. Осенние дожди, зимний снег... Борщевскому казалось, что более спокойного места на планете не существует.
