Сергей Волков - Твой «Демон Зла»: Поединок
Секунду помешкав, «центровики» двинулись в сторону «хонды», ведя Катю под локотки, ведя бережно, и даже, как показалось подглядывающему в просвет между сиденьями Сергею, предупреждая её о ямках и рытвинах на тропинке.
В том, что это Катя, Сергей не сомневался ни одной секунды — вон, под незастегнутом тулупом виднеются знакомые коричневые шерстяные брюки, водолазка, коричневый же жакет — в этом костюме Катя обычно ходила на работу. Но почему они закрыли ей лицо?
— Почему они закрыли ей лицо? — вдруг вслух спросил Хосы, и сам себе, и Воронцову ответил: — Не хотят, что бы она видела их лица! Да… Но мы-то их видим!
И вдруг бросил на Сергея быстрый и тревожный взгляд:
— Это — Катя?!
Воронцов кивнул, но не так уверено и решительно, как хотелось бы — в самый последний момент что-то его смутило! Но что?
— Ты не уверен? — опять спросил Хосы, и глаза его вытянулись в одну узкую-узкую щелочку, прерванную посредине лица тонкой переносицей.
— Я… не знаю… Что-то… Одежда ее… Походка… На этих колдобинах не поймешь! Не знаю…
— Думай, вспоминай! — Хосы зачем-то с треском отстегнул клапан на бушлате, и опять обратился к Воронцову:
— Какие-нибудь характерные детали, в походке, в одежде, в обуви!
Сергей на секунду замешкался, и вдруг до него, что называется, «дошло»: «В обуви! Ну конечно! В тот день Катя ушла на работу в «нелюбимых» полусапожках, черных, на среднем каблучке, продавали их с такими ныне очень модными псевдозолотыми блямбами, я потом по Катиной просьбе эти блямбы снял! А у этой… которую ведут… Блямбы на месте!».
— Это не она! — крикнул Воронцов, выхватывая пистолет.
— Не дергайся! — железной рукой перехватил его руку Хосы, внимательно посмотрел в бешеные глаза Сергея: — Уверен? Обьясни!
Воронцов объяснил. Руслан Кимович секунду помедлил, глядя на приближающихся людей, потом быстро вытащил из расстегнутого кармана плоскую черную коробочку — то-ли телефон, то-ли пейджер, то-ли рацию, Сергей не разобрал, нажал на кнопку и сказал одно единственное слово: «Пустышка!».
— Где моя жена? — деревянным голосом спросил в пустоту Воронцов. Он впал в какой-то транс: «Надежды наши не сбылись, и не надежны обещанья…».
— Спокойно, Сережа! Спокойно, я сказал! — рявкнул Хосы, тут же взревел мотор «хонды», и машина, отчаянно визжа колесами, задним ходом рванулась с места. Воронцова бросило вперед, он буквально «влип» в спинку переднего сидения, но успел заметить, что шедшие к ним люди, как только «хонда» двинулась с места, тут же упали в снег, выхватывая оружие, причем «Катя» упала едва не самой первой и так профессионально и мягко, что у Сергея исчезли последние сомнения и растаяла последняя надежда — его жена никогда не стала бы, ТАК падать на жесткий снег, да ещё будучи беременной!
Выстрелов Сергей не слышал — выпрямившись, он с удивлением наблюдал, как возле машин Центра, казалось бы, прямо из грязного снега, выскакивали какие-то фигурки в камуфляже, с оружием. Вдруг что-то вспыхнуло, грохнуло, разбрасывая куски слежавшегося снега и мерзлую землю, несколь фигурок упало, остальные дружно ударили из всех стволов, и почти тут же взорвался один из шикарных джипов-лимузинов «центровиков».
«Хонда», по прежнему задним ходом, уезжала с места несостоящегося обмена, и Сергей видел завязавшийся бой «центровиков» с неизвестными камуфляжниками, как будто в перевернутый бинокль, который вдобавок удаляют от его глаз. Внезапно он понял, что Хосы уже некоторое время что-то говорит ему:
— …мы с ним в Афгани ещё служили — я командиром разведовательно-десантной роты, а он — зампоружем нашего батальона. Я с ним вчера встретился, говорю: «Леха, так и так, выручай!». Ну, он и выручил, «подмогнул», так сказать! Что будем делать дальше, Сергей?
— В Центр, мать его так! — хрипло сказал Воронцов и замолчал, тупо глядя вперед.
Где-то в Центре…
… - Что, опять провал?! — визгливо выкрикнул Учитель в лицо Дмитию Дмитиевичу, навытяжку стоящему перед шефом: — Где Прибор, вашу мать?! Вы — бездарь, Дмитрий Дмитриевич! Вы — болван! Идиот, кретин!!! Срывается, летит к чертовой матери все, что я планировал! И — по вашей личной вине! Погибли или захвачены пропущенным вами неизвестным спецназом лучшие наши люди! Это — все! Конец! Я увольняю вас! Считайте, что ваша карьера, как моего помошника по охране и обороне, закончилась! Убирайтесь с глаз долой!
Учитель протянул руку, намереваясь вызвать охрану, но его остановил спокойный голос уже бывшего с этой минуты помошника:
— Я думаю, вы ошибаетесь.
— То есть!? — вскинулся Учитель, и его маленькие глазки, словно буравчики, впились в ладную фигуру Дмитрия Дмитриевича.
— Вы изработались, Учитель! Вы в последнее время допустили ряд кардинальных промахов, поставивших под угрозу существование всей нашей организации! Вы, ваши псевдо-грандиозные и бредовые идеи были причиной наших неудач! Вы окружили себя полубезумцами, которых вы брали на работу в обход меня! Вам очень нравилось изображать из себя Учителя, этакова фюрера от интеллекта! И вы очень правильно сказали — сегодня погибли или захвачены именно лучшие ВАШИ люди! Вообщем, пора подвести черту: я думаю, вам пора на покой!
Учитель ещё в середине фразы сделал какое-то неуловимое движение, потом вскочил, сжимая в руке изящный вороненый револьвер, но буквально в тот же миг Дмитрий Дмитриевич отточенным движением выхватил из кармана небольшой, блестящий пистолет с тонкой трубочкой глушителя и выстрелил в голову своего шефа.
Учитель дернулся, рука с револьвером медленно опустилась, тело на секунду словно бы окостенело, а потом рухнуло назад, в кресло. Из небольшой дырочки, прямо посредине широко лба Учителя, вытекла тонкая струйка густой, практически черной крови. Дмитрий Дмитриевич достал из кармана носовой платок, развернул его и покрыл голову убитого, затем сунул в карман подобранный револьвер и отошел к столу.
Дверь в кабинет Учителя с треском распахнулась — на пороге застыл Андрей Сергеевич, за его спиной виднелись лица охранников. Андрей Сергеевич окинул кабинет взглядом, повернулся к охране, что-то отрывисто бросил, вошел и закрыл за собой дверь.
— Что тут произошло, Дмитрий Дмитриевич?
— УЧИТЕЛЬ УСТАЛ И ПРИЛЕГ ОТДОХНУТЬ! — очень спокойно ответил Дмитрий Дмитриевич, прошел к окну, потом повернулся:
— Андрей Сергеевич, на столе, в папке — план дальнейшего развития нашей организации. Если вы с ним согласны — там, внизу есть место для вашей подписи…
Андрей Сергеевич, тяжело дыша, подошел к столу, покосился на неподвижный платок, висевший на голове Учителя, на темной пятно посредине него, отвернулся, открыл папку и начал читать…
Читал он долго, и все это время в кабинете висела воистину гробовая тишина. Дмитрий Дмитриевич стоял спиной к столу, молча глядел в окно, и пошевелился только тогда, когда золотое перо «Пеликана» чуть скрипнуло, оставляя на бумаге твердую подпись Андрея Сергеевича…
Руслан Кимович гнал свою «Хонду» по Профсоюзной улице, поглядывая на часы, и на его смуглом лице не было и тени обычной улыбки.
Сергей, сгорбившись, сидел рядом, сцепив зубы, и думал о Кате. После того, как «центровики» схитрили, и выяснилось, что Катю они с собой не привезли, Воронцову все больше казалось, что своей жены он больше никогда не увидит. От этой мысли у Сергея просто переворачивало все внутри, хотелось завыть, и сдавить руками горло виновнику всех их бед.
Хосы, бросив на Воронцова быстрый взгляд, негромко сказал:
— Не хорони её раньше времени. Может быть, ещё все обойдется!
Но по тону, которым это было сказано, чувствовалось, что Руслан Кимович сам не очень-то верит в свои собственные слова…
Красная «хонда» выскочила на Ленинский проспект, потом — на Садовое кольцо, и не снижая скорости, опасно лавируя в стаде забрызганных талым снегом пополам с грязью машин, понеслась к Центру.
Одновременно с этим сразу несколько диспетчеров пожарной охраны Москвы получили сообщение о сильном пожаре в офисе Фонда Содействия Развития Российской Науки. Завывая сиренами, по столичным улицам понеслись пожарные машины, синие всполохи мигалок заставляли встречный транспорт шарахаться в сторону.
Одна из таких машин обогнала «Хонду» Хосы, по встречной полосе устремляясь куда-то вперед. Руслан Кимович нахмурился, потом вдруг решительно крутанул руль и пристроился за ярко-красным «Камазом» с белой полосой и цифрами «01» на боку.
— По моему, Сергей Степанович, наши «друзья» официально и торжественно погибли! — проговорил Хосы сквозь сжатые зубы.
— Вы думаете, пожар в Центре? — мрачно спросил Воронцов. Хосы кивнул, страясь держать «хонду» за пожарным «Камазом». Вокруг с недовольным гудением летели встречные машины, люди на тротуарах останавливались, глядя на отчаянно завывающий «Камаз», прущий против движения, а впереди, в сером, грязном и пасмурном весеннем небе уже показались жирные клубы дыма, поднимающегося вверх…
