Сергей Доброхлеб - Наша служба
Прошло несколько часов с тех пор, как Гинапан ужинал с адаптоидом. Прокофьев прислонился щекой к стеклу, пытаясь рассмотреть стену рядом с окном.
– Что видно? – спросил Семёныч.
– Адаптоид почти добрался до нашей стенки. Думаю, через пару часиков мы сможем выбраться. Главное, чтоб до этого момента не появился инспектор.
Однако этому сбыться было не суждено. Дверь в караулку открылась, и вошёл Гинапан с оружием наперевес.
– Выходите, мерзопакостные отравители хрустальных подземных водоёмов! – заявил он, открыв дверь и взяв заключённых на мушку. – И без фокусов.
– Нам и тут неплохо, – ответил Семёныч.
– Ваше присутствие здесь неуместно. Малыш ещё недоросший, неумный. Он может по наивности своей выпустить вас, даже не догадываясь о вашем коварстве и жестокости.
– Вот и поумнеет сразу, – раздражённо ответил Семёныч.
Инспектор тяжело вздохнул:
– Несмотря на то что обязан доставить вас на суд, я с удовольствием пущу вас на удобрения.
Клипс поднялся.
– Идёмте. Не стоит злить его.
Гинапан провёл их к двери с голосовым замком.
– Инспектор Гинапан, – произнёс он в динамик. Дверь скользнула в сторону.
Инспектор махнул стволом пистолета в направлении каюты.
Заключённые вошли внутрь. Дверь скользнула на место, и гаишники с террористом снова оказались взаперти.
Снаружи послышались удаляющиеся шаги.
Прокофьев огляделся. Каюта действительно выглядела неприступной. Без окон и иллюминаторов, вентиляционная решётка совсем маленькая, дверь с голосовым замком. Сбежать отсюда невозможно.
И стоило Антону сделать такое умозаключение, как террорист спросил:
– Ну что? Выбираемся? Пока этот фанатик не вернулся.
– И как ты себе это представляешь? – буркнул Семёныч.
– Очень даже хорошо представляю, – ответил Клипс голосом старшины.
– Но как… – закончить вопрос Антон не успел.
– Искусственные голосовые связки, – ответил террорист голосом Прокофьева и продолжил уже своим: – Поменял после дела на Лисдее. Теперь могу менять голоса, пою лучше любой звезды. Могу повысить громкость голоса до ста двадцати децибел, что очень помогает, не поднимаясь с кровати, объяснить соседям через несколько этажей, что включать дрель, пока люди спят, – нехорошо.
На этот раз Клипс начал рассказ сразу, без дополнительных просьб:
– Одной из составляющих атмосферы Лисдеи был газ, по воздействию похожий на земной ЛСД, только слабее. Под его влиянием люди были всегда довольны своей жизнью, усердно работали, а уж отдыхали как! Но об этой планете прознали торговцы наркотиками из соседней звёздной системы. Они начали выкачивать наркотик из атмосферы. В результате люди стали озлобленными, их уже не устраивали условия жизни. Вдобавок ко всему началась ломка. Немного подумав, я ввёл в их экосистему растения, выделяющие при фотосинтезе не кислород, а оксид азота.
– Веселящий газ?
– Именно. В результате – все всегда довольны, жизнь наладилась, и наркокартелям планета неинтересна.
– А голосовые связки?
– Ну, из-за особенностей организма на местное население оксид азота подействовал слабее, чем на меня. А я от радости так ржал, что напрочь сорвал голосовые связки.
Клипс хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула.
– Ладно. Пора выбираться.
Террорист наклонился к двери и голосом инспектора произнёс:
– Инспектор Гинапан. Сим-сим, откройся.
Дверь скользнула в сторону.
Выбравшись из камеры, они сразу же направились обратно в караулку, где в шкафчиках хранились вещи гаишников. За недолгое время их отсутствия растение уже перебросило побеги на стену камеры.
– Теперь нам нужно обезвредить инспектора, – сказал Семёныч.
– Ну, уж втроём-то справимся! – с энтузиазмом заявил Антон.
– Ага, только, чур, я на него нападаю сразу после тебя, – хмуро заметил старшина.
– А я следом за вами, – добавил Клипс.
– Ну, и пока ты думаешь, откуда такое отсутствие энтузиазма, – хмуро пояснил Семёныч, – я напомню: у него не только защитный костюм, но ещё и оружие.
Прокофьев, конечно же, был готов идти на риск ради общего дела, но только в том случае, если всё делалось сообща, а не по принципу «Кого убили первым – тот дурак».
– Тогда нужно его сначала как-то отвлечь, – предложил сержант.
– Именно об этом я сейчас и думаю, – сообщил Семёныч, доставая из кармана чёрный маркер, которым он заполнял кроссворды, и направляясь к растениям. Он присмотрелся к листьям с одной стороны, с другой, сделал из пальцев рамку а-ля оператор и посмотрел сквозь неё. Прокофьеву все эти действия были непонятны, пока старшина не подошёл к растению и не начал рисовать маркером на листьях всяческих букашек и таракашек.
– Вы думаете, сработает? – скептически спросил Антон.
Старшина его проигнорировал. Антон взглянул через плечо старшины на его «художества».
– А вы правда считаете, что показывающий язык смайлик похож на букашку?
– Не придирайся! Если есть бабочка «мёртвая голова» с черепом на крыльях, почему не может быть насекомого со смайликом?
– Эй! – прозвучал со стороны голос Клипса. – Я нашёл оружие!
Гаишники повернулись с надеждой, которая угасла, как только они увидели находку террориста. Он добрался до кладовой и сейчас, улыбаясь, держал в руках ведро и швабру.
– А чего вы хмуритесь? – обиженно спросил он. – Другого-то всё равно нет!
Семёныч покачал головой.
– Антоха, покопайся в наших вещах, найди что-то поопаснее инвентаря для уборщиц.
Прокофьев открыл свой шкафчик, до которого уже добрались стебли, и негодующе заорал:
– Эта хрень сожрала кокарду на моей фуражке!
– Вот, – тихонько сказал Семёныч, наклонившись к террористу. – Теперь Прокофьев это растение зубами из стен повыгрызает.
Террорист недоверчиво поглядел на старшину. Семёныч пояснил:
– Ну, если наш инспектор из «Крестоносцев хлорофилла», то Прокофьева смело можно называть «крестоносцем Устава». Так что…
Фридрих Клипс резко вскинул вверх указательный палец, призывая всех к тишине, и прислушался.
– Он идёт.
– Прячемся! – прошептал Семёныч.
Прокофьев схватил первый тяжёлый предмет, попавшийся под руку, и метнулся к остальным.
Они лишь успели вжаться в угол за шкафчиком, что втроём было сделать довольно тяжело, когда дверь открылась и вошёл инспектор.
Он на миг застыл, поле чего с воплем «Мои бусинки!» бросился к растениям. Взволнованный появлением неожиданной заразы, он даже не заметил, что к нему со спины подобрались трое. Семёныч надел ему на голову ведро, Клипс саданул по нему шваброй, а Прокофьев схватил инспектора за шею и прижал своё оружие к его горлу.
– Не двигайся, – грозно заявил Антон. – У меня…
Только теперь он разглядел, что схватил из шкафа.
– У меня дезодорант, – севшим голосом закончил фразу Прокофьев.
– Ах вы невменяемые дыроколы озоновых дыр! – заорал Гинапан, пытаясь вырваться. – А говорили – ничего запрещённого не везёте!
На помощь растерявшемуся Антону пришёл террорист:
– Ты бы рот закрыл, инспектор! Если дезодоранты делают дыры в озоновом шаре, ты хоть представляешь, что они с твоим фотосинтезом сделают?
Инспектор перестал дёргаться.
Антон невольно улыбнулся. Ему говорили, что запах этого дезодоранта «не очень», но использовать как оружие…
– Вяжи его, – скомандовал Семёныч.
Террорист принялся оглядываться в поисках какой-нибудь верёвки.
– В моём шкафчике есть запасной ремень, – посоветовал Прокофьев. – Возле…
Договорить Антон не успел. Стоило ему отвлечься, как Гинапан боднул головой и врезал ведром сержанту прямо в нос. Прокофьев попятился и отпустил инспектора.
Семёныч бросился к Гинапану, но инспектор успел сдёрнуть с головы ведро и со всего маху огрел им старшину по макушке. Семёныч повалился на колени, держась за голову. Инспектор отпихнул его ногой и схватился за пистолет.
Прокофьев видел, как рванулся к инспектору террорист, и понимал, что не успеет.
Клипс практически достал инспектора, когда тот выстрелил.
Пуля попала террористу точно посреди лба.
И с металлическим звоном срикошетила в сторону.
Клипс левой рукой отбил пистолет в сторону, правой схватил инспектора за горло и со всей силы ударил его лбом. По каюте разнёсся гул, словно террорист ударил Гинапана не лбом, а металлической трубой.
Инспектор обмяк и кулем повалился на пол.
Клипс рукой стёр кровь со лба и повернулся к ошарашенным гаишникам.
– Титановая пластина в черепе. – Клипс постучал костяшками пальцев по лбу, раздался глухой металлический звук. – Поступил мне как-то заказ с планеты Ликасо.
– Это не там живут самые красивые по заключению всех мужских журналов Вселенной женщины-амазонки? – заинтересованно спросил Семёныч.
– Именно там. Меня попросили вывести новые сорта цветов, ароматы которых можно было бы использовать для создания новых линеек духов.
